Мой желанный и неприступный маркиз

Возможно, со стороны Матиаса невежливо было подглядывать, но от него не укрылось, что мать только самую малость сопротивлялась ухаживаниям мужа. Дважды обогнув стол и один раз мягкий диван, отец наконец поймал свою герцогиню за бедра.

– А теперь ты готова поступить разумно? – спросил герцог Блекберн, прижимая к себе жену.

– Нет, не готова! – ответила герцогиня, не разжимая кулачка за спиной. Она поцеловала мужа в подбородок, чтобы отвлечь его и выскользнуть из крепких объятий.

Ей это удалось, и она, смеясь, побежала к столу. Изумленный Матиас покачал головой, когда отец бросился следом. Семья Рук имела достойную репутацию в свете. Но, очевидно, все понятия о приличиях были сегодня забыты. Никто бы ни за что не догадался, что его отец в следующем году отметит пятидесятилетие. Особенно когда герцог ведет себя как томящийся от любви юнец.

Матиас оглянулся в сторону прихожей, откуда донесся звук открываемой двери и голоса Торна и Сент-Лиона – джентльмены приветствовали Макки. Довольно скоро приятели начнут его разыскивать, поэтому Матиасу необходимо покончить с неприятным разговором с родителями.

Матиас ухватился за обе дверные ручки, распахнул двери, чтобы войти в библиотеку. Сделал два шага и застыл. Пока он отвлекся на голоса приятелей, его отцу удалось поставить герцогиню в очень компрометирующую позу. Его изящную мать распластали на столе; обычно аккуратная прическа растрепалась, потому что отец крепко обхватил ее затылок, чтобы запечатлеть на губах страстный поцелуй.

У Матиаса уже было пятеро младших братьев и сестер, и ему совершенно не хотелось стать свидетелем зачатия шестого. Из уважения к матери Матиас потупил взгляд и предусмотрительно кашлянул в кулак.

Он поднял голову, когда мама негромко ахнула. Герцогине пришлось откидывать голову назад, чтобы удостовериться, что в дверях стоит ее первенец.

– Матиас! – Герцогиня Блекберн попыталась оттолкнуть мужа, но ее суета лишь позабавила герцога. – Дай мне встать, негодник! – велела она, виновато глядя на сына. – А мы тебя не ждали.

Герцог озорно улыбнулся сыну.

– Для беспокойства, любимая, нет причин, – пробормотал он, галантно помогая жене встать со стола. Он игриво потянул ее за лиф платья. – Уже не в первый раз наши дети застают нас за поцелуями. И не в последний, надеюсь.

– Неужели ты не можешь хоть слегка изобразить раскаяние, когда наше поведение шокирует детей? – прошептала сконфуженная мать, взяла со стола упавшую шпильку и закрепила выбившуюся прядь белокурых волос. Герцогиня шагнула к сыну, он пошел матери навстречу.

– Как хорошо, что ты снова дома! – сказала она, обнимая Матиаса. Он опустил голову, мать поцеловала его в щеку. Все еще занятая своими чувствами, герцогиня сразу не обратила внимания на кровоподтек у него на щеке. Но когда кончиками пальцев коснулась опухшего лица сына, тут же прищурилась: – Боже правый! Что ты с собой сделал?

– Если бы это сделал я, было бы не так больно, – заметил Матиас, встретившись с удивленным отцовским взглядом. – Не волнуйтесь, матушка. Уже почти ничего не заметно. – Он в отчаянии смотрел на отца, молча умоляя его прийти на помощь. – Я прекрасно понимаю, что опоздал, да и время, чтобы все же появиться, я выбрал неудачное. Примите мои искренние извинения. Оба.

– Что за вздор! – возразила мама, отходя в сторону, чтобы сын мог должным образом поздороваться с отцом. – Я очень хочу знать, что произошло…

– Имоджин, дай парню дух перевести. Извинения принимаются, – вкрадчиво произнес герцог, пожимая руку сыну. Герцог подмигнул, когда положил вторую руку Матиасу на плечо и коротко обнял сына. – Однако время ты действительно выбрал исключительно неудачное… еще пара минут, и мы бы с твоей мамой…

– Ваша светлость, еще одно слово – и будете ночевать на конюшне! – предостерегла мама, заливаясь краской от подтрунивания мужа. Она коснулась руки Матиаса – она была мастерица сменить тему разговора. – Сынок… ты приехал один… или привез с собой друзей?

– Мы приехали с Торном и Сент-Лионом, – ответил он. – Обещаю, мы недолго будем вам докучать.

Мама наморщила носик и отмахнулась от сыновних обещаний.

– Оставайтесь столько, сколько заходите. Но мы уже готовимся к поездке в Лондон. Если хотите, вы с друзьями можете отправиться туда вместе с нами.

– Дорогая, я очень сомневаюсь, что Шанс, Торн и Сент-Лион захотят обременять себя нашим семейством. – Герцог многозначительно взглянул на сына. – Насколько я понимаю, как только мы обсудим вопрос с поместьем, вы незамедлительно отправитесь в Лондон.

Матиас так и хотел сделать, но промолчал, заметив разочарование на мамином лице.

– Мы планируем погостить недельку, а потом вернемся в Лондон.

– Вернетесь? – вежливо переспросила она.

Взгляд отца посуровел от оговорки сына. Матиас поморщился и мимоходом почесал затылок.

– Мы… Я ненадолго останавливался в Лондоне перед тем, как вернуться домой.

– И дела были настолько важными, что не могли подождать? – поинтересовалась герцогиня, сбитая с толку решением сына. – Там ты и нашел неприятности, так тебя разукрасившие?

Неприятности? Матиас нахмурился. Ах да, его лицо. Он не собирался упоминать имени Маркрофта. Никогда.

– Нет, не в Лондоне. Это случилось в таверне «Черный козел»… да это неважно. Небольшое недоразумение.

– О да, я вижу!

К сожалению, всем своим поведением он показывал, что матери все же удалось спутать его мысли, и он не мог, как ни пытался, придумать правдоподобное объяснение своим синякам. Он поцеловал мать в щеку.

– Не стоит тревожиться. Это не стоящий внимания инцидент. Случается сплошь и рядом. – И заметив ужас на ее лице, исправился: – Нет-нет, не сплошь и рядом. Забудь все, что я сказал, – вздохнул Матиас.

Отец засмеялся.

– Имоджин, ты смущаешь парня. От пары синяков еще никто не умирал. – И чтобы не обидеть ее мягким укором, он обнял жену. – Я уверен, что у Шанса в городе были неотложные дела. Я прав?

– Да, – кивнул Матиас, испытывая благодарность к отцу за помощь. – Ничего важного, но у меня появилась возможность обследовать помещения и нанять прислугу.

– Очень мило, но в этом не было нужды… еще месяц назад твой отец написал адвокату и сообщил о нашем приезде, – объяснила герцогиня.