Мой талантливый враг

Отвечая на вопрос Наны, в каком-то роде мы с ней действительно брат и сестра. Не по крови, разумеется. По духу.

Её вопрос не застал меня врасплох. Я ждал его. Просто не думал, что она так быстро придёт к этой мысли. Сколько это уже крутится в ее милой головке, и как много из нашего общего прошлого она уже вспомнила?

Поиздеваться над ней немного, или рассказать правду о нашем родстве? Соблазн слишком велик.

Глава 23

Почему он так долго думает. Ответ-то простой! Да или нет. Да или нет! Да или нет?

– Винс? – жалобно зову его, надеясь, что он положит конец моим мучениям.

Молчит. Ну точно! Мы родня. Меня аж замутило от этой догадки, а сердце рухнуло куда-то в бездонную пропасть. Если я права, то это настолько непреодолимое обстоятельство, что даже стирание памяти не спасет. Можно хоть каждый день забывать, что Винсент мой брат, но это не исправит того факта, что он на самом деле мой брат. Уехать? Поселиться где-то в глуши и любить друг друга на каком-то метафизическом уровне без прикосновений и поцелуев. Это выход. Музы, за что мне всё это? Совсем недавно он был мне безразличен, и вот я уже торгуюсь с собственной совестью, чтобы остаться с ним. Обрела его и вновь стремительно теряю.

– О чем думаешь? – спросил он, полностью игнорируя мой вопрос, но явно наблюдая за моей паникой.

– Придумываю тысячи способов быть с тобой, если окажется, что ты мой единокровный брат, – честно призналась я. – А ты продолжаешь мучить меня и молчать!

Винсент взял меня за руку и сплел наши пальцы. Медленно, нежно.

– Мне жутко нравится, как ты нервничаешь из-за этого. Это дает мне надежду, что если уж ты с такой информацией пытаешься примириться, то мы с тобой все преодолеем.

Ах нравится ему, что я нервничаю! Вот же змея скользкая. Опять увиливает и не говорит прямо.

– Винсент, я прошу…

– Всё сложно, Нана.

Великие Музы, я убью его прямо здесь и сейчас!

– Я честно не знаю, как обозвать правильно наш с тобой вид родства. Смотри, твой дядя…

У меня уже мозг закипает. Так мы родственники? Дядя… дядя… Он-то как замешан? Почему Винни делает такие длинные драматические паузы?

– …твой дядя наш с Виви…

Кто? Хватит уже тянуть. Мой дядя их отец? Мы двоюродные? Все равно ужасно и греховно, но как такое возможно?

– … крестный.

– В каком смысле крестный? – я аж опешила. Ни одна из моих безумных теорий даже близко не стояла. – Как это?

– Он крестил нас с Виви. Владиславус что-то вроде нашего духовного наставника. Хотя чаще всего он вытаскивал нас из передряг, чем приобщал к святому писанию. Его настольная книга: уголовный кодекс, а не житие святых.

Я очень медленно соображала. Дядя Влад крестный Винсента и Виви. Хорошо. Это многое объясняет: их дружеский разговор в машине, но это не отвечает на мой главный вопрос. Мы брат с сестрой или нет?

– Я сейчас пешком до академии пойду, Винсент, ты уже бесишь меня.

Смеется, и от его смеха в груди все звенит. Так легко не смеются, храня тяжкую тайну.

– А что изменится, Нана?

– Отец не одобрит такие отношения, – выпалила я.

–Чей? Твой или мой? – хитро улыбнулся Винсент и тут же добавил, сгущая краски. – Погоди… так он же у нас один на дво…

Не выдержала. Стукнула его подушкой прямо по наглой роже, но Винс продолжал ржать. Немного сдавленно и глухо из-под подушки, но по-доброму.

– Чокнутая курочка, – вынес он свой вердикт и попытался пригладить взлохмаченные волосы. – Но надо отдать тебе должное. Добраться до этого вопроса так быстро, кто надоумил тебя?

– Фото мамы и Говарда в театре. Они явно были не просто музыкальным дуэтом.

– Были, – горечь на мгновение проскользнула в его голосе. – Я тоже задавался этим вопросом. Поднимал свидетельства о рождении, прикидывал даты и в ужасе ждал совпадений в наших анализах. Я точно так же придумывал, что буду делать, если опасения подтвердятся. Планировал увезти тебя далеко-далеко, а любовь свою выражать лишь в песнях.

Это даже мило, если на думать о том, что он какие-то анализы собирал. Даже спрашивать не буду.

– И? – я подгоняла его, уже даже не надеясь, что он мне сегодня скажет правду.

– Барабанная дробь, курочка!

Он картинно постучал пальцами по воздуху, и, клянусь, я услышала этот тревожный набат.

– Ты мне никакая не сестра. Твой отец на самом деле Виллем ден Адель. Даже не знаю, почему я усомнился, и почему ты так переживала. Даже без анализов вы безумно похожи. Цвет глаз, волос, мимика. Паранойя превратила меня в безмозглого слепца

– А сразу ты мне сказать не мог? – продолжала бурчать я, пытаясь скрыть, как сильно я рада. Даже не знаю, чему больше, тому, что нет никаких непреодолимых обстоятельств для наших с Винсом отношений, или что мой папа, действительно, мой папа. Мама не предавала его. Уже легчн.

– Шутишь? И тогда я бы не услышал твое признание. Ты прямым текстом сказала, что тебе было бы плевать на наше возможное родство. Ты пожертвовала бы нормальной жизнью, возможностью завести детей, репутацией… Я даже не надеялся это услышать.

– Это просто слова, вдруг я бы испугалась и врубила заднюю?

Нет. Это были не просто слова. Я говорила от сердца, и Винсент представить не может, как тяжело далось мне такое признание.

– Ты вообще редко разбрасываешься словами, Нана. Я ведь так и не дождался от тебя того самого заветного слова.

Я даже на локте приподнялась.

– Какого слова?

– Того самого, – уклончиво ответил он.

– Погоди? Мы столько встречались, и я ни разу не говорила тебе, что люблю?

Кивнул, а в глазах все те же лукавые огоньки. Но и я не такая простушка, чтобы вестись на подобную чушь. Он опять меня разводит.

– Не верю, ты либо врёшь, и сейчас нарываешься на признание, либо я тебя на самом деле никогда не любила.

Ха! От лукавства не осталось и следа. Лицо у Винни сейчас было настолько потерянное, словно он проиграл Иштвану в музыкальную дуэль и это показали в прямом эфире. Неужели хоть в этой пикировке я победила? Теперь-то я отомщу за его подтрунивания.