Моя девушка на выходные

А я к мэру…

Разговор получился скомканным, но я сказала всё, что хотела. Меня очень внимательно выслушали и даже согласились выполнить мою небольшую просьбу. Мне было стыдно перед мэром за обман, я просто рассказала ему правду, не желая больше этих фальшивых отношений. А уж как всё повернётся дальше, зависит от Ольшанского.

— О чём говорили? — раздался беззаботный голос Яра позади, а у меня внутри всё похолодело.

— Рита мне всё рассказала, — поднимаясь из-за стола произнёс мэр.

Судорожно выдохнула, сжимая руку в кулак.

— О чём рассказала? — нахмурился Ольшанский.

— О нашей сделке, — вымолвила пересохшими от волнения губами. — Нет нужды больше изображать пару. Владимир Олегович…

— Я пообещал Рите, в знак благодарности за её честность, что не буду к тебе приставать с женитьбой до твоего выпуска. Но если после защиты диплома не займёшься делом, я сам устрою твою судьбу.

— Погодите… — Ольшанский выглядел сбитым с толку. Взялся пальцами за переносицу и потёр. — Ты сделала, что?

— Ты же хотел получить свободу, — произнесла раздражаясь, тем самым скрывая беспокойство. — Разве не ради неё всё это было затеяно? Я пообещала, что не буду тебя беспокоить, а Владимир Олегович пообещал, что… — меня резко схватили за руку. — Ай! Ты чего?!

— Иди за мной… — процедил Ольшанский и потащил меня к выходу. Кажется, кто-то в бешенстве…

Глава 31

— Ты что наделала, идиотка?! — раздражённо прокричал он, когда спустились в пустой лобби-бар.

— Сказала правду! — огрызнулась в ответ, выдёргивая руку. — Прекрати вести себя так, словно я тебя в чём-то предала! Это ты затеял весь этот обман, а мне надоело. Ясно? Бесит, что вечно развлекаешься за чужой счёт, когда жить скучно становится.

— Думаешь, я развлекаюсь? — карие глаза полыхали гневом.

— А что, нет?!

Не успела среагировать, как была схвачена и прижата к твёрдому телу Ольшанского, а на мои губы буквально напали, не дав даже пискнуть.

Изумлённо замычала, но мне не позволили отстраниться. Яр сминал мой рот жадно и яростно, а его руки скользили по оголённой спине, заставляя дрожать.

Потянул за волосы, вынуждая откинуть голову назад и укусил в шею, чтобы тут же поцеловать и скользнуть губами ниже, срывая тихий жалобный стон.

— Как сладко… — хрипло выдохнул он, отстранившись. Я едва стояла на ногах. Перед глазами всё плыло. — Никогда не думал, что слюнообмен может быть таким приятным, — и снова потянулся к моим губам.

— Стоп… — успела закрыть ему рот ладонью и просипела: — Что ты творишь?.. разве всё уже не кончено? Ты получил свою свободу…

Ольшанский дёрнул головой и прижался ко мне, зарываясь лицом в изгиб шеи.

— Да плевать я на неё хотел. Не поняла ещё?

Мысленно усмехнулась, боясь шелохнуться и спугнуть.

— Если ты молчишь, что я должна понять?.. — прошептала в ответ, даже не пытаясь отстраниться. Вечность бы так стояла. Никогда ничего подобного не испытывала. Будто пожар в груди…

— Ах да, вы же девочки любите ушами, — усмехнулся, отстраняясь. Провел ладонями по моим рукам и обхватил лицо, пристально глядя в глаза лихорадочным взглядом. — Я сам недавно понял… и всё скажу, только… — потянулся к моим губам и бережно коснулся их своими. — Дай распробовать…

Я могла бы оттолкнуть. Так и следовало бы сделать, Ольшанскому нельзя доверять, но мозги превратились в кисель. Я слишком хорошо знала этого мажора, чтобы понимать, он никого просто так не поцелует.

А я уж постараюсь, чтобы ему ещё пришлось побегать и некогда было скучать, но сейчас… мы оба нуждаемся друг в друге. В этой нежности и ласке…

— Сейчас взорвусь, — судорожно выдохнул Яр, отстраняясь.

Облизала губы, пытаясь дышать.

— Мне нужно показаться в зале, и кое-что уладить с отцом, — сбивчиво произнёс он, утыкаясь лбом в мой. Горячая ладонь опустилась мне на затылок. — Я посажу тебя в такси, а потом… приеду. И будь готова к последствиям, — он отстранился, заглядывая мне в глаза. — Я буду долго… и со вкусом наказывать тебя за эту глупую выходку, которую мне теперь предстоит разрулить.

— С чего вдруг? — усмехнулась язвительно, приходя в себя. — Я сделала что-то плохое? Или может, мы уже встречаемся по-настоящему? Не помню, чтобы ты в чём-то признавался. Только набрасываться и умеешь.

— Ах ты… засранка, — процедил Яр, а глаза искрились весельем и азартом. — Всегда тобой восхищался, — прошептал вдруг с нежностью и погладил по щеке. — Пойдём, — улыбнулся и взял меня за руку.

Всю дорогу по пути вниз молчали. Даже в лифте я испытывала неловкость, а Яр, кажется, пытался прийти в себя.

На улице он посадил меня в припаркованное у обочины такси, заплатил и назвал адрес.

— Не вздумай спрятаться от меня или сбежать. Мы ещё не закончили. Поняла?.. — предупредил угрожающе и, получив утвердительный кивок, захлопнул дверь…

Ольшанский

Внутри кипели эмоции. Хотя яр искренне сомневался, что способен испытывать нечто подобное.

«Скучно…» — так было всегда. Иногда состояние «скучно» менялось на «а вот это занимательно», но не более. Но с момента знакомства с Меньшиковой, одна за другой эмоция выходила наружу, просыпаясь ото сна.

Губы всё ещё пылали. В груди разливалось странное жгучее чувство, щекочущее нервы.

«Не думал, что поцелуй может быть таким…»

Вернулся в зал, успокаиваясь, и дождался завершения благотворительно вечера, хотя это было непросто. Мысли постоянно уплывали в сторону, не давая сосредоточиться. Подходили знакомые, что-то спрашивали, предлагали, интересовались… всё мимо.

— Идём, — произнёс отец, поправляя манжеты рубашки. — Дальше без нас справятся.

— Не думал, что ты дашь интервью, — усмехнулся Яр, пятернёй зачёсывая волосы набок.

— Только для того, чтобы привлечь внимание общественности к проблемам больных детей, — ровно отозвался он.

До самого дома ехали молча. В машине отец всё равно бы не стал говорить на личные темы. Только в своём кабинете.

Всю дорогу Яр нервно постукивал пальцами по подлокотнику и поглядывал на часы. Как бы Меньшикова ещё чего не придумала. У неё богатая фантазия и каждый поступок становится неожиданностью…

Заперев кабинет на ключ, отец направился к бару, а Яр устроился на софе, потому что чертовски устал.