Мой темный принц

Сломать меня.

94

Брайар

День испытаний двадцать шестой

Даллас Коста: Я знаю, что ты не увидишь этого еще пятьсот лет (и что это делает меня полным нарциссом), но Оливер был несчастен с тех пор, как ты уехала.

Фэрроу Баллантайн-Сан: Согласна. Как бы мне ни нравилось видеть мужчин, падающих к ногам женщин, это действительно печальное зрелище.

Даллас Коста: Ты уверена, что у вас двоих все получится на расстоянии?

Фэрроу Баллантайн-Сан: Отлично. Мы поняли. Мы больше не будем об этом говорить.

Даллас Коста: Мне кажется, или это странно - разговаривать с Брайар, когда мы знаем, что она не ответит на эти сообщения?

Фрэнки Таунсенд: ХММ... КАК БУДТО ЭТО НЕ ВЕСЕЛО, КОГДА ТЕБЯ ИГНОРИРУЮТ В СООБЩЕНИЯХ.

Фэрроу Баллантайн-Сан: Эй, смотрите, кто нашел кнопку caps lock.

Фрэнки Таунсенд: не смешно. быть ледяным - это отстой. клянусь, быть агентом влияния - это настоящая работа.

Фэрроу Баллантайн-Сон: На следующей неделе у меня выходной.

Даллас Коста: Поездка для девочек в Сокаль? Мы можем отправиться в О.К.

Фэрроу Баллантайн-Сан: Будь честной. Ты едешь не для того, чтобы навестить Брайар. Ты просто хочешь сырный ролл из «Порто».

Даллас Коста: Я не хочу сырный рулет из «Порто». Я хочу все меню.

Фрэнки Таунсенд: на этот раз я приду!

Даллас Коста: Ты уже нашла работу?

Фрэнки Таунсенд: не моя вина, что меня снова уволили.

Даллас Коста: Ты провалила пять фишинговых тестов для компании TECH.

Фрэнки Таунсенд: последний был невозможен. они предлагали бесплатные билеты на концерт Тейлор. даже монахиня не смогла бы удержаться от перехода по этой ссылке.

Даллас Коста: И вместо того, чтобы продолжить обучение по кибербезопасности, ты отказалась, и они тебя уволили.

Фрэнки Таунсенд: моя карьера влиятельного человека пойдет в гору. просто подожди.

95

Оливер

День испытаний двадцать восьмой

Когда речь заходила о неизбежном примирении с Себастьяном, я всегда воспринимал это как уверенность. Вопрос «когда», а не «если».

Я подходил к нашим застывшим братским отношениям с оптимизмом, который Себастьян совершенно не любил, зная, что если я останусь рядом с ним, если покажу ему, что я есть в его жизни, независимо от того, как он выглядит и как себя ведет, мы найдем способ зарыть топор войны.

И вот последние пятнадцать лет Себастьян доказывал, что я ошибался. Почти намеренно.

Именно поэтому я не заметил, где мы находимся, и что означает его присутствие здесь, когда он материализовался рядом со мной в гостиной средь бела дня, где толпился персонал.

Я прислонился к стене и смотрел на озеро через открытые двери патио. Последние четыре дня я прогуливал работу, не утруждая себя появлением, с тех пор как Илай перестал донимать меня звонками. Может, он понял, что и без меня справится.

Себастьян пнул пустую бутылку, наблюдая, как она покатилась на кухню.

— Ты в одиночку возрождаешь алкогольную индустрию?

— Алкогольная индустрия не нуждается в возрождении. — Я крепче сжал бутылку в кулаке, не желая, чтобы он вырвал ее из моих пальцев. — Она процветает на страданиях, а их здесь предостаточно.

В реальности я знал, что Брайар рано или поздно вернется в США, но с тех пор, как начался наш суд, мне стало ясно, что, учитывая наши рабочие графики и мои обязательства перед Себастьяном дважды в неделю, мы будем видеться не более тридцати-сорока дней в году.

Палец Себастьяна подтолкнул мою хромую ногу.

— Это жалко.

— Отвали.

— Ты пропустил «Дни нашей жизни».

— Нет, не пропустил. — Я привалился спиной к твердому дереву, борясь с порывом ветра, дующего с открытого патио. Вдалеке озеро ревело от необычайно сильных волн.

Себ навис надо мной, его глаза нервно перебегали вправо и влево.

— Сегодня четверг.

— Не может быть. В среду у меня деловая встреча, а я не пошел.

— Ты ее пропустил. Папа заменял тебя.

Это выбило меня из колеи.

— Правда? — Я высунул голову из двери патио, наполовину опустив ее на тротуар, потому что не мог заставить себя пошевелить всем туловищем.

— Что ты делаешь?

Я уставился на облака.

— Жду, когда мимо пролетят летающие свиньи.

Может быть, мне не привиделся тот разговор с папой. Но это тоже не имело смысла. Для этого нужно было бы заняться чем-то еще, кроме оплакивания его все еще живых детей.

Себастьян с усмешкой посмотрел на меня.

— Поздравляю. Ты официально самый неловкий фон Бисмарк.

Я выпрямился, наконец-то разглядев его как следует. На нем были солнцезащитные очки Gentle Monster и выцветшие джинсы с гарвардской толстовкой. Все было почти нормально, если не считать того, что капюшон был натянут на голову так туго, как только позволяли нитки, и завязан тройным узлом, чтобы образовалось крошечное отверстие, через которое он мог подглядывать.

— Подожди. — Я моргнул, гадая, не мираж ли это тоже. — Ты покинул свою пещеру.

— Да, но... кто-то должен следить за тем, чтобы ты не утонул в луже собственной блевотины. — Он пожал плечами, засунув руки в карманы джинсов. — Кстати, ты выглядишь как дерьмо.

— Так все говорят. — Я повернулась к озеру. На моих губах заиграла горькая улыбка. — Все еще помнишь, как выглядит солнце?

Оно уже начало опускаться за горизонт, заливая комнату туманным оранжевым светом. У нас было еще пять или десять минут, прежде чем оно полностью исчезнет, но я решил, что мы с моей галлюцинацией можем насладиться этим вместе.