Мой вид любви

— Ты не видела меня четыре месяца, — усмехаюсь я. — И я чуть не погиб, — эта фраза была задумана как шутка, но мама прекращает целовать Эр Джея, и свирепо смотрит на меня, явно не оценив эту шутку.

— Не возвращайся туда, — предупреждает папа, садясь рядом с мамой.

— Это была шутка.

— Плохая, — указывает мама. — И, конечно, я тоже по тебе скучала, — она передает Эр Джея папе и подходит ближе, чтобы обнять меня. — Я так рада, что ты дома в безопасности, — она крепко обнимает меня. — Я слишком молода, чтобы у меня были все эти седые волосы, которыми ты меня наградил.

Она снова садится рядом с папой и забирает у него Эр Джея, осыпая его щёки новыми поцелуями. Он хихикает и извивается, наслаждаясь вниманием.

— Где Микаэла? — спрашивает мама.

— Спит.

Мамина бровь приподнимается при моём односложном ответе, молча прося меня уточнить, но, прежде чем я успеваю это сделать, раздаётся звонок в дверь, и входят Марко и его отец, Калеб.

— Как дела, солдат Джо? — Калеб протягивает руку, и мы стукаемся кулаками. — Как дела?

— Лучше всех.

— Где моя дочь? — спрашивает Марко, оглядываясь по сторонам.

— Она… э-э-э…

— Она, что? — подсказывает мне он.

Чёрт, наверное, мне стоит просто выдохнуть и попытаться всё объяснить.

— Я не знаю, — я разочарованно вздыхаю. — Вчера я вернулся домой, и всё было идеально. Но потом прошлой ночью… Я оставил свою одежду на полу, и она упала в унитаз… Она покрасила нашу одежду в розовый цвет, и я предполагаю, что она использовала моющее средство вместо средства для посудомоечной машины и затопила пол на кухне. Очевидно, что я храплю, а она не смогла уснуть… А потом она заплакала и прилегла вздремнуть.

Я делаю глубокий вдох в конце своего чертовски длинного объяснения, и все замолкают. Мама сдерживает ухмылку, папа ухмыляется, глаза Марко вылезают из орбит, а Калеб широко улыбается, как будто то, что я только что сказал, очень смешно.

— Добро пожаловать домой, сынок, — наконец произносит Марко, похлопывая меня по плечу.

Я уже открываю рот, чтобы спросить, что, чёрт возьми, он имеет в виду, когда звонит мой телефон. Это Микаэла.

— Привет, детка, ты хорошо спала?

— О, слава грёбаному Богу! Твой телефон работает! — Микаэла громко плачет в трубку.

— Да, я купил новый…

— Эр Джей пропал! Пожалуйста, скажи мне, что мой ребёнок у тебя.

Может, я и не мог увидеть Микаэлу по телефону, но слышу слёзы в её словах.

— Да, я у своих родителей.

— Ты не сказал ей, что едешь сюда? — мама ахает.

— Райан, — выдыхает Микаэла. — Ты не можешь, чёрт возьми, уйти с моим ребенком, не сказав мне! Я уже собиралась звонить в полицию. Я проснулась, а его нет.

Я хочу спросить, куда, по её мнению, он мог деться если не я его забрал, ведь сын не может вылезти из своей кроватки, не говоря уже о том, чтобы ходить, но останавливаю себя.

— Прости, — произношу я вместо этого. — Я не подумал…

— Да, ты этого не сделал, — огрызается она. — Во сколько ты будешь дома?

— Хм… — чёрт, я не уверен, каков правильный ответ. — Когда ты хочешь, чтобы я был дома?

Папа фыркает, а мама хлопает его по груди.

— Ты будешь дома к ужину? — медленно спрашивает Микаэла.

— Да, — я прочищаю горло. — Я скоро буду дома. Хочешь, что-нибудь куплю?

Когда она не отвечает, я отодвигаю телефон от уха и вижу, что она уже повесила трубку.

— Ты не сказал ей, что едешь сюда? — повторяет мама.

— Она спала. Я подумал, что возьму Эр Джея с собой, чтобы она могла немного отдохнуть.

— Это был очень продуманный жест, — говорит она. — Особенно исходя из твоих слов, учитывая, что произошло прошлой ночью и сегодня, но ты не можешь уйти с ребёнком матери, не поставив её в известность. Наша первая мысль в подобной ситуации — а что, если его кто-то украл?

— Да, я об этом не подумал, — я потираю лицо. — Очевидно, я ни о чём не подумал с тех пор, как вернулся домой. За восемнадцать часов дома я облажался кучу раз… — я вздыхаю. — Не знаю, что я делаю не так.

— Ты не делаешь ничего плохого, — настаивает Марко, садясь рядом со мной. — Вам это всё в новинку. Микаэла никогда раньше не жила одна. Она не знает, как правильно стирать или запускать посудомоечную машину. Она делает это время от времени, но по большей части это делает её мама или наша уборщица. Да, у детей всегда были дела по дому, но они также были заняты школьными и внеклассными мероприятиями. Ей придется учиться.

— И это сводит женщин с ума, когда ты оставляешь сиденье унитаза поднятым, — добавляет Калеб со смехом. — Хейли чуть не убила меня, когда однажды упала в унитаз.

— Ни одна женщина не захочет собирать чужую грязную одежду с пола, — мама с отвращением морщит нос.

— И ты всегда должен позволять женщине заснуть первой, — наставляет меня мой папа. — Особенно если ты храпишь. Твоей маме нужна абсолютная тишина, чтобы заснуть. Поэтому я даже не могу посмотреть телевизор у нас в комнате.

— Я ни о чём таком не думал, — признаюсь я, чувствуя себя паршиво. — Возможно, я прожил с Лорой много лет, но редко бывал дома, а когда бывал, мы были как два корабля, проплывающих в ночи где-то рядом. Мы были больше похожи на соседей по комнате, чем на супругов. Мы даже не жили в одной комнате.

— Это просто требует времени и терпения, — успокаивает мама.

— Итак, что мне теперь делать? — спрашиваю я. — Как мне это исправить?

— Я покупаю Хейли спа-дни, — предлагает Калеб.

— Я отвожу твою маму куда-нибудь, — добавляет папа.

— Я покупаю Белле новый дом, — невозмутимо заявляет Марко.

Когда все начинают удивлённо пялится на него, он пожимает плечами.

— А как, по-твоему, мы приобрели тот пляжный домик, коттедж в Брекенридже и дом на Юпитере? Я склонен к косячеству.

— Я бы начала с цветов, — предлагает мама. — И с извинений.

***

Час спустя, я вхожу в дом с Эр Джеем в одной руке и ужином с цветами в другой. Я ещё не успеваю полностью зайти в дом, как до меня доносится запах подгоревшей еды. Гостиную и кухню заволокло дымом, поэтому я снова открываю дверь, чтобы проветрить помещение. Сажаю Эр Джеем почти у самой двери, чтобы до него не добрался дым, и отправляюсь на поиски Микаэлы.

Я добираюсь до столовой и только тогда нахожу её сидящей за столом. Обхватив голову руками, она тихо плачет.