Моя чужая война

Юбилей независимости.

Тридцатое февраля. Прошло пять лет со дня независимости страны. За эти годы жизнь граждан изменилась коренным образом. Эти изменения нельзя было назвать полностью хорошими, так же и нельзя назвать только плохими.

Генерал-маршал Адольф Блэк сидел за большим столом на сцене оперного театра, который раньше был зимним дворцом королевской династии. Зал был полон людей, которые пришли, чтобы услышать речь главы нового правительства в честь такого большого события как пятилетний юбилей обретения свободы.

За столом кроме генерал-маршала был его сын и главный министр. Рядом находилась трибуна. Напротив нее уже стояла камера для прямой трансляции выступления. В первом ряду среди зрителей расположились непосредственно сами чиновники нового правительства.

Жирный как свинья мужчина с голубыми глазами как бусинки и огромной лысиной на голове раздражал своим сопением всех вокруг. Это был Сэм Фэтсо глава отдела со связью с зарубежными странами. Вот уже тридцать лет он занимал эту должность. Работал со времен отца короля Эбботта, но предал своего короля за, то, что тот, по его мнению, платил ему недостаточную сумму денег. Жадный Фэтсо после свержения ненавистного ему короля на свою огромную зарплату стал так объедаться, что теперь его нельзя было отличить от большой дойной коровы.

Справа от Фэтсо сидела супружеская чета Монтгомери. Это были самые древние и самые богатые представители дворянства Ратомира. Народ души в них не чаял, и их поддержка была очень ценна новому правительству.

Эдмунд Монтгомери высокий, в меру упитанный мужчина 45 лет. У блондина были светло-карие глаза и тонкий подборок, который выгодно смотрелся на фоне такого же тонкого и прямого носа. Его жена Олимпиа Монтгомери была очень похожа на него. Такая же светловолосая, светлоглазая с прямым, острым носом и маленьким подбородком. Свет называл их самой идеальной парой и не обманывал. Они и вправду прекрасно сочетались друг с другом. В их глазах можно было увидеть, что двадцатилетний брак не уменьшил силу их любви.

Чета Монтгомери оказалась вне милости у покойного короля Эбботта. Их имущество было конфисковано в пользу королевства. Когда началась революция, они перешли к левым с условием вернуть все, что у них отняли. Они понимали, что деньги им не отдадут, но, по крайней мере, их дома снова были в их распоряжении. Временами их мучила совесть. Но они быстро заглушали ее порывы прогулкой по многочисленным особнякам и виллам.

Слева от Фэтсо расположились Айзек Гамильтон и Виктор Макадам самые верные молодые военачальники нового правительства. Да, и к тому же верные наперсники сына генерал-маршала Даймонда Блэка.

Замыкал ряд столичный губернатор Фолли. Это был достаточно щуплый мужчина с бледными, сероватыми волосами. На самом деле ему было всего тридцать лет, но выглядел он даже старее Фэтсо. Его черные глаза постоянно метались из стороны в сторону, будто он готов в любой момент кинуться вон. Мужчина и в сидячем положении так умудрялся вертеться на сидении, что казалось, у него внутри ползают не просто черви, а огромные змеи. Хотя надо признать все уже привыкли к этому. Ведь и стоя на собраниях, он содрогался всем телом будто у него ломка.

Фолли был из обычной крестьянской семьи. Когда он служил в армии, случился государственный переворот. По природе глупый и трусливый человек он не дал сигнал о нападении, когда стоял в карауле в своей казарме. Генерал-маршал оценил его поступок как храбрость и верность ему, и поэтому после казни нынешнего губернатора посадил на должность Фолли. Глава правительства прекрасно знал, что дал власть человеку не способному ею правильно распоряжаться. Но это ему и было нужно. Он собирал вокруг себя марионеток, чтобы они выполняли приказ, не задумываясь о последствиях.

После того как гимн независимости смолк народ поднял одобрительный шум, и Адольф Блэк поднявшись с места, встал за трибуну. Дождавшись абсолютной тишины, мужчина заговорил, даже и не взглянув на заранее подготовленную помощником речь:

–Граждане свободной страны, поздравляю вас с пятилетним юбилеем! Я долгое время шел к этому. И я смог не просто отвоевать свободу, но и удостоился чести возглавлять правительство в пятилетний юбилей. Мне хотелось бы, чтобы каждый из жителей страны был горд этим праздником. Но, увы, среди нас есть бунтовщики и предатели! Я призываю тебя, мнимый король Итан, сдаться властям и тогда ты, и твои соратники будут казнены более гуманным образом! Пять лет продолжается это битва, и помяните мое слово, она будет продолжаться хоть пять столетий, но мы не откажемся от демократии. Мы выбрали свой путь и никакие жертвы, угрозы и войны, не заставят нас отступиться от него. До последнего вздоха, до последнего солдата, до последнего жителя страны мы будем сражаться за свободу! Никто! Ни один из наших жителей не боится войны. Не боится смерти! Ибо нет ничего выше свободы государственной! Все мы понимаем, что это война. И тут либо ты, либо тебя. Поэтому нужно быть бдительными! Предатель может скрываться в личине друга, и мы не должны позволять себя обмануть! Монархия изжила себя! И пока я буду жив, я не позволю ей снова взять власть в свои руки! И даже после смерти мое дело продолжит мой сын, командир Даймонд Блэк!

Генерал-маршал говорил с жаром, все более и более размахивая руками. Сторонники его фанатичной антимонархии склонные к насилию одобрительно кивали, выкрикивали лозунги типа «Свобода, прежде всего», «Смерть лже-королю», «Да здравствует освободитель Адольф Блэк!» «Демократия да, король нет!» «Смерть врагам демократии».

Но остальная масса людей сидела напуганная такими словами. Жители пришли к празднованию и не ожидали услышать призыв к борьбе. Напуганные они сидели, потупив взгляд в страхе, что если кто-нибудь из чиновников заметит их колебания, то сразу убьет.

Даже близкий круг вождя не был впечатлен его речью. Фэтсо сидел, широко разинув рот. Его глаза бусинки стали огромными как монеты. Как многолетний чиновник с огромным опытом работы с народом он прекрасно понимал, что эти слова никто не примет с открытой душой.

Чета Монтгомери крепко взявшись за руки, ожидали самого худшего. В страхе за свою жизнь они были готовы броситься наутек, лишь бы не попасть под разгоряченную руку народа. Эти люди понимали, что народ, который с легкостью отказался от тысячелетнего правящего дома, также легко откажется от нового правительства.

А вот Фолли сидел более чем довольный. При генерал-маршале он хорошо обустроен и знал, если повстанцы победят его тут же снимут с должности, а то и убьют. И эта мысль каждый раз служила ему мотивацией слушать речи своего покровителя с неподдельным воодушевлением.

Конец ознакомительного фрагмента.