Моя Америка

Размышляя об этом, я подошел к большой карте страны, висящей на одной из стен почтового отделения. На карте были обозначены многочисленные точки городов имеющих почтовый индекс. Собственно любой поселок в США будь он даже размером меньше самой захудалой Российской деревеньки, тут же начинает считаться городом, как только в нем появляется почта, и ему присваивается почтовый индекс.

Мо моим прикидкам уже завтра я попаду в Лос-Анжелес, еще денька через два Сан-Диего. И если ничего не изменится, поеду в сторону Эль-Пасо, и Сан-Антонио. Даже если решу осесть в любом из этих городков, то кто мешает мне слетать, например в тот же Новый Орлеан, чтобы получить письмо, подумал я. А если так, то в чем вообще проблема? Вернувшись к стойке, решительно вписал в обратный адрес Новый Орлеан, после чего распрощавшись с довольно милой девочкой, вышел на улицу и сев в свой автомобиль покатил дальше.

Америка это та страна, жизнь в которой не прекращается круглые сутки. Например, в том же союзе, стоит над городом взойти луне, жизнь как-бы замирает. Лишь в редких районах города, можно уловить какое-то робкое шевеление, а уж после двадцати трех часов замирает и оно. И если еще минуту назад мы могли услышать здесь громкую музыку, пьяные разговоры, и ощутить трясущийся над нашими головами потолок от выплясывающих чечетку или гопака пар, то уже сейчас все становится тихи и благочинно. Все потому, что согласно советским законам ночью шуметь нельзя. И если где-то случается подобное нарушение, то уже на следующий день на нарушителя падают суровые кары, в виде разбора его личного дела на общем собрании, партийные взыскания и как итог, лишение квартальной премии. А, что может быть хуже лишения премии в глазах тещи советского человека. Мне так и видится эта суровая женщина встречающая своего забитого жизненными неурядицами, и постоянным стрессом на работе и дома. На работе из-за не выполненного во время плана, а дома опять же из-за той проклятой премии, которой он лишился только из-за того, что гости, пришедшие на день ангела любимой тещи, угомонились много позже положенного времени. Но гости угомонились так потому, что очень уважают эту милую женщину, а зять виноват, потому что… потому что он зять! А вот если бы любимая дочурка в свое время послушалась маму и не вышла бы замуж за этого бессребреника то тогда, было бы все иначе!

В Америке все иначе. Здесь жизнь не умолкает ни на минуту. Возможно, мелкие городишки и засыпают ближе к ночи, но крупные города продолжают свою работу в любое время суток. Да и не только они.

Мне почему-то подумалось, что ночью на местных дорогах будет гораздо меньше трафика, и потому ехать будет гораздо легче. Я ошибался. Я не просто ошибался, я совершил тотальную ошибку и выдержал от силы всего около двух десятков миль, хотя собирался проехать триста шестьдесят. Я уже говорил о том, что жизнь в городах не заканчивается днем и продолжается даже ночью? Все это происходит не только там но и на дорогах между теми же городами и поселками. Причем на дорогах все это воспринимается гораздо хуже. Вспоминается, что в том же СССР, было запрещено использовать дальний свет, на трассах из-за того, что он может ослепить встречные автомобили. Здесь подобного запрета не существует. Вернее сказать может он и есть, но только всем наплевать на него, из-за чего, каждые две-три секунды езды по дороге, тебя ослепляет встречный поток света. Немного легче это воспринимается там, где имеются фонари уличного освещения. Но они встречаются только в городках.

Трафик движения, разумеется, ниже, чем днем, но и страху он нагоняет гораздо больше. Вначале ты видишь две белые точки, появляющиеся в темноте. Эти точки постепенно увеличиваются и вот вспыхивают ярким ослепляющим тебя светом, в результате чего начинает казаться, что встречный грузовик, летит прямо на тебя. Ты на мгновение теряешься и стараешься быстро сообразить, куда же тебе спрятаться от этого монстра, старающегося раздавить тебя своей огромной тушей, но грузовик проскакивает мимо, и ты на мгновение успокаиваешься. Но тут появляется новый, и все повторяется сначала. Вдобавок ко всему каждый из них так ослепляет тебя, что уже после третьего, в глазах начинают скакать белые игривые зайчики, и тогда ты сворачиваешь к обочине, и некоторое время пытаешься прийти в себя, чтобы потому вновь начать движение.

Самым же большим изумлением для меня, стало то, что свернув на заправку, я увидел водителя грузовика вылезающего из своего монстра в солнцезащитных очках. Ночью! Удивленный я подошел к нему и спросил:

— Вы, что-то видите сквозь них в темноте?

— Конечно, сынок, попробуй сам, и ты убедишься, что так ехать гораздо лучше, встречные меньше тебя ослепляют, а дорогу в свете своих фар тебе прекрасно видно.

Не знаю. Я конечно попытался последовать доброму совету, но в итоге чуть не въехал в какой-то столб, потому что просто не заметил его из-за темноты. Похоже глаза того шофера устроены как-то иначе чем мои. В итоге после десяти миль, я вновь остановился возле какого-то мотеля, и плюнув на все снял дешевый номер, и всю ночь отбивался непонятно от кого старающегося меня сожрать. Судя по множеству черных точек обнаруженых утром, это были клопы. Утром, злой и не выспавшийся, вошел в местный кафетерий, весь искусанный и злой до умопомрачения. Заказав кофе, булочку уселся у окна, почесывая покусанные места. Официантка, подавшая мне завтрак, удивленно взглянула на меня и посоветовала какую-то мазь, которую можно приобрести в любой аптеке.

Буркнув что-то в ответ, я с трудом допил хоть и горячий, но ужасный по вкусу кофе, больше напоминающий растворимые сорта далекого будущего. Когда относительно приятные только две-три первые чашки из только что вскрытой банки, затем весь аромат куда-то улетучивается и приходится пить коричневую бурду не по вкусу ни по запаху не похожую на этот благородный напиток. Булочка тоже была хоть и достаточно свежая, но совершенно безвкусная. Поэтому, не доев свой завтрак оставил на столе плату и не вышел вон злой и недовольный всем на свете.

Глава 6

6.

До Лос-Анжелеса, я так и не доехал. Вначале, меня, прямо на моих глазах ограбили. Все произошло нагло и буднично. Я остановился возле небольшого ресторанчика, чтобы пообедать. На окраине города с поэтическим названием Санта-Мария, что находится примерно в ста пятидесяти километрах от Лос-Анжелеса. Так-как поблизости свободных мест для стоянки не оказалось, пришлось ставить машину метрах в двадцати, и на противоположной стороне улицы.

Сидя за столиком в ожидании обеда, просматривал прессу, иногда поглядывая на свой автомобиль. В какой-то момент, его закрыл от меня небольшой грузовичок с фургоном, который простоял не больше минуты, и тут же отъехал. Вроде бы ничего особенного не произошло, но тут я заметил, что багажник моей машинки открыт и его крышка поднята. Тут же вскочил, подбежал к автомобилю и понял что лишился обеих чемоданов с одеждой запасного колеса и почти всех инструментов, что лежали в багажнике. Вдобавок ко всему, случайно оказавшийся неподалеку полисмен, сделал мне выговор за то, что я оставил машину далеко от ресторана, и не закрыл багажник на замок. То, что багажник был вскрыт с помощью монтировки, его ничуть не смутило.

— Если бы вы были более аккуратны, сэр, ничего этого бы не произошло!

Последние слова вызверили меня до предела.

— А какого хрена ты здесь торчишь? — набросился я на него. — Если даже присутствие полицейского неподалеку не мешает грабителям обворовывать чужие автомобили, на хрена ты здесь вообще нужен?!

— Если вы не заткнетесь, сэр, — чуть повысив голос, произнес тот, — мне придется вас задержать, за оскорбление полицейского находящегося на службе.

Но меня уже было не остановить. Подобное отношение так подействовало мне на нервы, что урегулировать произошедшее, пришлось в полицейском участке. Полисмен, которому я не сдержавшись нанес пару ударов утверждал, что в момент кражи находился совершенно в другом месте и потому не мог ее пресечь, при всем своем желании, а мои слова утверждающие обратное, не были никому интересны. Как итог, по решению местного судьи, мне пришлось заплатить двести пятьдесят долларов штрафа, при этом проведя сутки в камере полицейского участка, дожидаясь пока этот самый судья доберется до своего рабочего места. Вдобавок ко всему, мой Понтиак, оставался все это время на том же самом месте, и как оказалось, на него совершили еще один, а то и не один налет. То, что это произошло практически в центре города, никого не волновало. Этого просто никто не заметил. Как итог всего этого приключения, я лишился своего автомобиля. Во-первых, пока я отдыхал в местном КПЗ, его лишили всех колес, а во-вторых, всего содержимого, что находилось в салоне. Хорошо хоть все документы и чековая книжка находились при мне. А самое главное, когда я предъявил претензии в полиции по поводу повторного ограбления, мне ответили, что все это совершенно не их проблемы.

— В городе есть достаточное количество охраняемых стоянок, сэр. Нужно было оставить машину там.

— Как я мог это сделать, если вы забрали меня от места ограбления моего автомобиля, и не позволили его перегнать?

— Не нужно было нападать на полицейского, сэр, и тогда ничего подобного бы не произошло.

Я уже хотел было напомнить про их обязанности охранять покой и собственность своих граждан, но понял, что-то доказывать было бесполезно. Выйдя из полицейского участка, я сел в такси и попросил отвезти меня в аэропорт. Там, все еще находясь в некотором раздражении, и не особенно отдавая отчета своим действиям, взял билет на первый попавшийся самолет, вылетающий из этого паршивого городишки, и покинул его, даже толком не разобравшись, куда именно он летит. Просто хотелось оказаться от этого места, как можно дальше. Просто потому, что понимал, задержись я здесь чуть дольше и вполне могу сорваться с катушек, и штрафом тогда не обойдется. В общем мысленно пожелав им подавиться сел в самолет и постарался выбросить присшествие из головы. В итоге, проведя в воздухе четыре часа, и преодолев за это время почти тысячу миль, я приземлился в городе Тусон, расположенном в пятидесяти милях от Мексиканской границы, в штате Аризона.

Город встретил меня жарой градусов под тридцать и сухим довольно горячим ветром, как раз под стать моему настроению. Спустившись с трапа самолета, выпущенного компанией «Форд» и всю дорогу ревевшим своими тремя девятицилиндровыми двигателями у меня над ухом, из-за чего в голове до сих пор стоял их гул, на мгновение я задумался, что делать дальше, ну а пока сел в такси попросил отвезти меня в отель.

Отель, несмотря на довольно скромный городок, не превышающий, наверное, тридцати или чуть больше тысяч жителей, превзошел все мои ожидания. Прекрасный номер, на втором этаже, снабженный шикарной просторной ванной, холодильником с соками и легкой закуской, радиоприемником и небольшим балкончиком, выходящим на западную часть здания. Успокоив свои разболтанные нервы принятием ванны, я налил себе стакан сока и вышел на балкон, закурив свои неизменные «Лаки страйк». Сейчас я немного успокоился, но все равно было жаль потерянных вещей, и потому меня слегка потряхивало. Тряпки можно и восстановить, не такая уж и большая потеря. Гораздо больше было жаль моих серебряных фляжек с женьшеневой настойкой, а особенно потери карабина, с тайником находящимся в прикладе. Понятное дело, что эти деньги не имели хождения в этом мире, но мне все же хотелось сохранить их в память о прошлом. К тому же кроме денег там еще были уложены золотые цепочки с небольшими кулонами и несколько старых монет, которые влезли туда, потому что оставалось немного свободного места. Увы, теперь все это потеряно, и очень меня расстраивало. Кроме того из перчаточного ящика были украдены золотые монеты, из найденного клада, и это тоже было досадой для меня. Хорошо хоть знаменитый кольт с дарственной надписью, до сих пор находился в арендованной ячейке в том банке, где хранились мои сбережения, да и старинный многолучевой кулон остался при мне, потому что я его никогда не снимал.

Вспомнив о нем, машинально потянулся к своей груди и, о ужас! Его не оказалось на месте. Этого просто не могло, быть! Ведь с того момента, как я надел его в вагоне, еще перед первой попыткой ухода из штаб-квартиры Адмирала, так и ни разу не снимал его. Даже когда принимал ванну, он постоянно находился на мне. Я настолько сроднился с ним, что совсем не замечал его веса, и мне всегда казалось, что он неотъемлемая часть меня. И вдруг такая потеря. Бросившись в своему костюму, я вывернул все карманы, выбрасывая из них всю мелочевку скопившуюся там в надежде на то, что когда-то сам того не осознавая снял его. Но увы ничего не нашел. Было очень похоже на то, что его украли скорее всего в полицейском участке, когда я делил крохотную камеру еще с тремя бедолагами попавшими туда за мелкие преступления. И это было обиднее всего.