Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Мой школьный мальчик
Шрифт:

– Не все, – он сгребает оставшиеся в коробке диски и ставит и на полку. – Эти – он указывает на несколько, – классные. И они входят в школьную программу, вернее книги, по которым они сняты. Так что можем посмотреть.

Его взгляд останавливается на моих губах, и мое дыхание замедляется. Юра облизывает нижнюю губу, и мне хочется сделать с его губой то же самое.

Внимание! Девушка в желтой майке! Сотрите слюну с подбородка!

– Да, – звук получается странный, как будто я… возбуждена?

– Это согласие посмотреть фильм, – он усмехается, но

так мило, что мне приходится сдерживать себя, чтобы из меня снова не вылетело что-нибудь подобное, – или тебе очень хорошо?

Не поняла…

– Что?

– Круто, что ты сегодня осталась в школе, – уходит он от моего вопроса, вставляя диск в проигрыватель.

– Что, сейчас будем смотреть?

Черт! Тина! Приди в себя! Активизируйся!

Стоп… я что, только что в мыслях назвала себя Тина? Меня зовут Крис!

Хотя, Тина звучит классно…

– А почему нет? Как раз передохнем немного.

– Но мы еще не все разобрали, – я указываю на два чемодана, стоящие на полу, а потом понимаю, зачем я спорю? Я ведь тоже хочу отдохнуть немного.

– Вот тут, – Юра указывает на меньший из чемоданов, – мои труселя, и другие туалетные принадлежности. Если оочень хочешь, можешь распаковать.

Он смотрит с вызовом, в его глазах искрятся чертики, как я прозвала их, и я ощущаю жар на своем лице.

– Обещаю, – он растягивает слова томным голосом, – что ты сможешь забрать парочку сувениров.

– Ты…, – хочу дать ему понять, что возмущена его словами, но меня распирает от смеха, – ты просто…

– Ты же не будешь рыдать над фильмом? – он снова резко переводит разговор.

– Я не из нытиков!

Это неправда. Я рыдаю над «Дневником памяти», когда меня никто не видит. Над «Перл Харбор», когда рядом девчонки. А над «Хатико» я истерила в голос так, что Кайлу пришлось насильно засовывать в мой рот попкорн, чтобы я не распугала остальных посетителей кинотеатра.

Забираюсь на диван, уютно подминая под себя ноги, пока Юра включает фильм на ноуте и выводит изображение на экран плазмы, висящей над рабочим столом. Затем валится на кровать, взбивая подушки.

– Иди сюда.

Поворачиваюсь на его голос. Он хлопает по свободному месту на кровати, рядом с собой.

Мне неловко. Выражение на моем лице вызывает у него усмешку.

Этот парень вообще умеет быть серьезным?

– Я не буду приставать к тебе, – он поднимает руки вверх, в ответ на мое замешательство. – Но тут нам будет удобнее.

Я перемещаюсь на кровать, усаживаюсь, опираясь на гору подушек, вытягиваю ноги. Да, определенно, так удобнее.

– Если позволишь себе что-нибудь лишнее, я врежу тебе, – предупреждаю его, стараясь придать себе угрожающий вид.

– Но останешься? – он смотрит на меня с интересом в глазах.

Название фильма мне ни о чем не говорит. Черно-белое кино не вызывает у меня интереса, я не успеваю читать титры, иногда появляющиеся на экране, о чем сообщаю своему новому знакомому. Юра объясняет, о чем фильм, вставляет пояснения по ходу. Становится интереснее.

Фильм в двух частях.

В конце первой Юра ставит паузу.

– Я в курилку.

– Я тоже хочу, – прошусь с ним.

Оказалось, фильм держит меня в напряжении, или это близость с Юрой так влияет на меня?

– Ты куришь?

– А что в этом такого? – ощетиниваюсь я. – Ты тоже куришь!

– Могла бы просто сказать «да», никто не собирался осуждать тебя.

Он выводит меня из себя, и ему это нравится.

В курилке я задаю вопросы по фильму, и получаю ответы на них.

Мы снова удобно устраиваемся на кровати. Второй фильм начался.

– Ты бы смог так? – спрашиваю, когда подростки на экране устраивают пожар в здании, где нацисты устроили штаб.

– Не знаю, – говорит он задумчиво. – Иногда кажется, что да. Но как можно точно ответить, если никогда не оказывался в такой ситуации.

Он прав, мы не можем ответить. Но я точно знаю, что не смогла бы. Я трусиха. Гордиться тут нечем, но зато честно.

Его пальцы касаются моего левого плеча. Вздрагиваю. Когда он успел протиснуть руку у меня за шеей? Как я не почувствовала этого?

Бью его ладонью по животу, натыкаясь на твердый пресс.

– Что не так? – мгновенно реагирует он.

Потираю ладонь. Больно.

– Я предупреждала, что врежу, – возмущаюсь я.

– Да, если я что-то лишнее позволю, – он смотрит на меня непонимающе.

– Ты меня обнял!

– Я по привычке просунул руку, – непонимание на его лице сменяется ехидной улыбкой. – Не думал, что это лишнее.

– Но это лишнее!

– Хорошо, как скажешь. Дай мне знать, когда это перестанет быть лишним. Возможно, я буду любезным, и повторю.

– Не дождёшься.

Ну и самооценка у этого парня. Мы еще даже сутки не знакомы.

– Оо, – он высовывает кончик языка, довольно проводит им по складке губ, – еще как дождусь. А пока ложись и давай досмотрим.

Когда враги арестовывают подростков, пытают их, и выгоняют в зимнюю стужу в одних обрывках одежды, я начинаю жалеть, что его рука не лежит на моих плечах. Но гордость не позволяет мне попросить его обнять меня.

Хорошо, что Юра выключил свет в комнате, и не видит теперь слез на моем лице. Пытаюсь дышать глубоко и медленно, чтобы он не понял. Но когда ребята на экране поют хором песню и спрыгивают в большую могилу, чтобы умереть там, я всхлипываю, и непроизвольно прижимаюсь к Юре. Мне хочется почувствовать рядом кого-то живого и сильного.

– Ну вот, – моей спины касаются его пальцы, и тело непроизвольно выгибается, от поползших по коже мурашек, – а говорила не из плаксивых.

– Ты вообще фильм видел? Их же всех убили! – это вам не блокбастер о супергероях.

– Да, Тина, это все очень грустно, – но в его голосе нет и капли сочувствия к героям фильма.

Он выключает кино, возвращается в кровать, и я вновь радуюсь его поглаживающим движениям по моей спине.

– Ну все, не реви, – его голос тихий и спокойный, – воспринимай, это просто как фильм, а не как реальную историю.

Поделиться с друзьями: