Моя-чужая

Катрина ответила сразу, словно только и ждала его звонка.

— Я хочу, чтобы у нас был большой дом где-нибудь в лесу или у реки, неважно, — заговорил он, едва услышав ее голосок. — И много детей. Много счастливых детей, гомонящих наперебой и устраивающих кавардак. Слышишь? Наших детей!

Катрина всхлипнула.

— Но я же…

— Это неважно, — перебил Артем, окрыленный столь странным, но таким правильным желанием. — Мы усыновим. Одного, двоих, пятерых, да хоть целую футбольную команду. Я хочу, чтобы у нас была семья. Самая настоящая. И я люблю тебя! Ты меня слышишь?!

— Я слышу, — ему показалось, или она смеется? — И я тебя люблю. Возвращайся скорее.

— Не дрейфь, родная, — подмигнул Артем, словно жена могла его видеть. — У нас все получится.

И отключился.

А через несколько минут сидел напротив Игната и слушал, что тот нарыл на Погодина. Слушал вполуха — все это уже было известно. И даже больше. Игнат, например, не знал, что в вечер смерти Арины Рыжовой, Даня видел в подъезде Кирилла. Родственников, друзей или каких иных дел в том районе у Погодина не было, и быть не могло. Значит, приходил он туда с единственной целью — убить Арину. Игнат не знал, что мать Арины в надежде спасти дочь и сына намеренно направила Даню в квартиру Звягинцева. А все, что Погодину было нужно — подставить Даню, чтобы тот не совал нос куда не положено. И о Юльке не знал. Зато Артем выяснил много лет спустя. Знал бы раньше, многого можно было бы избежать. Но, увы, жизнь не терпит сослагательного наклонения.

— Банальная подстава, — заключил Игнат, выслушав Артема.

— Да, управляющий верфью занимался контрабандой. Даня вышел на него еще полгода назад. Но он тогда сомневался, что тот сам работает. Решил копнуть глубже, — Артем отпил кофе. — Видимо, нарыл что-то интересное, раз Погодин занервничал. Я думаю, задумка была проста. Кирилл убивает Арину, подставляя ее мужа, заманивает в квартиру Даню. Ну а зная о его чувствах к этой девчонке и вспыльчивом характере — догадаться не сложно, что тот Звягинцева прикончит. Так все и вышло.

— Почти, — вставил слово Саня, закурив. — Леська выяснила, что Звягинцев скончался не от побоев, а от сильнодействующего препарата, вызвавшего остановку сердца. Если бы не повторное вскрытие, на котором она настояла — ничего бы мы не узнали и посадили бы Даню надолго.

— Вот только Погодин затеял все это не из-за Дани. Верно, Сварог? — Игнат зло посмотрел на Артема. Хочет переложить вину на Артема? Крутов усмехнулся, отодвинув пустую чашку.

— Я знаю, что виноват, — нахмурился, поменяв положение больной ноги: та ныла, словно кости выворачивали из суставов. — Но не я убил твою сестру и спалил твой дом.

— Да, но ты убил Асю, — рявкнул Игнат, нависнув над столом.

— Ну если это я — посади меня, — парировал Артем не менее зло.

— Все, брейк, — осадил Саня. — Что вы как дети малые, ей-богу. Меряетесь, кто круче? Детский сад.

Он покачал головой.

За его спиной показалась Ирма. Длинная бирюзовая юбка развевалась на ветру, темные волосы сколоты на затылке. А в коляске, которую она катила перед собой, озорно улюлюкали розовощекие малышки. Она помахала рукой издалека, тепло улыбнулась мужу. Артем наблюдал, как Саня выбросил сигарету, подошел к жене, легко поцеловал в губы, подхватил на руки девчонок и скрылся в доме.

— Может, еще кофе? — спросила Ирма, задержавшись на крыльце.

— Не надо, родная, — улыбнулся появившийся в дверях Саня. — Мы сами, если что. Не волнуйся.

— Ну хорошо, — согласилась она, — только вы недолго, нам еще в город ехать. Ты не забыл? — Едва уловимым движением поправила куртку на муже.

— Я все помню, — кивнул Саня, счастливо улыбаясь. — И мы недолго, обещаю.

Она еще раз махнула им рукой и ушла в дом.

Телефоны зазвонили одновременно: у Сани и Игната. Артем глянул на свой — молчит.

Вслушиваться, о чем говорят друзья, не стал — прикрыл глаза, стараясь абстрагироваться от боли.

— Погодин ушел, — устало выдохнул Игнат и саданул кулаком по столу. Чашки зазвенели, одна упала. Запахло кофе. Артем распахнул глаза.

— Когда? — бегло глянул на Саню: тот еще разговаривал, но был серьезен и сосредоточен. Не нравилось Артему это.

— Ринат сказал, что потерял его в центре около получаса назад. Машина стоит на стоянке, а Погодина и след простыл. Где твоя жена?

— Дома под охраной, — растерянно ответил Артем. — Саня пообещал…

— Юра звонил, — перебил подошедший Саня. И в его взгляде мелькнуло что-то нехорошее. Артем ощутил, как сердце пропустило удар. Бросило в жар, по ноге прокатилась судорога.

— Что? — не выдохнул, просвистел. А в горло будто гвоздей насыпали. И зудящая в затылке тревога отозвалась пульсирующей болью.

— На них напали, — ответил Саня, не глядя в глаза.

Артем сорвался с места. Забыл про трость, чуть не упал, когда ногу прострелило. Ухватился за край стола. Рядом оказался Игнат. Артем мазнул по нему взглядом. Ничего не ответил. Перехватил поданную трость, двинул к машине. А в голове только одна мысль — Настена. С ней не должно было ничего случиться. Они все просчитали. Ребята должны были справиться. Но если они ошиблись — Артем найдет этого ублюдка и убьет к чертовой матери. И плевать на все. С Игнатом как-нибудь разберется. Не в первой.

Он добрался до машины вспотевший и почти не чувствующий ноги. Распахнул дверцу машины, как кто-то схватил его за плечо. Из-за спины вышел Игнат.

— Я поведу, — сказал решительно.

Артем кивнул.

— И давно ты женат? — спросил Игнат, рассеивая тягостную тишину и вдавливая в пол педаль газа.

— Девять лет, — Артем не сводил взгляда с серой ленты шоссе.

— И друзьям ничего не сказал?

— Друзья имеют привычку уводить моих женщин, — съязвил, не сдержался. Хотя знал — Катрину Игнат не увел бы, она слишком зависела от Артема и новой дозы.

Красивая, сексуальная, ее хотели самые гламурные журналы и крутые подиумы мира. Она была звездой, когда связалась с каким-то недоделанным рокером. Тот подсадил ее на наркоту, а сам свалил в неизвестность за очередной музой. Тогда сестра впервые попросила его о помощи. Они с Катриной дружили. Юлька талантливый дизайнер. Можно сказать, она слепила из Катрины звезду модельного бизнеса: сделала ей имидж, шила одежду, учила быть леди. Артем еще удивлялся, откуда все это взялось у Юльки, с ее-то детдомовским прошлым. Но не переставал радоваться хоть какому-то развлечению сестры.

А потом Катрина попала в беду и Юлька посчитала, что только Артем сможет ее спасти. Катрину нужно было лечить, но сама она не желала расставаться с героиновой эйфорией. Выход был один — стать ее опекуном. Тогда-то они и сыграли свадьбу, после чего Артем отправил ее на лечение. Почти год он вытаскивал ее из дурманного болота, практически не отходил от ее постели, скинул дела на замов. Для него было важным спасти эту девчонку. Помочь сестре. Быть ей нужным.

Врачи помогли, и Артем с Катриной познакомились заново. Она была хорошей. Трогательной, нежной и обделенной любовью. Она была настоящей. И рядом с ней Артем ощутил себя живым. И она расцветала: писала стихи, грезила о детях, смеялась и, казалось, хотела жить. Но просветление длилось недолго — около полугода. Пока однажды среди ночи Артем не нашел Катрину в ванной со шприцем в руке и дозой в вене. И все началось по новой. Она мучила себя и изводила Артема. Тогда он запер ее в психушке и вернулся в родной город. Отвлекся, помогая Сане выпутаться из смертельной опасности. Понял, как важна семья и что ему никогда не забыть Настену.