Моя Академия

Отгоняю пришедшие воспоминания и встаю с кровати. Прохожусь до двери и обратно. Меня беспрерывно захлёстывает ощущение, что я прямо сейчас нахожусь в ловушке. Нужно срочно куда-то бежать, иначе будет поздно. Наверное, точно так же чувствует себя зверь, запертый в клетке.

Об этом я и говорю следователю и Ариадне. Они молча следят за мной и ждут.

— Ничего, ничего, я готов отвечать на ваши вопросы. Задавайте, — в конце концов, говорю следаку.

— Хорошо. Вы сели в поезд номер ноль-три из города Светлогорска. Пятнадцатого травеня сорок четвёртого года от Исхода. Правильно? — спрашивает Козьма, и меня окатывает холодной волной.

— Да, это так, — выдавливаю из себя.

— Билеты покупали вы? — звучит следующий вопрос.

— Нет, билеты на поезд покупал мой дядька, он отвечал за большинство крупных покупок, — честно отвечаю.

— Так, хорошо, — Козьма готовится к следующему вопросу.

Тут раздаётся очень сильный удар в стену. Следователь подскакивает, как и Ариадна. Я все еще стою на ногах. Сесть мне так и не захотелось.

— Что это было?! — обращается к девушке Козьма.

Ариша испуганно глядит в стену. Её глаза выражают только смесь непонимания и легкого ужаса.

— Наверное, что-нибудь упало, — неуверенно отвечает девушка. — Хотя там ничего такого упасть не может. За стеной только малая палата и больной.

Раздается еще один удар или, скорее, грохот. Стена покрывается паутиной мелких трещин. Как раз в тех местах, что я заметил, лёжа на кровати.

— Вы как хотите, — говорю следователю. — А я, пожалуй, заряжу свой револьвер.

Перескакиваю за кровать и припадаю на пол вместе с оружием и патронами.

На удивление с первого раза получается чётко нажать рычажок и очень быстро вставить тяжеленькие патроны по каморам револьвера.

Защёлкиваю затвор. Внимательно осматриваю, чтобы на месте удара курка был именно боевой патрон.

— Так. Ларион, отдайте мне, пожалуйста, оружие, — обходит кровать Ариадна. — Это небезопасно.

Ещё один удар, и стена между палатами взрывается изнутри. В образовавшуюся дыру вываливается окровавленное тело в такой же больничной пижаме, как у меня. Тело застревает ровно посередине между разрушенных кирпичей. Одна половина свешивается в мою палату, другая остается в соседней.

Хватаю одной рукой девушку и мягким рывком отправляю её к себе за спину. Удивительно, откуда только силы взялись?

Следователь успевает отпрыгнуть от непонятного товарища к противоположной стене. Тело перекрывает собой выход из комнаты. При желании оно вытянет руки, и с легкостью дотянется до места, где сидела Ариадна. Следователь прикидывает это и отступает еще на несколько шагов.

— У вас всё в порядке?! — кричит рядом Ариадна и дёргается на помощь вывалившемуся телу. Понятное дело — это же больной.

Настойчиво отталкиваю её обратно за свою спину и придерживаю рукой.

— Что ты делаешь, Ларион?! — возмущается девушка и делает попытку вырваться.

В этот момент тело, застрявшее в стене, дёргается и возвращает себе равновесие. Приподнимается на торчащих кирпичах.

Красные белки глаз, острые зубы и длинные когти на руках говорят о том, что человеком эта зверюга была, но только некоторое время назад. Прямо сейчас назвать это существо человеком весьма сложно. Окровавленное тело привстает, замирает и резко продолжает рваться к нам в палату. Благо, существо кажется туповатым и нырнуть рыбкой сразу в нашу комнату не додумывается.

Зверюга недовольно взрыкивает и рвётся к нам, без остановки перебирая руками.

— Тревога! — орёт следак что есть мочи.

Моё сознание медленно отключается, не успеваю подумать, что происходит. Тело само вскидывает револьвер и нажимает на курок.

Руки подбрасывает выстрелом почти так же, как и в первый раз.

Зверюга с бешеными глазами замирает на полпути в палату. Тело почти успевает вылезти из дыры, но пуля его останавливает.

Ну, это понятно — с отсутствием половины черепушки особо не побегаешь. Интересно мое подсознание выбирает цели. Уже второй раз. Тело ненадолго замирает, после чего валится обратно в комнату, из которой вылезло.

— Что это? — взвизгивает Ариадна.

Девушка мгновенно берёт себя в руки и повторяет вопрос:

— Что это было?

— Вызывайте охрану, у вас в госпитале она должна быть, — медленно произносит следователь.

Вид у него так себе. Ни одной эмоцией Козьма не показывает своего смятения, только испарина на лбу выдает его истинное состояние. Он ждет, пока медсестра вызовет охранников.

Но вызывать охрану не требуется.

Буквально через пять секунд в комнату влетают уже знакомые бойцы в чёрной броне. В помещении становится довольно тесно и неуютно.

— Все живы? — спрашивает охранник.

— Да, живы, живы! — морщусь от боли.

Запястья болят. До тошноты нечем дышать. Сознание делает слабые попытки отключиться, но я их пресекаю. В нашей палате с новой силой разливается неприятнейший тяжелый запах умирающих фиалок.

Глава 11 Весело стучали храбрые сердца

— Все живы, все здоровы, никто не ранен? — уточняет один из бойцов в чёрной броне.

Лицевой щиток отодвигается, и там — да, опять мужик в возрасте с бакенбардами. Похоже, такая мода у этих вояк.

— Живы, живы! — повторяю.

Второй боец заглядывает в большую дыру между палатами.

— Чисто, не поднимется, — оборачивается и говорит первому бойцу в черном.

Тот коротко кивает. Похоже, начальник.

— Как это вы умудрились? — вояка оглядывает всех присутствующих и останавливает взгляд на мне.

Молча показываю «слонобой».

— Молодец, парень. Удачный выстрел, — хвалит меня мужик.

Ну да, ну да. Третий подряд уже. Из неизвестного оружия. А ведь я таким в жизни не владел. Это же не так просто. Надо при возможности научиться прицельно стрелять, раз в который раз игрушка спасает жизнь, и не только мою.

— Представьтесь, — первый боец переходит на более представительный тон.

— Кольцов, Козьма Ефремович, следователь Сыскного Приказа, — ровно отвечает следак. Он уже в норме и снова спокоен. Секундную вспышку эмоций профессионально гасит.

Мужик переводит взгляд на рядом стоящую медсестру.

— Медсестра этой больницы… — начинает та.

— А, ты же Ариша, я тебя помню, — машет рукой мужик. — Я Гаррик, узнаешь?

Глаза Ариадны светлеют и она часто кивает. Узнала.

Сознание не вовремя подкидывает цепочку ассоциаций. Помнит медсестру, бывал в госпитале не только в качестве охранника. Вряд ли заходил просто так на поболтать. Небольшой шрам над бровью, такая же полоска на щеке. Явно бывал в передрягах. Оружие потертое как и броня, вывод: госпиталь под постоянным наблюдением батальона зачистки. Седоват. Те, кто на реабилитации или на грани предельного возраста, занимаются охраной важных для батальона пунктов. Цепочка ассоциаций ведет дальше, в «Одна жизнь — одна служба, один батальон — одна семья», но усилием воли прерываю это. Сейчас так уходить в себя мне попросту вредно.