Мой сводный брат – животное

— Белая волчица, с голубыми глазами это, как я понимаю, Лулу, — Сэм кивнул. — А белый волк это Вальтер? — он отрицательно покачал головой. — Значит Майкл.

Белый волк был самым большим из всех. Сэм уступал ему в размере совсем немного. Рядом с черной волчицей, Амелией, как я поняла, шел рыжий волк.

Самой забавной была Эмили. Она гордо семенила, за Лулу, повиливая белым гладким хвостиком.

Мы вышли к океану, волны бесшумно набегали, переливались в лунном свете. Сэм лег на камни. К нему тут же подбежала Эмили. Рыкнкла, припадая и виляя хвостом, играла, как наша соседская овчарка Джесси.

— Какая миленькая, — улыбнулась я. Она оскалилась, демонстрируя белые клыки. Прижав уши зарычала, подбежала ко мне и клацнула зубами возле здоровой ноги. — Ой, — испугалась. Хотя Эмили была не больше овчарки, зубы у нее достаточно острые, и она спокойно могла прокусить кожаный сапог. Я едва успела лечь на спину Сэма, вытягивая ноги вдоль его тела.

Сэм рыкнул на нее, поднялся на лапы. Подбежала Лулу, и подталкивая носом дочь, увела в сторону, где сидел, как я поняла, Демитрий.

Если оборотни мне были знакомы и привычны по Сэму, то Вервольф был чем-то удивительным. Он передвигался то как волк, то как человек на задних лапах. Волосаты, огромный, с длинным когтями на руках, но между тем, очень грациозен.

Я, находилась словно в сказке. Ночь. Оборотни, вервольфы. Столько необычных существ вокруг, что даже не верилось в реальность происходящего.

Сэм успокоился, лег на траву, в стороне от всех. Почесывая его за ушком, наблюдала, как Вальтер и Майкл дрались, подпрыгивая на задних лапах, старались укусить друг друга за морду.

— Их нужно разнять? — Сэм покачал головой. Амелия тоже не выглядела встревоженной. Это было больше похоже на то, что они красуются перед ней. Майкл сбил Вальтера с лап. Тот отряхнувшись, смотрел, прижав уши. Амелия подбежала к Майклу, потерлась мордой, потом подбежала к Вальтеру и утешающе лизнула его.

В дом мы вернулись, когда Луна была высоко в небе, шли на жёлтый свет маяка. Обернувшись, Сэм занёс меня в дом, выделенный специально для нас. Всю дорогу до дома, меня мучили вопросы. Я все больше узнавала об оборотнях и у меня не сходился пазл.

— Эмили очень забавная.

— Забавная?! — раздражённо переспросил Сэм, ложась рядом со мной. — Да она чуть тебя не укусила! — перевернулась на бок, уперлась подбородком в его грудь и положила больную ногу на него.

— Ты был таким же, когда… — замялась, подбирая правильные слова, чтобы не причинить ему боль. — Когда умерли твои родители?

— Немного постарше.

— Вот это и не сходиться!

— Что?

— Эмили, конечно, могла причинить мне вред, но я же человек! А твои родители они же были оборотнями. И, наверное, сильными. Я просто не представляю, как, например, Эмили, смогла бы справиться с Лулу. Пусть даже у нее бы была вспышка ярости, как ты рассказывал было с тобой. Лулу же в несколько раз больше.

— Ты просто хочешь верить в то, что я не убийца. Но в тот день, в доме были лишь родители, и я. Я проснулся голый, на теле мамы, весь в крови! Я убийца, Лулу! И с этим ничего не поделаешь! — Сэм кричал, отворачиваясь от меня. Его сердце под моей рукой застучали быстрее, а в глазах невыносимая боль. Я чувствовала её, как свою. Его мучает то, что он убил родителей.

— Я не верю! Я уверена, что это не ты! Должен быть способ, чтобы ты вспомнил.

— Зачем? Что если ты ошибаешься? Как мне жить с воспоминаниями о том, как я убиваю родителей? Это даже хорошо, что я не помню. Моя память заблокирована, это защитная реакция организма, чтобы не сойти с ума.

— Ты должен вспомнить. Как только это случится, ты узнаешь настоящего убийцу.

— Я все детство провел у психологов, по которым меня таскал Бэзил. И ничего!

— А гипноз? Вы его пробовали?

Сэм

Я злюсь на Бьюлу. День был просто чудесным, зачем она завела этот разговор? Сковырнула незаживающую рану. Я живу с клеймом убийцы самых дорогих людей. Каждый день воспоминания об этом ужасном дне, когда я понял, что совершил, бередят душу, иногда лишь забываюсь, как сегодня, и она напомнила, вскрыла старую болячку.

— Что мне даст этот гипноз?

— Ты вспомнишь.

— Я не хочу вспоминать, не хочу ничего знать. Мечтаю забыть это, навсегда! — я соскочил с кровати, подошёл к окну. Боялся быть близко к Бьюле, в моменты вспышки ярости. Прижался лбом к холодному окну, пытаясь успокоиться.

Я бы сам хотел поверить в эти сказки, которые придумывает Бьюла, пытается обелить меня. Я не достоин её, моей чистой девочки. С рождения убийца, животное, создан лишь уничтожать.

Выдыхаю горячий воздух, он мутным пятном ложится на стекло, закрашивая даже свет яркой Луны. Вытираю рукой. И вот, могу рассматривать вид из окна. Как чернильного цвета волны покрывает перламутровый свет Лунной дорожки, а чёрное ночное полотно неба, украшают звёзды, блестят яркими бриллиантами. То же просит меня сделать Бьюла, стереть мутное пятно прошлого и рассмотреть неприглядную даль детства.

— Сэм, — поворачиваюсь на ее голос. Бьюла прыгает на одной ноге ко мне. Спотыкается, едва успеваю её поймать.

— Зачем ты встала? С ума сошла? Убиться хочешь? — отношу её обратно на кровать. Хочу отстраниться, но она обхватывает мою шею.

— Ты меня не слышишь, Сэм. Я знаю, что ты не мог. Когда меня хотел изнасиловать Стас, ты был в ярости, но сдержался, когда отец меня избивал, ты же не убил его одним ударом, хотя знаю, мог бы.

— Я просто хотел его помучить.

— Нет. Ты просто не смог это сделать, потому что в тебе очень много человеческих чувств. Ты уважаешь жизнь.

Послушай меня, — она взяла в плен нежных пальчиков мое лицо, заставляя смотреть на ярко горящие сапфиры. Чистые, ясны как слеза. — Ты не мог! Ты бы физически не справился с родителями. Я видела как Вальтер и Майкл дрались. Они сильные волки, уверена твои мама с папой были такими же. Они легко справились бы с тобой. Ты бы не смог нанести им смертельные раны. Давай хотя бы попробуем? — её слова развеяли пепелище внутри меня, где робко зарождалась надежда, что она права.

— Хорошо. Давай.

Бьюла, довольная своей победой, улеглась мне на грудь, положив больную ногу на бедра. Я поглаживал её, слушая мерное дыхание моей девочки. Мне так и не удалось толком заснуть. Всю ночь я прокручивал в памяти свое детство, пытаясь прояснить что-то сам, без вмешательства мозгоправа — не получалось. Я в мельчайших подробностях помнил день их смерти.

Утром мама приготовила яблочный пирог, отец всё время отвлекал её от этого занятия. Ловил обнимал, целовал в шею. Её мелодичный смех разливался по дому. Он шептал ей что-то на ушко, пока я играл со своей машинкой на пульт управлении. Они выглядели счастливыми и влюблёнными. В обед, мы пошли в лес. Родители обернулись в волков, папа катал меня на спине, а мама лизнула меня в лицо. Помню как хотел стать волком. Так и случилось этим же вечером. А дальше пустота.