Мой враг, мой любимый

В ответ на приглашение раздался такой ликующий рев, которого Кирнан в жизни не слышала. Энтони отбросил хлыст, сорвал с головы фуражку и подхватил любимую на руки. Глядя в его глаза, она чувствовала себя счастливой.

Только почему-то ощущала холод и пустоту внутри…

– Лейтенант Миллер, пора приступать! – распорядился кто-то из военных.

И вот уже вся орава одетых в серую форму военных поднялась на крыльцо и разом заполнила холл Маккеев.

Сияющие, счастливые глаза Энтони с любовью смотрели на Кирнан.

– Спасибо! – прошептал он.

Кирнан попыталась улыбнуться, но губы ее не слушались. Они с Энтони продолжали неотрывно смотреть друг на друга, пока отец силой увел дочь в дом.

– Пойдем, Энтони, – обернувшись, бросил он. Кирнан двигалась, как во сне. Отец встал с ней рядом и вложил ее руку в руку Энтони. Капитан Даулинг, некогда священник Чарлстона, произнес приличествующие случаю слова, а рота Миллера молча взирала на всю церемонию, столпившись за спиной молодоженов.

Джон вытащил охапку нарциссов из стоявшей на столе вазы и сунул дочери в руку. Судорожно сжав цветы, Кирнан уставилась на священника. Она так погрузилась в свои думы, что Энтони пришлось толкнуть ее в бок, когда настал момент произнести брачный обет. И все же она твердым голосом произнесла все, что полагается, хотя сама не понимала, что говорит.

И снова солдаты огласили воздух радостным ревом, а Джубили, экономка Маккеев, вдруг заплакала. Отец Даулинг объявил, что теперь жених может поцеловать невесту, и Кирнан очутилась в объятиях Энтони.

Наклонившись, он поцеловал ее.

И в ту же секунду девушка поняла, что совершила ужасную ошибку. Его поцелуй был полон любви и теплоты, был нежен и целомудрен, но… не более. В нем не чувствовалось ни лихорадки желания, ни настойчивости. От этого поцелуя мир не перевернулся, а холод в душе Кирнан так и не растаял. Он не разгорячил ее кровь, не вызвал дрожи во всем теле. Он не был горячим, страстным, неистовым…

В общем, это был не поцелуй Джесса.

Слезы выступили на глазах девушки, но она, стиснув зубы, не позволила им пролиться. Напротив, нежно обвила руками шею Энтони и ответила на его поцелуй, стараясь хотя бы отчасти отблагодарить молодого человека за его многолетнюю бескорыстную любовь.

А солдаты все кричали и бросали в воздух фуражки. Еще через минуту хлопнула пробка от шампанского.

Кирнан мягко высвободилась из объятий Энтони, не сводя, впрочем, с него взгляда. Да, напрасно она не придала значения тому, что не любит юношу!

«Но я буду ему хорошей женой», – мысленно поклялась девушка. Она заменит мать его младшим брату и сестре, будет содержать в образцовом порядке его дом, пока он сражается на войне, освоит его бизнес. В общем, сделает все, чтобы Энтони был счастлив, и постарается забыть свою любовь.

Во всяком случае, Энтони об этом никогда не узнает.

– Я люблю тебя, Кирнан. И если мне суждено умереть, то умру счастливым, поскольку и ты меня любишь.

Молодая жена еле выдавила из себя улыбку. К ним тотчас подошел Джон с бокалами шампанского и приветственно пожал руку своему новоиспеченному зятю.

Кирнан показалось, что ее целовали по меньшей мере сотню раз – так товарищи Энтони выражали свою радость. Солидный запас холодного шампанского, извлеченный отцом из погреба, был выпит до капли, а Джубили каким-то образом ухитрилась испечь несметное количество пирожков и пирожных и даже изжарила мясо. Словом, получился хоть и импровизированный, но весьма приличный свадебный обед.

Впрочем, командир роты, явно нервничая, вдруг начал подгонять подчиненных. Солдаты высыпали на крыльцо, оставив молодоженов одних.

– Ты сделала меня самым счастливым на свете, – взволнованно взяв Кирнан за руку, проговорил Энтони, а потом обнял ее и поцеловал.

Еле сдерживая слезы, девушка попыталась должным образом ответить на его поцелуй.

– Будь осторожен, Энтони.

– Обещаю! И вернусь, как только смогу. О, Кирнан, как я рад! Спасибо тебе… Если бы ты знала, как я тебя люблю!.. – Он поцеловал ее еще раз и нехотя отпустил. Взглянув на Джона Маккея, Миллер взволнованно проговорил: – Берегите ее, сэр, ради меня!

Кирнан спиной почувствовала, как отец улыбнулся.

– Я уже много лет только этим и занимаюсь, молодой человек.

Энтони тоже улыбнулся и поспешил вслед за товарищами.

«Как они прекрасны, – подумала Кирнан – все отличные наездники, молодые, элегантные, в новой серой форме… Боже, защити их», – мысленно добавила она.

– Итак, миссис Миллер? – Голос отца оторвал Кирнан от дум. Она обернулась и, вздернув подбородок, в упор посмотрела на него. Больше всего на свете ей хотелось плакать, но она просто обязана была улыбаться.

– Я счастлива, папа, клянусь Богом, счастлива. Я сделаю все, чтобы Энтони было хорошо со мной, честное слово!

Джон хмыкнул:

– Когда мужчина женится, он ждет от жены любви, а не только чтобы ему было хорошо.

Кирнан поспешно опустила глаза.

– Но я действительно замечательно отношусь к Энтони, папа. – Она снова посмотрела на отца. – А каким он был сегодня красавцем, правда? Просто чудо как хорош! Красивый, элегантный, стройный…

– Да, красивый, элегантный, стройный.

Джону Маккею всегда нравился молодой Миллер.

Но вот только красота, элегантность и стройность – еще не все, не в этом истинная ценность человека. Внешне люди могут походить друг на друга, а по внутренним качествам различаться, как небо и земля.

Она все еще любит Джесса, в этом Джон Маккей ничуть не сомневался. Да ему и самому нравился капитан Камерон. В нем было что-то особенное, как и в их с Кирнан отношениях.

Но Джесс оказался во вражеском стане, и лучше бы Кирнан забыть его.

Она сделала правильный выбор, убеждал себя Джон, в глубине души сомневаясь, так ли это. Теперь дочь замужем. Они с Энтони повенчаны священником, а значит, связаны навеки.

Хотелось бы надеяться, что так оно и есть…

– Я устала, папа. Пойду лягу, – негромко сказала Кирнан. Он внимательно посмотрел ей в глаза, молча кивнул и поцеловал в щеку. Дочь подарила ему ослепительную улыбку и торопливо скрылась.

Однако позже, проходя мимо ее спальни, Джон услышал, как она плачет.