Моя девочка

– Марина. Просто выслушай меня.

– Нет, я не хочу!
– отходит от меня, снова отворачивается к окну, скрывая от меня слезы, которые беззвучно, текут по ее щекам.
– Ты мог сделать это с кем угодно. Но ты сделал это с моей племянницей! Почему? За что?

– Я не выбирал ее намеренно. Я и сам не понял, как это произошло. Меня просто накрыло с головой. И сейчас я понимаю, что бороться с этим бесполезно, - подхожу к Марине, обхватываю ее за плечи. Она плачет и рвет мне этим душу. Да, я не люблю ее. Но она дорога мне, как близкий человек. Человек, которого я на самом деле предал и растоптал ее чувства. Я сам себя ненавижу за это. Ведь она не виновата в том, что я не смог дать ей то, что она хотела.

– Марин, - тихо говорю я, невесомо поглаживая ее по напряженным плечам.
– Прости за то, что не смог исполнить данные тебе обещания, но я и сам в них верил. Я искренне хотел построить семью. Но вышло так, что я обманывал не только тебя, но и себя, - я понимаю, что мои слова это слабое утешение и оправдания для женщины, которая в меня верила, но я говорю просто так, как чувствую. Боже, как же это невыносимо тяжело. На подоконнике трезвонит телефон Марины. Но она не обращает на него никакого внимания. Небрежно сбрасывает мои руки с плеч, которые я тут же возвращаю на место, крепче сжимая.

– Не трогай меня! Не смей больше ко мне прикасаться! От тебя пахнет этой малолетней дрянью! - уже кричит она, хватает телефон, несмотря на дисплей, скидывает раздражающий звонок. Дергается, вырывается из моего захвата.
– Я ведь хотела как лучше. Помочь ей хотела. Так она мне за это отплатила? Легла под моего мужчину? Как давно это началось? Как давно вы делаете это за моей спиной?!
– поворачиваясь ко мне, кричит мне в лицо.
– Хотя знаешь, не отвечай!
– не дает мне сказать ни слова.
– Я сама у нее об этом спрошу. Ладно, ты! Ты чужой нам человек! А она!? Она же дочь моей сестры! Я же ребенком ее считала. Я давно поняла, что что-то не так. Ты стал холоднее ко мне. Секс раз в месяц по расписанию и никаких эмоций, словно по инерции. Но я даже не могла предположить, что это все связано с моей племянницей!
– я молчу, просто слушаю. Принимаю ее гнев и ярость, брошенную мне в лицо. Она должна высказаться. Ее телефон снова звонит, но Марина продолжает игнорировать звонок.
– Ты специально предложил перевести ее к себе, чтобы вам было удобнее встречаться? Чтобы я вам не мешала, да!?

– Нет. Мы не встречались до вчерашнего дня. Я хотел отгородить ее от себя. От нас. Но у меня ничего не вышло. Я пытался. Пытался сохранить нас. Но..., - Марина не дает мне договорить, начиная истерически смеяться со слезами на глазах.

– Хреново пытался! Где она?! Я хочу посмотреть ей в глаза!

– Марина. Не трогай ее! Смотри мне в глаза, кричи, обвиняй, бей, презирай меня. Я все это заслужил, но ее не трогай. Она здесь ни при чем. Вся ответственность лежит на мне.

– Ну да, защищаешь ее. Почему же все на тебе? Ты ее принуждал, насиловал? Конечно, нет. Ты не такой человек! Раз она научилась трах*ться и предавать, должна и за свои поступки отвечать!

– Она тоже пыталась с этим бороться. Ей тоже нелегко.

– Прекрати ее оправдывать! Она моя племянница, я разберусь с ней сама. Боже, Света будет в шоке. Она не так ее воспитывала. Отличница, умница, тихая и спокойная девочка, в итоге преподносит нам вот такие сюрпризы, - Марина берет с подоконника телефон.
– Сейчас мы и спросим у нее, как она переживала за меня, - с иронией произносит Марина, ища номер Ангелины.

– Положи телефон и не смей ей сейчас звонить, - немного повышаю тон, предостерегая ее . Марина на взводе и может наговорить Ангелу лишнего. Я прекрасно понимаю состояние Марины, но моя девочка не должна участвовать в наших разборках. Не сейчас, когда все на грани и эмоций через край. Марине надо немного остыть. Я просто не могу позволить ей в таком состоянии разговаривать с Ангелом. Моя девочка не должна попасть под огонь.

– Даже так? - приподнимая брови, удивляется Марина. Ее телефон снова начинает звонить у нее в руках. Марина отвечает на звонок.

– Мама! Перезвони позже, я сейчас не могу разговаривать!- Резко отвечает она. Потом слушает с минуту, застывает на месте, меняя выражение лица на ужасающее, моментально бледнея. Сглатывает и теряет равновесие, облокачивается на подоконник.

– Как.... Это произошло?
– спрашивает она осипшим голосом. Я ни хрена не понимаю. Но отчетливо вижу по реакции Марины, что произошло что-то не хорошее. Я впервые вижу такой ужас и страх в ее глазах. Она все молча слушает и слушает, не произнося ни слова. Ее рука с телефоном начинает дрожать, лицо становится бледнее. Твою мать! Да что же произошло! Мне хочется немедленно вырвать у нее телефон и получить ответы на вопросы.

– Где он!? Куда его увезли!?
– уже кричит она. А меня от ее крика бросает в холодный пот. В ее голосе столько боли. И ее страх и ужас передается мне, хотя я еще не знаю, что произошло. Она сбрасывает звонок, несколько секунд растерянно и беспомощно смотрит на меня. Отталкивается от подоконника, пытаясь меня обойти. Ее немного шатает в сторону. Ловлю ее за талию, не позволяя упасть.

– Что случилось?

– Мне срочно нужно ехать, отпусти меня!
– вырывается она.

– Марина. Что случилось!?
– настаиваю я, не выпуская ее из рук.

– Это уже тебя не касается, - заявляет она, срываясь в еще большие слезы.

– Марина. Просто ответь! Пожалуйста.

– Антон. Он попал под машину. Он в больнице и мне срочно нужно туда!
– меня словно молнией поражает на повал. Хотя я знаю этого мальчугана не с рождения, он мне словно родной.

– Что с ним?!
– зачем-то кричу уже я.

– Я не знаю. Мама сама еле разговаривает. Она говорит, его забрали врачи и никого к нему не пускают. Да отпусти же ты меня, наконец! Мне к сыну надо, - вырывается Марина. Я и сам не заметил, как сильно сжал ее плечи от шокирующей меня новости.

– Поехали!
– командую я, отпуская ее, торопливо направляясь к выходу.

– Нет. Я поеду сама!
– Упрямится Марина, догоняя меня в коридоре.

– Марина. Твою мать! Ты понимаешь, что сейчас не время для обид и прочего. Ребенок в больнице. И неизвестно, что с ним. Мы должны немедленно там быть, оставив обиды и упреки дома!
– хватаю ее за руку, и насильно тащу за собой.

***

У меня рябило в глазах от слишком яркого, белого цвета коридора травматологии. Битый час в ожидании. В голове пульсировала только одна мысль, точнее не мысль, а молитва. Хотя кому я вру, молиться я не умею. Это скорее был посыл к Богу. «Боже, пусть с ним будет все хорошо» В такие моменты ты на самом деле начинаешь понимать в чем истинная ценность в жизни. И это не благополучие, деньги или карьера. Ты готов отказаться от всего. Абсолютно от всего, лишь бы с ребенком было все хорошо.

Марина еле уговорила свою маму поехать домой, которая беспрерывно обвиняла во всем произошедшем себя. Каялась, что не усмотрела за ребенком, проклиная мужика который сбил Антона. Я сам готов был убить этого пьяного отморозка, который сел за руль в невменяемом состоянии и поехал за очередной дозой пойла. Но его забрали менты еще до того как мы узнали о произошедшем.

Как сказал врач, Антошке повезло, и он отделался переломом руки и сотрясениям мозга. Хотя оптимистичный тон врача, не позволил нам расслабиться, после того как он добавил, что сотрясение у детей штука непредсказуемая и ребенок нуждается в дальнейшем наблюдении, как минимум неделю, так как возможны осложнения.