Мой шейх 2

— Но Карим, девчонка ведёт себя как ненормальная. Ты же сам видел, что она делала в гостиной.

Карим, сердясь, сжал зубы. Видел… едва удалось откачать её.

— Отныне она член семьи. Она жена Адама.

Разъедающее чувство неудовлетворенности тяжело опускалось вниз живота. Карим мысленно снова и снова воспроизводил события встречи с Арией, начиная с момента их первого знакомства во дворе её дома.

Девушка плавила его разум. Горячая, как факел, она цепляла Карима до глубины души, распаляя его самые тёмные желания. Прошлой ночью он не удержался и не смог остановиться. Ещё никогда он не испытывал такой силы вожделения — быть с конкретной женщиной. Как же он её до безумия хочет!

Но Ария замужем! Замужем!

Она не лгала. Не блефовала! И за кем?

Кариму откровенно хотелось убить младшего брата. Обрюхатить старшую дочь Хусейнов, жениться, а затем вторую. И всё ради власти, ради возможности получить желаемое. Этот ублюдок даже не трахнул Арию после свадьбы. Сей факт никак не утешал.

Карим расстался с Родом и направился в покои невесты. Ему требовалось сбросить напряжение. Жутко хотелось расслабиться.

— Все пошли вон, — прорычал он служанкам.

Те кинулись врассыпную, пока Сафири выходила встречать его. Он подхватил невесту на руки и отпустил у кровати в спальне.

— Ложись, — приказал он, рывком стягивая с себя одежду. — На четвереньки.

Сердце Карима бешено колотилось. Его послушная и покорная невеста делала то, что велено. Она позволила бы ему трахать её даже на глазах у слуг. Ей не нужно объяснять, как надлежит слушаться своего мужчину.

Брюнетка встала на матрас на колени и руки, постаралась красиво прогнуться в спине. Её попка игриво повернулась к Кариму.

Несколькими дёргаными движениями он убрал слои ткани, сдвигая в сторону шаловливые трусики-танго. Киска пухлая, покрытая чёрным пушком, как нескромный экзотический персик, с нежной красной щелью, слегка приоткрывшейся в позе, заставила Карима думать о другой. С белым пушком, с другим запахом, с розовым цветом.

Непокорные мысли разозлили его ещё больше, выдергивая внутренний гнев. Он схватил Сафири за бёдра и вошёл за один раз на всю длину члена. Карим трахал медленно, вытаскивая и снова погружаясь в девушку. Злился.

Затем усилил темп, пока не услышал хлюпающий звук. Горячий член входил в сочную киску невесты, и нужный ритм от шлепков яйцами по её губкам не приносил радости. Изящные бёдра с жадностью приподнимались навстречу каждому толчку. Сиськи подпрыгивали туда-сюда. Сафири раскрывала рот и долго, с низким звуком, стонала.

Ария! Будь не ладна! Её лицо у кабинета, обжигающий пристальный, быстро взметающийся на него взгляд. По всему телу прошил электрический разряд. В её взгляде чувствовалось всё — уязвимость, боль, тоска. И сейчас, да прямо сейчас её трахает в покоях Адам!

Блондинка нуждалась в любви. Нуждалась в том, чтобы её любили. Страстно, ненасытно, горячо...

Он потерял сосредоточенность, погружаясь в бездну образов и взглядов. Как она стонала в деревне Топширов, как кончала, когда он ласкал чудесный клитор руками, умирая от желания трахнуть ее на крошечной узкой тахте. Манящая белоснежная грудь, скользящая по нему мокрому в ванной после ночевки в гостинице. Как трогал идеальные соски большими и указательными пальцами, без жалости сжимая. Ария кончала в экстазе, когда он брал её лишь руками. Вчера ночью то были не пальцы, а его член. Восхитительный момент страсти. Самое убийственное, потрясающе нелогичное — Ария оказалась девственницей.

Он перестал видеть перед собой Сафири. Карим больше не сдерживался, как предыдущей ночью, помня, что у неё ещё мало сил. В этот раз он драл Арию. Вторгался, врезался и трахал податливое желанное тело, принимающее его гостеприимно, пока наконец оба не достигли кульминации.

Ариа!!!

Карим скатился с мокрой и дрожащей Сафири, ощущая, как не хочет зрительного контакта с невестой, вместо этого трет шею. Хотя в яйцах и голове опустело, в грудной клетке осталась неудовлетворённость. Он всё ещё хотел другую.

— Ещё раз что-нибудь сотворишь с Арией, домашним арестом не отделаешься, — сообщил он, не глядя и одеваясь.

— Карим!? Это не я, клянусь, — отозвалась обиженно Сафири, заворачиваясь в простыню и оборачиваясь к нему. — Всё Лиам. Она всё решила и сделала.

Пару секунд он обдумывал услышанное. Значит, бывшая жена отца...

— Ей вообще крупно повезло, что ты вовремя заметил. Лиам не оставляет следов.

— Лиам ещё заплатит. Тебе повезло, что ты не участвовала.

— Но Карим, девчонка ведёт себя как ненормальная. Ты же сам видел, что она делала в гостиной.

Карим, сердясь, сжал зубы. Видел... едва удалось откачать её. А потом случилось то, что случилось…

— Отныне она член семьи и жена Адама.

Ему с трудом удалось разжать зубы. Что они сейчас делают? Чем заняты? Адам вылизывает сочную киску Арии? Ласкает её роскошный клитор? Карим закатил глаза и тяжело вздохнул. Он так с ума сойдёт от всех этих мыслей.

— Жена? Но когда они успели пожениться? Надо же! Я думала, она враг.

Он встал, поднимая одежду и одеваясь.

— Надеюсь, они не испортят нашу свадьбу. Она такая дикая. Абсолютно не знает наших традиций и законов. Даром, благородных кровей.

Карим оделся и уже практически не слушал невесту.

— Передай Лиам, что я хочу с ней поговорить об этом, — велел он.

— Ты куда?

— У меня сегодня ещё несколько встреч. Так что увидимся на вечере.

Он вышел из апартаментов невесты и пошёл, куда глаза глядят. Ему хотелось забыться. Избавиться от гнетущего ощущения коллапса чего-то неправильного, трагически утраченного. Вместо этого он погрузился с головой в работу, приступая к тому, что озвучивалось в кабинете отца.

Вечером назначенный светский раут не обрадовал его. Светские правила, требования, приветствия и обнимашки. Кузины и кузены, тёти и дяди, дальние и не очень нужные родственники; род Йылмаз большой и плодовитый. Музыка играла, люди ходили от стола к столику, мужчины курили кальян, на танцевальной площадке плясали гости. Всё это достало Карима. Он мучительно не сводил взгляда с брата и его жены.

Ария вернула свой оттенок русых локонов. Теперь она выглядела буквально экзотично. Карим ловил себя на мысли: уж не удочерила ли её Мириам? Если бы не татуировка на затылке, сам бы думал об этом на полном серьёзе. А кроме всего прочего, его откровенно раздражали мужские взгляды. На ней. На её гибкой фигуре, спрятанной под бесформенными слоями одежды. Каждый пытался представить, какая она у неё. Мужское воображение в этом смысле безмерно. Но он точно заметил, как она холодна к Адаму, и это радовало больше всего остального.