Мой темный господин, или Семь кругов тьмы

– А еще вы проверяли, хватит ли у меня наглости войти без разрешения?

– И с каждым днем ты становишься все наглее. Предупреждаю на будущее: без разрешения ко мне входить не стоит.

– Учту. Спасибо, господин.

– За что? – он приподнял бровь.

– За озвученное правило.

Господин качнул головой, усмехнулся и отпил вина.

– Присаживайся. Я решил, что у тебя есть ко мне вопросы.

Я торопливо осмотрелась. Шкаф с книгами, широкий, мощный стол, диван и еще одно кресло, помимо того, которое стоит за столом. Выбрала диван.

В присутствии господина снова ощутила неловкость. Но… вопросы у меня действительно есть!

– Что случается с теми, кто уходит в источник тьмы и не возвращается? Ведь такие есть? – выпалила я.

Господин не стал садиться за стол, наоборот, обошел его, оперся о край столешницы. Бокал с вином поставил на край стола. Немного помолчав, заговорил:

– Такие есть, ты не ошиблась. Но что с ними может происходить, как сама думаешь?

– Не знаю, – я пожала плечами.

– Они растворяются во тьме. И никогда уже не возвращаются. Перестают существовать.

– Умирают?

– Можно сказать и так. Для нашего мира они умирают. Во тьме… может быть, в каком-то виде существуют, но я ни разу с ними не разговаривал. Или они сливаются с тьмой, или исчезают.

– Значит… никто заранее не может сказать, вернется он назад из источника или нет?

– Конечно. Они входят в источник, надеясь пройти четыре круга и вернуться наделенными силой. Не всем это удается. Кто-то не возвращается. Кто-то возвращается ни с чем, потому что тьма отказывается награждать их силой.

– И какова их дальнейшая судьба? Тех, кто возвращается ни с чем.

– Они становятся никем, – жестко сказал господин.

Да, не благословенные и не проклятые. Никто.

– Вы никогда не разговаривали с тьмой об этом?

– Разговаривал. Много о чем разговаривал, – господин холодно улыбнулся. – Но тьма хранит свои секреты. Ты познаешь некоторые из них, если пойдешь дальше.

Я твердо посмотрела господину в глаза.

– Четвертый круг я хочу пройти.

– Знаю.

– Скажите… а как насчет магии снов? Она существует? Тьма может сама приходить и навеивать сны?

– Может. – Взгляд господина стал особенно пристальным. – Очень редко, но может. С тех пор, как ты прошла первый круг, ты связана с тьмой. Она слышит тебя, знает, что с тобой происходит. Она заглядывала в твою душу. И она может к тебе приходить, если того пожелает.

От слов господина, от его пристального взгляда по спине побежал холодок.

– Это редкость. Ты заинтересовала тьму, Алайна. Тьма почти никогда не приходит к своим посвященным.

– Но чем я могла ее заинтересовать? Я ведь… даже не хочу становиться вашей преемницей.

– Это не имеет значения. Хочешь ты или нет. – Господин выпрямился, подошел ко мне. – У тьмы есть я, и ей нет никакого дела до моей будущей преемницы. У нее, вероятно, свой интерес.

Я подняла голову, глядя на господина снизу вверх. Почему-то сбилось дыхание.

– Мне кажется, я с трудом прохожу испытания. Кажется, я не подхожу тьме.

Рука господина скользнула по моему подбородку, словно погладила.

– Ты понятия не имеешь, что нужно тьме.

– Что ей нужно? – мой голос сорвался до шепота.

– Узнаешь. Если пойдешь до конца. – Господин отстранился. Так удивительно было ощущать его пальцы на своей коже и так жаль, что они разорвали соприкосновение. Не погладили щеку, скулу или губы…

Я сглотнула. Да что со мной?! Он ведь…

– Каково быть Бездушным? – выпалила я.

– Бездушным… – повторил господин задумчиво. Отвернулся, прошел к шкафу, устремив взгляд к книжным полкам.

Я тоже поднялась. Хотелось увидеть его лицо, заглянуть в глаза. Но что я могла? Схватить за плечо и развернуть к себе?

– Быть Бездушным – значит не испытывать эмоций. Никаких. Ни злости, ни тем более ненависти, ни волнения, ни страха.

– Ни радости, ни любви, – продолжила я.

– Да. – Он все же повернулся ко мне и посмотрел прямо в глаза. – Ни радости, ни любви. Ничего.

Что-то болезненное сдавило горло. Я смотрела в равнодушное лицо господина, в черные глаза, в которых отражалась только тьма, холодная и спокойная. И не верила, просто не могла поверить, что он ничего не испытывает.

– Ты хочешь мне помочь? – он кривовато усмехнулся.

– Помочь с чем… – просипела я. Волнение захлестывало. Волнение и что-то еще, пока непонятное.

– С эмоциями. Ты ведь не веришь, что я ничего не чувствую?

Если бы господин не утверждал, что он ничего не чувствует, я бы решила, что он забавляется. Но нет, господин смотрел серьезно и абсолютно спокойно.

Бездушный. Но ведь что-то он должен чувствовать? Хоть что-то!

– Давай. Ты можешь ко мне прикоснуться.

Сердце уже стучало где-то в горле, кровь грохотала в висках. Прикоснуться? К нему? Да. Я хочу к нему прикоснуться.

Осторожно протянула руку. Дрожащими пальцами провела по скуле. Затаила дыхание, вглядываясь в лицо господина. В его глазах отражалась все та же тьма, все то же безразличие. Но господин не останавливал меня, и я продолжала. От скулы по овалу лица к подбородку. Кончиками пальцев по щеке. Тонкие, жесткие губы манили. Хотелось дотронуться до них, очертить четкие, резкие линии. Вместо губ я прикоснулась к волосам. Пропустила чуть вьющиеся пряди сквозь пальцы.

Он все же поймал мою руку, отстранил. Но на какое-то мгновение задержал ее в своей руке не отпуская.

– Вы что-нибудь почувствовали?

– Тепло. У тебя горячие пальцы.

– Это у вас прохладная кожа. – Я смутилась, но продолжала, как завороженная, смотреть в его глаза.

– Я ведь проклятый. И, к тому же, Бездушный.

– Душа греет?

– Конечно. Твоя душа… она излучает жар. И этот жар просачивается сквозь кожу.

Какой странный разговор! Пугающий и непонятный, но все равно завораживающий.

– Вы никогда не жалели? О том, что отдали душу.

На мгновение в глазах господина промелькнуло что-то, очень похожее на грусть. Но потом вернулась тьма.