Моя цель — на алых нитях полотна

Стефан не урод, более чем красив. Я хочу его себе в натурщики. Вот работа, которую он заслуживает. Работа, на которой ничего делать не надо. У него есть его лицо, его тело, ему природа дала это, чтобы он этим пользовался.

А с чего это вдруг я так прониклась к судьбе Стефана?

Шок. Кэтрин Пирс к кому-то прониклась сочувствием. Стефан-Стефан, что же ты со мной творишь.

— Лора, ты можешь сейчас? — сухо поинтересовалась я у неё.

Девушка кивнула. Я предложила ей такую же цену, она согласилась. Мы уселись в мою машину. Стефан, конечно же, был в восторге, Лора тоже. Они уселись на заднее сиденье. Вместе.

Аргх. Меня это не бесит, меня это не бесит… меня это просто страшно раздражает!

Я ехала домой с мордой кирпичом. Стефан и Лора разговаривали о чём-то, а я даже вслушиваться не хотела. Хочу скорее приехать домой и начать картину.

Я предупредила их о своём «творческом беспорядке» дома и сказала не слишком ахать.

— За такие деньги я тебе ни слова не скажу, как порог переступлю, — усмехнулся Стефан, когда мы поднимались в лифте. Он уже наверняка догадался в каком мы районе сейчас и в каком многоэтажном здании. И какие здесь квартиры. Но всё же он разинул рот, когда я открыла дверь и впустила их.

Да, эта квартира огромна для одной меня.

Сейчас мы в мини-холле. Тут вешалка и место, куда я могу кинуть сумку. Дальше идёт лестница, состоящая из двух ступенек, наверх. Затем начинается огромная гостиная, которая совмещена с кухней, а также играет роль столовой.

В центре помещения две белых дивана, которые находится друг к другу параллельно, а на стенке висит огромная плазма, под ногами пушистый мягкий ковёр с подогревом. Чуть поодаль — вправо, идёт зона кухни — большое количество шкафчиков, приборов для подготовки, в том числе и кофеварка, а также стойка и барные стулья. Рядом дверь, ведущая в ванную комнату. Там стоит душевая, которая является одновременно ванной. Ну, и джакузи. Всё выдержано в голубых и белых тонах. Когда я встаю с дивана в гостиной и иду вправо, то попадаю в спальню — просто огромное помещение. Больше всего места тут занимает кровать с балдахином и шёлковым постельным бельём. Одна зона — сна, другая — для творчества. Когда я прохожу чуть вперёд, то могу видеть свой мольберт и маленький диванчик для модели. Стены украшены моими набросками, которые я рисовала ещё в художке. Незатейливые узоры с цветами, всякими закорючками и прочим. Вроде красиво получилось, вот я и повесила их. Стены — все белые. Мне вообще нравится этот цвет. Пол тут тоже с подогревом, мягкий, поэтому я хожу всегда и везде без тапок. Шкаф — маленькая комнатка, находится сбоку, как только я встаю с кровати. Это удобно.

Я соврала — это огромная комната. Потому что я стараюсь не надевать что-то дважды.

С другой стороны от кровати находится туалетный столик с тройным зеркалом. Рядом маленький шкафчик с книгами, которые я иногда почитываю.

Но весь мой дом им ещё предстоит увидеть. А сейчас они в шоке осматриваются в гостиной.

— Пойдёмте, нам туда, — повела я их в спальню. Предварительно оставив сумку в прихожей, я прошла к мольберту и указала своим гостям, где им надо вставать. Я раскрыла занавески, чтобы в комнате было хоть немного дневного света, несмотря на то, что сейчас уже почти вечер. — Ну же, — подбодрила я их, чтобы они двигались живее. Время тик-так.

Я оглянулась на кисти, уже начав лихорадочно размышлять, что и как будет.

Эта идея появилась так неожиданно, я ничего не обдумывала и не планировала. В этом и прелесть, в этом и самый кайф.

— Ничего себе, — произнесла Лора и наступила на пакет из-под чипсов под ногами. Да, весь дом усеян мусором, а на кухне гора немытой посуды, которую мне лень засунуть в посудомойку.

— Я предупредила, — угрожающе произнесла я. Затем я помогла Стефану и Лоре восстановить то, как они стояли чуть раньше, танцуя. Вроде, как и было. Я подошла к мольберту. — Итак, главное — молчать. Я не могу работать, когда кто-то говорит, — серьёзно заявила я. Теперь мой взгляд был устремлён только на холст. Белый холст, который я хранила для обнажённого Стефана. Ну, ничего, придёт время моего Адониса. А пока…

— Не двигайтесь. Думайте, что вы играете в игру. Дышать можно, — пошутила я напоследок и взяла кисть поменьше. Схватила тюбик персиковой черной и оставила немного на палитре. Затем ухватилась за изумрудную зелёную и оставила совсем чуточку на палитре.

Хах, я знаю, какие цвета я желаю видеть на этой картине.

***

— Ты не хочешь есть, Кэтрин? — неожиданно произнёс Стефан. У меня дёрнулась рука, и платье Лоры теперь немного увеличилось в размере из-за одного мазка. Я тут же бросила кисть и схватилась за тряпку, чтобы вытереть руки.

— А ты хочешь? — усмехнулась я и посмотрела в айфоне, что прошёл час. Я же вообще этого не поняла.

— Я — не очень. Лора, ты хочешь? — обратился Стефан к девушке.

— У меня всё затекло, — призналась она. — И есть хочу. И желательно в туалет. Можно я сначала в туалет, — стала она умолять. Я же кратко рассказала ей, где туалет. Заблудиться тут негде. Всего-то несколько помещений. Она быстро ушла. Явно очень хочет справить нужду.

— Я пойду что-нибудь поесть принесу…

— Эй, не смотри, — загородила я мольберт собой, поняв его намерение лишь по взгляду. — В холодильнике что-нибудь поищи поесть, — отрезала я. Стефан не обиделся на мой тон, лишь усмехнулся и вышел из комнаты. Я взглянула на картину. Только начала, но я уже прекрасно вижу, что результат, который я желаю, может быть достигнут.

Я подошла и закрыла занавески, поскольку начало темнеть, а затем включила свет. Конечно, теперь я буду видеть их — Стефана и Лору — немного по-другому, но что поделать — придётся подстраиваться под искусственный свет…

Я засмотрелась в окно, придерживая одну занавеску.

— Ничего себе ты тут красок намешала, — послышался голос за моей спиной. Я в ужасе обернулась на Стефана.

— Я же сказала — не смотреть! — прикрикнула я на него. Он держал в руке тарелку с кусочками пиццы.

— Я не смотрел, — произнёс Стефан успокаивающим тоном. Его глаза — это просто что-то. Жаль, в картине их почти не видно, поскольку он повернут боком, видна лишь щека, и изумрудный цвет я использую только в фоне. Я хочу написать его лицо…

Я схожу с ума, но я хочу его писать. Не одну картину и даже не две.

— Я смотрел на палитру, — оправдался он. Его взгляд действительно устремлён не на холст, а на краски и палитру. Тюбики с красками у меня даже на полу валяются рядом, я их бросаю, когда они становятся мне не нужны, а потом вновь поднимаю. — Ты там радугу нарисовала что ли? — улыбнулся Стефан.

Удивительно, как он смотрит прямо рядом с картиной, но её не видит. Или притворяется, что не видит.

Нет. Если бы он видел, он бы назвал меня гением. Ну, или это моя самооценка всего лишь или бурная фантазия.

Может, он дофига шедевров видел рисования? А тут я… недоучка.

— Почему радугу? — попыталась я улыбнуться.

— Тут каких только цветов нет… — восторженно произнёс Стефан, продолжая смотреть вниз, на палитру. — Жёлтый, фиолетовый, зелёный…

— Стронциановая жёлтая краска, минеральная фиолетовая, изумрудная зелёная, — исправила я его. — Пожалуйста, не называй их так при мне больше.