Мой сводный секрет

А он даже не моргает.

И я тоже.

Боюсь разорвать контакт, словно тогда всё рассыплется.

И все узнают, чем мы занимались.

Уходи, Белый, уходи.

Прошу мысленно, надеясь, что он ничего не станет спрашивать у отца или Софи.

А кто та девочка, с которой мы провели всю ночь. Целовались, пили виноградный сок, такие глупости обсуждали.

Некстати мелькает мысль, что имя своё он мне так и не сказал. Обещал утром, а всё завертелось. Не обычная неловкость, а осязаемая. А ещё и на завтрак с отцом опаздывала. Нельзя было пропускать знакомство со сводным братцем.

А Эрик так и не появился.

Оно и к лучшему.

В два глотка допиваю лимонад. Тот оседает неприятной кислинкой на языке. Поднимаюсь с места, желая сбежать. Провести всю свадьбу вдалеке от гостей. Но пока разбираюсь с официантами, Белого уже нигде нет.

И мне дышать легче.

– Поздравляю, – подлетаю к Софи, повторяя снова. А о чём ещё мне говорить с незнакомой женщиной? Она милая, конечно, но пара встреч не пропитают меня любовью к ней. – Как ваша регистрация?

– Всё хорошо, – отец кивает, рассматривая двор. – Ты хорошо постаралась, Эмма.

Похвала от отца уже что-то новое. Успели отпраздновать, пока ехали домой? Или это так хорошее настроение действует?

– Арку бы чуть правее, – а, вот привычные недочеты. У военных ведь всё под линеечку должно быть. – Но ты молодец, спасибо. Эрик собирался тебе помочь, но у него машина сломалась на дороге. Сейчас вернётся, и познакомитесь. Надо налаживать семейные связи.

– Конечно.

Стараюсь звучать радостно, но этой же радостью давлюсь.

У меня хватает с головой этих семейных связей.

Ещё одна образуется месяцев через восемь.

– А где закуски? – Софи крутит головой, отряхивает несуществующие пылинки с костюма. Волнуется. – Надо сказать, чтобы выносили.

– Я сейчас скажу, без проблем.

– Ну хватит уже, – отец мягко накрывает ладонь, не давая уйти к дому. – Это ведь праздник, Эмма, твой тоже. Отдохни, намаялась, небось, на своей подработке.

Отец труд в спортивном клубе не считает за работу. Блажь бунтующего подростка, который решил отдельно пожить. Ну не может дочь генерала-майора Одинцова работать простым администратором.

Не солидно как-то.

Глупость.

Я, по мнению папы, постоянно глупости творю. И это он ещё всего не знает. Не представляю, как ему сказать, что он скоро станет дедушкой.

– Твой Саша приехал.

Отец кивает ко входу, где топчется мой бывший парень. Отношение папы к нему колебалось от «неплохой парень» до «нашла с кем связываться». Но Саша из интеллигентной семьи, его мать – военный медик. Поэтому, чаше всего, отец называл его «прекрасной партией».

Да. Прекрасный бывший, который прекрасно изменил мне в нашей же квартире. За любимые простыни до сих пор обидно. Остальное уже утихло.

Только никто не знает, пока, что мы расстались. Иначе бы меня в тот момент же загнали обратно домой. Вот Эрик будет жить с нами, и ты не отставай. Так хоть отношениями получалось прикрыться.

И Саше жизнь продляется.

Потому что узнай папа за измену, парню не жить. Единственную дочь обижать нельзя никому, кроме него самого.

– Я пойду встречу его.

У Саши в руках букет роз – банальщина.

И полевые цветы для меня – приятно. Хотя запоздало.

– Привет, милая.

– Руки при себе, – обрубаю сразу. Не нужны мне его попытки начать всё заново. – Улыбаешься и машешь. Иначе я закачу истерику, а папа закатает тебя в асфальт.

И мне рядышком могилу организует. Потому что испорчу его светлый праздник своими выходками.

– Эмма, ты обижаешься, я понимаю.

– Обижаюсь я на то, что ты зовёшь меня Эммой. А за измену – я злая. И ничего не поменяется, Саш. Сыграй мою пару сегодня, а дальше разойдёмся, как в море корабли. Договорились?

– Конечно.

По взгляду парня понятно, что ничего мы не договорились. У него свои взгляды на мужскую измену. И мою реакцию он считает просто временной. Побешусь и прощу.

Ну пускай.

Мне не до его мнения сейчас.

Саша что-то говорит отцу и новоиспеченной мачехе. Банальные пожелания, и даже про корабль любви упоминает. А я кусаю язык, чтобы не добавить за айсберг и прочее.

Ловлю с подноса бокалы, где трескаются пузырьки. Раздаю собравшимся, улыбаюсь широко.

Хорошие девочки, Эмма, радуют своих отцов.

– Я просто хочу сказать, что очень за вас рада, – улыбаюсь так, что скулы сводят. Но по-другому не получается. – Будьте счастливы!

Банально, но с душой. Я ведь, правда, рада, что отец дальше двигается. Нашел себе замечательную Софи, и всё у них хорошо. Оба светятся, постоянно друг на друга смотрят.

Это мне с моей драмой в личной жизни просто завидно.

Месяц назад смеялась, что брошенка. Хорошо хоть без детей и брака за плечами.

Брака – нет и не предвидится.

А вот ребёнок – вполне возможно.

Если только не случится чудо. Пятнадцать тестов и два анализа у врачей ведь могу ошибаться, так?

Становиться мамой в девятнадцать явно не входило в мои планы.

Особенно от незнакомого парня.

Господи, у меня детские косички на голове, а я собираюсь такую же прическу ребёнку делать.

В двадцать, потому что день рождения через три недели, но не сильно ситуацию исправляет.

А кому-то в двадцать отцом становиться.

Против воли нахожу взглядом Белого. С растрёпанными черными волосами, в небесно-голубой рубашке. Воротник расстёгнут, показывает любимую татуировку на шее.

Странный рисунок, но парень мне объяснил значение. И я поняла. Мужчина и женщина, а между ними сантиметр. И они никогда не поцелуются.

А мы поцеловались.

И даже больше.

Кусаю губы, чтобы не спросить у отца, кто это такой. Лучше не знать. Пускай он остаётся в моей памяти мальчиком с татуировками, который заплетал мне косички.

Чем узнавать всё больше и больше.

Так сложнее будет из памяти вытравить.

– Я скоро вернусь.

Закуска с угрём вызывает ком в горле, поторапливая к ванной комнате.