Мой встречный ветер

— Что мы с тобой разные океяны. Ты — Тихий, а я — Северный Ледовитый, — Ник улыбнулся и коснулся кончика моего носа как бы в шутку.

Ядовитый, скорее.

— Тебе этот кулон подарила твоя бывшая, да? Подходящая по типажу. Ты обещал рассказать.

Ник отвел взгляд в сторону, хмыкнул как-то совсем невесело. И показался мне куда более взрослым и опытным, чем я сама.

— Да, это мне девушка подарила. Но мы с ней не встречались.

— Почему?

— Это я уже не обещал рассказывать.

И отвернулся едва ли не целиком.

Наверное, я заставила его вспомнить нечто, что не слишком-то хотелось вспоминать. Не осуждаю его замкнутость. Спроси у меня сейчас о ком-нибудь из прошлых моих людей, я тоже расстроюсь. О них всегда неприятно вспоминать.

Мы шли сейчас вдоль многоэтажек — справа дома, слева детские площадки. Я заозиралась по сторонам, пытаясь придумать, чем бы таким отвлечь Ника. Идеальные кандидатуры обнаружились почти сразу.

— Смотри, какие собаки мохнатые.

Их было две штуки, очень похожих друг на друга. Низенькие и ужасно пушистые, настолько, что из-под шерсти виднеются лишь кончики лапок. Шерсть свалявшаяся, неухоженная, то ли рыжая, то ли коричневая, с белыми, точно искры, и черными, точно угольки, пятнами. Брови с длинными волосками, так что глаза кажутся завешенными челкой-шторкой.

Вела их за полосатые шнурки бабушка лет семидесяти в розовом кружевном чепчике и цветастом платье. Держалась она бодро, умудрялась своим питомцам даже выговаривать что-то.

— Чудовищные.

— Почему сразу чудовищные? — я посмотрела на Ника не самым своим добрым взглядом. — Вполне хорошие собаки. Люблю собак.

— Не удивлюсь, если больше, чем людей.

— Нет, людей больше. Можешь удивляться.

— Мы взглядами на мир не сошлись, — признался Ник. Я не сразу поняла, о чем он, и в первое мгновение даже опешила. Не нашла ничего лучше, чем спросить:

— С собаками?

— Да нет, — и Ник горестно-горестно вздохнул. — С той девушкой. Мне вечно казалось, будто она чего-то ждет. Но, сделай я хотя бы шаг в ее сторону, она тут же замыкалась. Отворачивалась, отшучивалась. Сложно подолгу находиться в таком состоянии.

И чего это Ника на такие откровения потянуло?

Одна из собачек грозно тявкнула, другая толкнула ее в бок, будто желала утихомирить. У бедняжки, выразившей свое недовольство, даже челка съехала набок.

Хочу завести себе собаку, когда начну жить самостоятельно. Однажды папа сказал — для нас даже кот слишком большая ответственность. Так что у нас никогда не было и кота.

— Вы давно с ней общались? — Ну а что я должна была еще спросить?

— Порядочно мы никогда не общались. Неделя-две активного общения — затишье на пару месяцев. Последний раз списывались… наверное, в апреле? Она бы, думаю, была рада, если бы я однажды исчез навсегда. Но я все равно время от времени даю о себе знать.

— Намеренно?

— Скорее, нет, — Ник пожал плечами. — Пересекаемся случайно. Она меня чем-то цепляет… каждый раз, так что не получается пройти мимо. Таких, наверное, нет больше, — признался он, и что-то внутри меня больно кольнуло.

— Видимо, она очень тебе понравилась. Раз ты даже решился об этом заговорить.

Я наблюдала за собачками, лишь бы не смотреть на Ника. В этот раз они сработали синхронно — засекли голубя, с умным видом шагающего по периметру лужи. И помчались к нему в яростном стремлении пообщаться, а несчастную хозяйку утащили следом. Выговоры в воспитательных целях стали тут же куда более бодрыми.

— Ты спросила про кулон, — напомнил Ник. — Не задавай вопросы, если не готова услышать ответы, дорогая.

Почему-то мне кажется, что, если парень обсуждает с тобой других девушек, тебя саму в качестве его возможной избранницы он не рассматривает.

Какое-то время мы шли молча.

Затем остановились совсем неподалеку от входа в парк. Небо сегодня было удивительное — светло-серое, но совсем не такое, как перед дождем. Листья деревьев на его фоне казались насыщенно зелеными, хотя в солнечный день было бы видно, что они теплеют, сгорают на жаре.

— Тебе неожиданно хорошо в желтом, — заметил вдруг Ник.

То ли вдруг почувствовал себя виноватым, в чем я все же очень сомневаюсь. То ли воспользовался своей привычной тактикой — говорить, что придет в голову.

— Это потому что я солнышко, — пожала плечами. Как будто во всем остальном мне плохо.

— Ну да, ну да, именно это я и хотел сказать. Тебе дальше?

— Чуть-чуть вглубь.

— И мне. Не боишься, что твой избранник нас засечет? Ревновать начнет… стоит ему лишь раз взглянуть в мою сторону, как у него тут же рухнет самооценка. Твое свидание будет испорчено.

— У меня не свидание… Ого.

— Ого?

— Интересно так.

Стоило лишь немного отойти от входа, как нам открылась любопытная картина — прямо на траве, на клетчатом пледике, сидели двое. Рыжая девушка в блузке с воланами. И парень с хвостом кудрявых волос в помятой белой рубашке. И он, и она держали в руках по скетчбуку. Только она сидела лицом к дорожке парка, по которой мы шли. А он смотрел в противоположную сторону, за скрываемые тополями дома.

Оба рисовали что-то увлеченно.

Повезло же им отыскать друг друга…

— Представь семью, где есть два таких творческих человека, — заметила вдруг. — Тяжело им живется, наверное. Сложно подстраиваться друг под друга.

Подумалось мимолетом — а Ник ведь раньше тоже писал стихи. Сидели бы мы с ним… вот так, вместе. Писали об одном и том же — только смотрели на это с разных сторон.

— Представь семью, где есть две те чудовищные собаки. Ей, думаю, еще тяжелее.

— Ник, — я недовольно покосилась на него. Но мне все равно было очень сложно сдерживать улыбку.

— Да, Ника?

— Ты невыносим.

— Я и не сор в избе.

— Тебе направо, светлячок.

— Спасибо, я помню. Светлячок?

— Так и сияешь. Самодовольством.

Мне отчего-то невыносимо сильно захотелось набраться смелости — и самой позвать его прогуляться. Чисто приятельская встреча. Конечно, не я должна ходить на приятельские встречи с другом моего брата. Но мне так нравится перебрасываться с ним всеми этими нелепыми фразами… Как будто мы хотим друг друга задеть. Другие бы обиделись. Но мы прекрасно понимаем, что это игра.