Мой снежный рай

– Вы можете получить свой паспорт с визой завтра.

– Спасибо сэр!

– Удачи.

Слава тебе господи. Вот какой дотошный попался, мог ведь и зарубить мой запланированный снежный рай.

20 ноября

Бланка открыла глаза. Было семь утра, весеннее солнце нарисовало расходящиеся тени и лучи на потолке, через приоткрытое окно доносилось чириканье воробьев и шорох метлы в руках отца, убирающего дорожки во дворе.

Сегодня финальный тест, и четыре года обучения будут позади.

Бланка потянулась и сочла, что можно еще поваляться и повспоминать что-нибудь хорошее за последний год.

Сказать по правде, год был довольно тягомотный. Семинары, лекции, тесты, работа (она подрабатывала ассистентом), снова лекции… Честно говоря, она частенько скучала по прошлым веселым временам и по Марко, особенно в начале года, вскоре после их расставания. Они иногда виделись в университете, случайно встретившись в коридоре или библиотеке, и всегда здоровались, как друзья, но никогда не разговаривали. Она давно уже твердо решила, что никогда не станет женой фермера… чтобы застрять навсегда в дальнем углу Патагонии, слушать разговоры о ценах на мясо и шерсть, о дорожающих кормах, об идиотах в правительстве и о футболе. Это были основные темы, которые обсуждались в компаниях местных мужчин в возрасте от двадцати до семидесяти, за исключением ее отца, который частенько затевал за семейными ужинами беседы о книгах, кинофильмах и разных странах.

Марко был хороший парень, добрый, симпатичный, серьезно относящийся к делам и учебе, но он не был исключением из правил – мог просидеть целый вечер в баре, потягивая пиво и наблюдая футбольный матч, и не понимая, какого рожна Бланке не сидится, когда всем вокруг и ему так кайфово. Конечно, если уж она-таки вставала и говорила, что уходит, он шел ее провожать, но… видно было, что пиво, матч и приятелей ему бросать очень жалко. А если Бланка украдкой показывала ему на какого-нибудь недавно появившегося в городке иностранца, и мечтательно шептала «Вот бы узнать, где и как он жил, что видел и как разбогател…», он пожимал плечами, усмехаясь. Мало ли как разбогател… чего он сюда приперся? сидел бы там у себя в Европе или Азии… очень уж он не похож на нас, местных… Это все не говорилось вслух, но легко читалось в его глазах.

Им в самом деле было хорошо вместе… некоторое время (кажется, примерно семестр?), пока новизна и острота ощущений не притупилась, и Бланка стала понимать, что в далекой перспективе их устремления очень разные. И, решившись, постаралась ему все объяснить. Да, это было нелегко, но Бланке казалось, что Марко и сам понимает, насколько им будет трудно вместе.

Вот тебе раз, хотела вспомнить что-то приятное, и стала думать о Марко.

Бланка снова потянулась, и вскочила с кровати. Пора под душ, одеваться и в университет. Там она выпьет кофе с фланом и у нее еще останется достаточно времени, чтобы выбрать хорошее место в аудитории и морально подготовиться к тесту.

27 ноября

Последние дни перед отъездом мне уже стало лучше, очевидно моя депрессия испугалась предстоящего путешествия и на время затаилась. Я приостановил практику дневного засыпания на диване, проводил последние встречи с заказчиками, ругался по телефону с поставщиками, подписывал тысячи счетов и актов и устраивал выволочки работникам, все как в старые добрые времена. Витька, похоже, смирился с тем, что ему придется отдуваться в одиночку ближайшие четыре месяца. Мы с ним провели два интенсивных совещания, на которых он был посвящен в детали и нюансы моих проектов, чтобы это проекты не загнулись в мое отсутствие.

Но я чувствовал, что силы на эту бурную деятельность у меня проявились только в связи с возбуждением от предстоящей смены обстановки. В моем воображении возникали картины заснеженных склонов, милого горного городка и моего романтического лифт-операторского труда вперемежку со стремительными спусками, и это вселяло в меня невиданную энергию.

Наконец, на работе все было утрясено, насколько это было возможно, Витька пожал мне руку и буркнул «счастливого путешествия», домработница была проинструктирована по поводу дома и автомобиля, обе мои (бывшие) женщины, а также родители были проинформированы о моих планах.

Все вечера в течение последних перед отъездом недель я просидел, зарывшись с головой в интернет и перемещаясь по Парквиллу и его окрестностям (виртуально). В результате я подробно изучил все местные газеты и доски объявлений и в конце концов подыскал подходящий домик для проживания. Рядом с курортом и автобусной остановкой, три спальни, мебель. Попутно я случайно обнаружил американца из Пенсильвании по имени Борис Гутман, который собирался приехать туда работать одновременно со мной, и договорился с ним по емейлу, что мы этот домик разделим: ему спальня, мне спальня. И еще одна свободна. А гостиная – для всех.

Два дня! Осталось два дня.

***

Аэропорт был всего в двадцати минутах езды от дома. Суета с регистрацией заняла довольно много времени, так как самолет был заполнен под завязку: единственное место, откуда можно улететь в столицу, в радиусе триста километров. Наконец, посадка.

Бланка в последний раз обняла маму, потом папу, потом Начо, схватила сумку и повернулась было к выходу на посадку… и вдруг увидела Марко. Это было неожиданно, и она даже растерялась. Он стоял поодаль с неловкой кривой усмешкой, глядя на них, и не делал попытки приблизиться. Бланка остановилась на несколько секунд, потом поставила сумку и подошла к нему. Родители тактично отвернулись, только краем глаза посматривая на молодых людей.

– Марко… Спасибо, что пришел. Не ожидала тебя увидеть…

– Ты знаешь, я сам не ожидал себя тут увидеть… не знаю, зачем я притащился.

– Спасибо тебе за все. Ты знаешь, я улетаю очень далеко… Не знаю, вернусь ли, и если да, то когда…

– В Штаты?

– Да, сначала в Байрес, потом в Штаты… на четыре месяца, а может и больше…

– Посмотришь мир.

– Да, надеюсь.

Неловкое молчание. Бланка приподнялась на цыпочках и чмокнула Марко в щеку.

– Ты знаешь мой емейл… пиши.

– Хорошо. Если вдруг надумаешь вернуться, ты тоже напиши.

– Да, конечно. Пока…

Она развернулась, подбежала к родителям, еще раз наспех обняла их и, схватив сумку, убежала на посадку. Путешествие началось.

Вначале два с половиной часа до Буэнос-Айреса, потом ночевка у родственников, и на следующий день в посольство за визой. Если все окей с визой, через три дня вылет в Солт Лейк Сити – с пересадкой, в общей сложности почти двадцать часов! Бланка никогда не проводила в самолете больше трех часов, но она не боялась. Она была возбуждена и немного нервничала в предвкушении чего-то нового, неизведанного и приятного. Предвкушении приключений и новой жизни.

***

Интервью в посольстве прошло гладко. Женщина в деловом костюме улыбнулась Бланке широкой приклеенной улыбкой, которая сразу исчезла, как только она перевела глаза на документы – но не потому, что ей что-то не понравилось – просто раз она не смотрит в лицо собеседнику, то и улыбку можно снять. Задав всего два вопроса 1)хорошо ли Бланка говорит по-английски, и 2)какие родственники у Бланки остались на родине, она поставила на анкете какие-то пометки и, снова наклеив улыбку, сообщила, что паспорт с визой можно будет получить через два дня.