Мой Ванька. Том первый
Шрифт:
Меня жжёт такой стыд! Он с этим шёл ко мне, а я… Сгребаю его в охапку. Мне всё ясней ясного! Понятно теперь, почему я видел его во сне в военной форме. Действительно, связующая нить!
– Вань… Ванюха… Ну прости ты мудака… Ну… Я скот!
Кажется, я сам плачу. Всё-таки Лена была права! Надо верить! Я ведь сам здесь во всём виноват. Выслушай я тогда Ваньку, наверняка бы помог, и не пришлось бы ему быть Соней Мармеладовой в мужском обличье.
– Саш… У меня всё равно, кроме тебя, нет никого… – выдыхает Ванька и, кажется, опять плачет. –
– Вань, – я стараюсь говорить спокойно, но не очень получается, – запомни! У тебя действительно есть я. Мы с тобой – вместе! Нас теперь двое! Понял? Теперь я буду тебе вместо… бабушки, брата… Ну, вместо всех! И жить ты будешь здесь, со мной. Мы с тобой всё преодолеем!
Он только молча прижимается ко мне. Вжимается в меня…
– Саш… – Ванька внимательно смотрит мне в глаза. – Я ведь в таком случае стану большой обузой для тебя…
Как же он повзрослел за это время! И такой мудрый, я бы сказал, взгляд…
– В таком случае ты… идиот… – я улыбаюсь и опять бережно прижимаю его к себе. – Ты не обуза. Знаешь, как ты мне дорог? Может, ты моё счастье… Без тебя я многое понял… Наверно, для того, чтобы найти, надо сначала потерять…
– Я тоже многое понял без тебя… – эхом откликается он и притягивает к себе мою голову. – Я боюсь тебя потерять, но…
– Без «но». Если не сбежишь сам… – с тайным злорадством отвечаю я на Ванькины прошлые колкости.
– Не надейся…
Он обнимает меня и дышит мне в шею. Так мы полулежим долго. Мне действительно этого так не хватало!
– Ладно… Лежи, – тихо говорю я. – Я пошёл готовить ужин…
– Я с тобой… – как-то по-детски это звучит у Ваньки. – Помоги мне встать, пожалуйста…
Помогаю. Идём вместе на кухню, и я его поддерживаю.
– Только не надо больше курить, – прошу я, – тем более тебе ведь сейчас нельзя.
– Это тебе неприятно?
– Да нет… Я ж ведь курю…
– Вот поэтому этого я тебе обещать не буду… – говорит он с некоторой сухостью.
Кидаю мясо на сковородку и начинаю чистить картошку…
– Дай я почищу, – просит Ванька из своего угла.
– Сиди уж…
– Дяденька, дай. Обещаю пальчик не порезать, – он ядовито хнычет.
Становится смешно, и я фыркаю.
– Серьёзно… Давай сюда, – говорит он уже нормально. – А то смотреть, как ты чистишь, – мучение сплошное. По-прежнему концентраты наверняка жрёшь…
Попадание в самую точку. Да-а… Раньше он так со мной не говорил. Это уже совсем другой Ванька… Видно, его хорошо тряхнуло. А мне что? Даже очень приятно, что он стал таким.
– На, трудись! – отдаю ему миску с картошкой.
– И кастрюлю с водой. А то картошка почернеет.
Даю… Чистит он великолепно! Заметил мой взгляд.
– Бабушкина наука… Она часто болела, и я готовил. Она сидела и учила…
Ванька вздыхает и вдруг утыкается носом в картошку. Подхожу к нему, прижимаю его голову. Трогаю русые вихры. Отрастил…
– Вань… Где
она похоронена?– Рядом с мамой и папой…
– Когда оклемаешься, я отвезу тебя туда… Хорошо?
Ох, ёб… Он поцеловал мне руку!
– Ты что, охуел? – кричу я.
– Ладно… – бурчит он. – Плесни три столовые ложки воды в мясо, а то сожжёшь… к е… Ну понял, конечно…
Послушно исполняю.
– Да! Хотел тебя спросить. Давно ты куришь? – задаю я мучающий меня вопрос. Ведь это не просто так!
– В армии начал. Жизнь заставила. Надо было быть как все… Там индивидуальности не прощают. Особенно у слабых…
После ужина лежим в обнимку на тахте и пялимся в телик.
– Саш… Ты прости… Я действительно не буду для тебя обузой? – бормочет Ванька.
Блин! Он думает, что я сказал и забыл! Ну погоди…
– Слушай… – я делаю вспоминающий вид. – Не помню… я тебе уже говорил, что ты клинический идиот с куриными мозгами?
Ванька, слушающий сначала сосредоточенно, расплывается в улыбке.
– Про идиота говорил… – он делает паузу. – А вот про куриные мозги ещё нет…
– Дорогой ты мой… – и как когда-то, ерошу его гриву пятернёй. – Неужели ты подумал, что я тебя смогу бросить с твоими трудностями? Да и не только с трудностями.
– Саша… Сашенька… Я здесь… Я рядом…
Открываю глаза. Ванька трясёт меня за плечо.
– Что случилось?
– Ты так кричал во сне…
– Что кричал? – спрашиваю я недовольно.
– Звал меня… Я потому и проснулся. Кричал, чтоб я не уходил. Плакал даже…
Понятно… Мне действительно снилось, что Ванька уходит навсегда, вернее, как-то растворяется, а я пытаюсь его схватить и не могу! Да и лицо у меня мокрое… Точно, плакал.
– Значит, правильно кричал, – бурчу я. – Давай спать – дальше…
Наверно, это я за него схватился, как за спасательный круг в этой жизни…
Вхожу в квартиру.
– Сашка! Ты вовремя! – слышу я голос Ваньки с кухни и только теперь замечаю, что пахнет удивительно вкусно.
Захожу на кухню. Ванька в моем халате что-то переворачивает на сковороде.
– Сегодня я дежурный по кухне! – радостно сообщает он. – Давай ужинать.
Ничего себе! Такое… И коньяк на столе!
– Ну ты даёшь… Только зачем на улицу ходил?
– А я сегодня почти здоров. Даже голова не кружится, только шишка побаливает. Давай мой руки и садись. Кстати, где теперь у тебя те рюмки?
Я понимаю, что речь идёт о двух рюмках, из которых мы с ним пили год назад.
– Я их убрал.
– Достань. Я хочу, чтоб мы пили из тех рюмок, – Ванька жёстко нажимает на слово «тех».
После первой хмель как-то сразу шибает мне в голову. Даже странно. А вообще-то я давно не пил.
– Знаешь… Кажется, только сейчас я почувствовал себя дома, – признаюсь я. – До этого дня всё было… ну как в гостинице, что ли… Опять же – никто не ждёт, не беспокоится.