Мой

Я же пожелал этой парочке удачи. Что-то мне подсказывало, что она им пригодится. А вообще, надо признать, Дан порадовал своим поведением. Мелкий, конечно, ещё, но серьёзный и упорный в достижении своей цели. Неудивительно, что подруга повелась. Такого фиг свернёшь с намеченного пути. Захочешь уйти, не сможешь. Но и Ксенька бы, как и сказал парню, не стала бы рисковать всем просто так, из-за банального упрямства мальчишки. И правда, похоже, влюбилась. Впервые. По-настоящему.

Интересно судьба рисует…

Осталось мне свой рисунок угадать…

ГЛАВА 10

Нет, он точно надо мной издевается!

Что это вообще было?

И ведь ещё подмигнул мне, перед тем, как банально сорвался с места, бегом бросившись в школу, таща за собой историчку. А после ещё и в холле о чём-то миловались, перед тем, как разойтись. Совсем недолго, но так… миловались, в общем!

Как же меня это всё бесит!

Что за игры?

Так и захотелось, чтобы взбешённый Смертин ему пару по наглой роже съездил, как всем другим, кто просто пялился неоднозначно на Истомину!

Жаль, это всё мечты. А Акимов весь день ходил счастливый до безобразия. Более того, при виде меня ещё шире начинал улыбаться, чем раздражал ещё больше. А злость меня и раньше толкала на необдуманные поступки, теперь же и того хуже.

Первым делом, придя домой после школы, достала примерить из шкафа пиратский наряд. Я в нём выступала прошлой весной в постановочном мюзикле про капитана Крюка. Юбка, конечно, оказалась короче, чем было, но ненамного, так что терпимо. А вот рубашка — маловата. Но я просто взяла школьную взамен той. Да и мне не надо выглядеть, как в прошлый раз. Достаточно просто дерзости в облике. Хорошо корсет на завязках, я его просто чуть ослабила. Цвета, конечно, не синие, как принято в нашей школе, но чёрный (пышная юбка и корсет) всегда актуален, как и белый (блузка). На ноги обула ботфорты. Волосы снова завила в кудри. В последний раз заметила, что Акимову они нравятся.

Ну вот… Теперь можно и покорять!

Ох, какое же у него лицо!!!

Вот так вот, Артём Николаевич!

Не один вы можете издеваться над другими!

Я тоже умею!

А Артём, надо сказать, при виде меня буквально на ровном месте споткнулся, застыв в удивлении, когда я на следующий день прошла мимо него в окружении парней из класса.

Вот только чего не ожидала, так это встретить маму. Из дома-то я выходила в обычной одежде. Переоделась уже в школе, в туалете. Вот только и мама собиралась сегодня в больницу сходить на плановый осмотр, как она пояснила. Хотя что-то зачастила она с ними. В общем, не ждала я встречи с родительницей. Естественно, та, при виде меня, схватилась за сердце. На мгновение стало совестно, но ведь я же не делаю ничего плохого! Просто иду по коридору! Зачем так реагировать-то?!

— Д-добровольская, — заикаясь, обратилась она ко мне. — Это что за вид?!

— А что не так, Инесса Николаевна? — искренне удивилась я. — Праздник у меня, может. День свободы и независимости, — ляпнула, что первое в голову пришло. — В конце концов, многие ещё хуже моего одеваются. Лучше за ними последите, — перевела стрелки и направилась дальше с высоко поднятой головой, мило улыбнувшись мрачному Акимову.

Вот так-то!

А позже ещё и позволила поцеловать себя одному идиоту из параллельного класса на глазах у заметно взбешённого мужчины.

О да!

Так вам и надо, Артём Николаевич!

Сами сказали, чтобы обратила внимание на других!

Вот!

Получите, распишитесь!

Всё, как говорили!

Эй, а куда это вы меня, простите, тащите, Артём Николаевич?!

Ах, к себе в кабинет, чтоб никто не увидел и не подслушал!

Ну, ладно, так и быть, согласная я побеседовать с вами наедине!

И вот, наверное, хорошо, что всё это было озвучено мной лишь мысленно, а то б мужика точно ещё удар хватил. Вон как тяжело дышит и пальцы не выпрямляются полностью, скрючиваясь обратно в кулак.

Ну, а что я?

Я ничего!

Хорошая и послушная!

Прелесть что за сладкая медовая девочка!

— Чёрт! — зашипел Акимов, ударив кулаком по двери, когда понял, что я нисколечко не раскаиваюсь из-за своего наглого и дерзкого поведения.

Да было бы из-за чего!

— Вам плохо, Артём Николаевич? — поинтересовалась деланно вежливо, старательно сохраняя на лице маску невозмутимости. — Может, водички? — предложила наигранно взволнованно.

Еще и приблизилась к нему почти вплотную, положив ладошку на грудь, поверх белой футболки. И в глаза ему так преданно-преданно посмотрела. И ресничками невинно-невинно хлоп-хлоп. Не проникся. Или наоборот. Слишком проникся. Не поняла толком, если честно. Но взгляд вдруг напугал. Стал каким-то волчьим, диким, злым. Губы поджал, и зубами скрипнул.

Упс…

Кажется, переборщила…

И что-то как-то весь Азарт происходящего истаял, предательски сбежав за спину Здравомыслия, которое уже растягивало плакат с надписью: "Ты попала, девочка Галя!".

— А-артём, — чуть заикаясь, позвала мужчину.

Но тот даже не шелохнулся. Только стоял у входа, сжимая и разжимая кулаки, пристально следя за мной тёмным взором с яркой золотистой радужкой по краю.

Здравомыслие сменило плакат на новый: "Беги, Галя, беги!"!

И так мне захотелось последовать его совету, да только бежать-то некуда!

А значит, что?!

Правильно, в ход вступает всеми любимый Пофигизм с его неизменным: "Пофиг, пляшем, девки, пляшем!".

Наверное, поэтому я развернулась и отошла от Акимова к его столу, нагло усевшись на него. И ножками ещё принялась болтать.

— Добровольская, ты… — начал было хозяин кабинета и, болезненно скривившись, замолчал, прикрыв глаза.

— Я, Артём Николаевич, я, — усмехнулась холодно.

Такая злость неожиданно разобрала!

Знает же, что влюблена в него, и намеренно надо мной издевается. Эта его выходка с историчкой прям наизнанку вывернула. Больно, обидно, неприятно, унизительно. А ему хоть бы что!

Тело ему моё подавай!

Как же…

— Вы мне, кажется, хотели что-то сообщить, — напомнила по-прежнему молчавшему мужчине. — Передумали? Впрочем, если это никак не связано с учёбой, то я, пожалуй, лучше пойду, — спрыгнула со стола, поправляя юбку.

В тот же миг Артём оказался рядом, прижав меня обратно к столу и взяв в своеобразный капкан из выставленных по обе стороны от меня рук. Невольно упёрлась ладонями в широкую накаченную грудь, чтобы сохранить хотя бы видимость дистанции. Посмотрела в лицо Акимову и вздрогнула, заметив на его губах холодную и в чём-то даже жестокую усмешку.

— А я предупреждал тебя, медовая…

— О чём именно? — уточнила я невинным тоном. — Вы меня тогда о многом предупреждали, что я прям теряюсь в догадках, — сделала вид, что задумалась.

— О провокациях, Добровольская, — одарили меня тяжёлым взором.

Тёмный взгляд скользил по телу и ощущался самыми настоящими прикосновениями, пока не остановился на моих раздвинутых ногах, между которых удобно пристроился мужчина. У меня во рту аж пересохло от той жажды, что отражалась в карих глазах.