Мой властелин

Уж на этот раз он возьмет ее. Услышит, как она стонет от удовольствия.

Желание становилось все сильнее, и он размышлял, не был ли прав его отец, когда сказал, что ему следует взять ее. Она — пленница. Pu kwuhupu — его пленница. И ей следует хорошенько усвоить этот урок.

Но Дебора Гамильтон была настоящей леди. Обладала достоинством, смелостью, благородством. Он хотел держать ее при себе, дать ей возможность получше его узнать. Но для этого нужно время, а он не мог больше ждать. Он хотел Дебору.

Ястреб не верил, что она не найдет способа улизнуть из деревни. Он видел, как она разговаривала с золотоволосой женщиной, своей кузиной. У Деборы Гамильтон хватит смелости и безрассудства попытаться покинуть этот уединенный лагерь в горах.

Сейчас он собирался совершить поступок, о котором может пожалеть. Но обратного пути не было. Он увидел ее, купил и хотел ее. Это факт, который невозможно отрицать.

Стоя в тени сосновой рощи, он спустил ее на землю, поддерживая за предплечье. Она откинула волосы и устремила на него взгляд, полный гнева.

Он ожидал увидеть в ее глазах испуг и удивился.

— Вероятно, ты намерен меня изнасиловать? — произнесла она ледяным тоном.

Он скрипнул зубами.

— Ведь именно этого ты хотел с того момента, когда впервые увидел меня. Мне лечь?

Он промолчал, продолжая смотреть на нее, прищурив глаза, горящие страстью. У нее задрожали подбородок и руки. И все же она не отвела глаз, метавших золотые искры.

— Kwabitu? — спросила она, ткнув пальцем в землю. Смысл сказанного был ясен, несмотря на плохое произношение. — Хочешь, чтобы я легла?

В ее голосе и взгляде было столько презрения, что Ястреб ощутил стыд, тут же сменившийся гневом. Ей не следовало бы его провоцировать. Она — его пленница. Другой на его месте повалил бы ее и задрал бы ей юбку, наплевав на ее презрение.

Он медленно привлек ее к себе. Она широко раскрыла глаза, но не отвернулась.

Он стал снимать с нее блузку и увидел на нежной шее солнечный ожог. Подсолнух не должна была брать с собой женщину с такой светлой кожей без соответствующей защиты. Ястреб помедлил, но Дебора допустила ошибку — попыталась отстраниться.

— Puaru, — прорычал он, когда она рванулась сильнее. Одной рукой он схватил ее за волосы, а другой стал раздевать ее.

Она не стала сопротивляться, и он раздел ее догола. Но почему-то не почувствовал себя победителем.

Он отступил, осматривая ее. Она стояла, опустив руки, с закрытыми глазами. Ее волосы взметнулись на ветру, словно языки темного пламени. Ястреб наблюдал, как твердеют ее соски, превращаясь в маленькие бутоны.

Он и не представлял себе, что она так прекрасна. Одежда скрывала ее совершенные формы. Солнечный свет позолотил ее тело, оно тускло засверкало, словно неполированный мрамор.

Она была такой тонкой, хрупкой и аристократичной, что он почувствовал себя неуклюжим и вульгарным. И она снова разожгла в нем желание. Такое сильное, словно у него давно не было женщины.

— Nananisuyake, — хрипло пробормотал он, не узнав собственного голоса.

Красавица.

Он снова заглянул ей в лицо, и его бросило в жар. Однако принуждать ее ему не хотелось.

Он хотел, чтобы она отдалась ему по собственной воле. Чтобы в ней пылал огонь страсти от его ласк.

— Punitu nue, — прошептал он, проводя пальцем по ее щеке.

Когда она открыла глаза, он поцеловал ее. Ее губы были нежными и сладкими от сока смородины.

— Panatsayaa.

Она покраснела.

— Да… черная смородина… мы ее ели.

Она дрожала. Он обнял ее и крепко прижал к себе.

Солнце немилосердно жгло, но Дебора дрожала как в лихорадке.

Он бережно опустил ее на землю и стал ласкать.

Она лежала под ним на мягкой траве с рассыпавшимися волосами.

— Прошу тебя, не надо, — прошептала она, когда взгляды их встретились.

Ястреб замер.

— О Господи, не делай этого, пожалуйста… keta! Ястреб замер. Он не в силах был оторвать взгляд от ее глаз, полных мольбы.

Дебора не могла отрицать, что ее влечет к этому мужчине. Он, несомненно, хорош собой, силен, отважен и даже благороден. Иначе давно сделал бы с ней то, чего она так боялась и в то же время желала, не отдавая себе в том отчета.

Увидев, что он занимается любовью с другой, Дебора почувствовала укол ревности, хотя и не призналась себе в этом. Ястреб разбудил в ней женщину. Сделал то, чего не мог сделать ее муж, Мигель. При воспоминании о том, что произошло в тот вечер в амбаре, Деборе становилось не по себе.

Она понимала, что отдаться Ястребу добровольно было бы безнравственно, но не могла не думать о нем. В ушах у нее звучал его голос, севший от страсти. Он мог овладеть ею без особого труда, но пока не сделал этого. Почему? Дебора терялась в догадках.

Так было и сейчас. Ястреб долго смотрел ей в глаза, затем поднялся и жестом приказал ей одеться. А сам отошел на некоторое расстояние и повернулся к ней спиной. Он стоял неподвижно, отбросив волосы на широкие плечи. И Дебора невольно вспомнила ястреба, кружившего в небе над ними с распростертыми крыльями.

Она дрожащими пальцами расправила складки на юбке и кашлянула. Ястреб повернулся и с загадочной улыбкой сказал:

— Kima.

Это означало, что она должна последовать за ним. Дебора не знала, как долго еще сможет выдержать его атаки, и решила положиться на судьбу.

Глава 8

Прошла неделя. Время тянулось мучительно медленно. Дебора была близка к отчаянию. С того дня, когда она дала Ястребу пощечину, он больше не приближался к ней. Приходил в свой типи поесть, поговорить с сестрой, но с ней, ни разу не обмолвился ни словом.

Однако она постоянно ощущала на себе его взгляд, от которого бросало в жар, дрожали колени, и замирало сердце. Но это был не страх, а какое-то другое, неведомое ей чувство.

Когда она рассказала об этом Джудит, та пришла в ужас.

— Ты не можешь так думать всерьез, — прошептала она, когда однажды утром они мыли в реке деревянные миски.

Те, кто за ними следил, находились неподалеку, а из-за шума воды приходилось говорить громче.

Дебора покраснела.

— Я вполне серьезно. Он не такой плохой, как я думала.