Мой желанный враг

Мерзавка сверлила взглядом мою обувь и не поднимала глаз на моё лицо. Она собралась, точно ёжик: сжалась, закрылась, выпустила невидимые колючки и спрятала взгляд.

– Не переживай. В чём-то я даже понимаю тебя. – Я опустился перед ней на колени, осторожно взял её правую ногу, погладил её от колена вниз и расстегнул замочек на босоножке. – Только… когда же ты собиралась рассказать всё Вите?

Я заметил, как она сглотнула.

Наклонил голову, пытаясь заглянуть ей в глаза, но вряд ли эта дрянь меня видела – на её веках дрожали слёзы.

– Не плачь. Не надо слёз, Полина. – Снял обувь с её ног и погладил аккуратные гладкие пяточки. – Я не такой ужасный, как ты могла подумать.

«Возможно, даже хуже. Во мне нет сострадания и сочувствия, и я не верю твоим слезам».

– Хочешь, дам тебе время? – Мне захотелось снова прикоснуться губами к её аппетитному рту и ощутить ту сладость, которая мне запомнилась.

Полина затравленно посмотрела мне в глаза.

– Я позволю тебе решать самой. – Отпустил её ступню и осторожно повёл пальцами вверх по её ногам к коленям. – Уехать, не потеряв лицо, или, может, признаться ему в обмане?

Она зажмурилась и сцепила зубы почти до хруста.

– Полина, - я сжал её колени пальцами. – Посмотри на меня.

Дрожащие влажные веки распахнулись.

– Ты боишься меня? – Спросил я.

Её плечи ходили ходуном.

– Почему я должна тебя бояться? – Хрипло произнесла она.

– Ты дрожишь. – Улыбнулся я, поглаживая её колени.

Девчонка снова сглотнула.

– Это от холода.

– Ну, это не проблема. Я согрею тебя. – Мои руки отправились дальше путешествовать по её телу: сдвинули подол и скользнули вверх по бёдрам. Я видел, как дрожат её кулачки, но не боялся нападения. Мне даже интересно было ощутить боль. Быть может, это отрезвило бы меня. – Давай сыграем в игру?

Полина судорожно вдохнула. Она отважно посмотрела мне в глаза.

– Ты разденешься и покажешь, что умеешь. – Продолжил я. – А если мне понравится, я стану добрее. И ласковее. – Мои пальцы остановились, наткнувшись на нежное кружево её белья.

– Нет.

В паху нарастало напряжение, оно становилось болезненным и практически невыносимым.

– Милая, никто не смеет говорить мне «нет», вот в чём беда. Ты всё равно скажешь мне «да» и будешь просить меня тебя трахнуть. Лучше не зли.

– Нет! – Её руки впились в мои запястья.

– Сначала крутишь передо мной задницей, а потом строишь невинность? Не надо, нет, не кричи. – Мои пальцы больно впились в мякоть её бёдер. – Сейчас ты обслужишь меня так же умело, как своего муженька, а я помогу тебе решить твои финансовые проблемы, идёт?

– Ай! – Зажмурилась она, пытаясь содрать с себя мои руки. – Нет у меня никаких проблем! И мужа у меня тоже никакого нет!

– Да? – Усмехнулся я. – Тогда, может, покажешь свой паспорт? Знаешь, а ведь навести о тебе справки было совсем не трудно.

– Убери свои лапы! – Всхлипнула она, отчаянно колотя своими кулачками по моим ладоням, затем по плечам. – Если ты думаешь, что я одна из твоих шлюх, то ты ошибаешься!

– Ох, нет, нет. – Поспешил я успокоить её, слегка отклоняясь назад от ударов. – Ты особенная. Элитная. Вон как высоко замахнулась, это вам не ночь за пару тысяч с потным жирдяем в дешёвой сауне. Наверное, и стоишь дороже своих товарок? Так сколько тебе заплатить?

– Я не продаюсь! – Полина попыталась толкнуть меня ногой в грудь, но меня это только позабавило.

– Я могу дать тебе не только деньги. Тебе понравится.

– Ты просто не способен привлечь женщину! – Отчаянно барахтаясь, прорычала она. – Никто не хочет с тобой, поэтому и приходится угрожать!

И вот тут в меня словно бес вселился.

Я одним движением подался вперёд, разорвал на ней трусики и навалился сверху.

– Не надо! Пожалуйста, не надо! – Визжала она, пока я лихорадочно расстёгивал ширинку и приспускал брюки.

В висках колотился адреналин, я не видел ничего, кроме её молочной кожи, её покатых бёдер, её мягких губ, в которые мне срочно требовалось впиться губами. С трудом нащупал в кармане резинку, разорвал зубами фольгу, неуклюже раскатал по члену.

– Ну, же, - пробормотал я, задыхаясь, и подтянул её к себе. – Будь послушной. – Прилетающие в лицо удары меня уже не отвлекали, я хотел поскорее оказаться внутри неё. – Тебе понравится больше, чем с твоим грязным узбеком, обещаю.

Я рывком уложил её пониже и с силой развёл её ноги. Волосы Полины так красиво разметались по подушкам, лицо разрумянилось, но глаза продолжали смотреть на меня с каким-то диким ужасом, и это очень раздражало.

Зачем нужно было строить из себя недотрогу? Какая ей разница, где и с кем? Неужели, я так сильно её пугал?

– Не сопротивляйся, иначе будет больно. – Прошептал я ей в лицо.

Сдавил своей тяжестью.

– Убирайся! Не трогай! Пусти!

– Слишком много слов, Полина. У тебя такой сладкий ротик, и он предназначен не только для разговоров.

– Нет! – Она стала хватать ртом воздух, будто ей нечем было дышать.

Мой член дёрнулся от нетерпения, оказавшись прямо у входа в её влажную, горячую глубину, меня затрясло от желания обладать ею, но я всё ещё вынужден был дожидаться, когда она успокоится и посмотрит на меня.

Меня захватило странное, больное ощущение: мне хотелось, чтобы она тоже хотела меня. Мои мозги взрывало от этих эмоций.

– Пусти! – Мерзавка воспользовалась моментом и вцепилась мне в лицо ногтями. Кожу обожгло глубокой царапиной. – Не трогай меня! Пусти! Я девственница!

И только в этот момент я понял, что она воет, захлёбывается в рыданиях и фактически скулит, пытаясь вырваться. И только один толчок отделял меня от грязи, в которой я собирался выпачкать её идеальное тело. А теперь этот жалобный взгляд и крокодильи слёзы из огромных, почти бездонных глаз. И мне кто-то разом будто перекрыл кислород.

Я не мог этого сделать.

Я хотел, чтобы она сама меня просила. Чтобы хотела МЕНЯ, а не потное, спешное, гнусное соитие на диване, на котором перебывал ни один десяток продажных девок. Я всегда платил им, но никогда не насиловал, не издевался и не извращался. Я покупал их согласие, их тела и эмоции, которые они разыгрывали передо мной, делая вид, что тоже хотят меня.

 А с этой Полиной я стал буквально невменяемым.

Мне постоянно хотелось уколоть её побольнее, сжать, сдавить, смять, растоптать. Хотелось причинить ей боль за то, что она одним своим взглядом сумела пробраться внутрь меня и вонзить туда свои шипы. Хотелось до хруста в костях, до ломоты в мышцах оказаться внутри неё, пометить её собой, подчинить своей воле.