Моя душа

– Когда я нёс Вас, у меня было такое чувство, как будто… - замялся Лоренцо, подыскивая нужное слово.

– Как будто - что?

– Не знаю, как правильно передать это чувство, но я ощутил…

– Ну, что же Вы ощутили?
– взволнованно спросила я.

– Я понял, что Вы… что Вы такая…

– Какая?

– Вы необыкновенная женщина… Вы женщина неземной красоты! Мне тогда показалось что это не Вы, а сама Афродита возникла передо мной из морской пены…

– Афродита?
– удивлённо посмотрела я на Лоренцо.
– Богиня любви и красоты? Вы сравниваете меня с ней?

– Ну что Вы!
– улыбнулся Лоренцо.

– Я уверен, что Афродита умерла бы от зависти, едва увидев Вас!

– Спасибо, я польщена Вашим комплиментом, - смущённо ответила я и шепнула ему на ухо: - Поцелуйте меня!

Лоренцо потянулся ко мне губами, но в этот музыка стихла и все разошлись по своим местам.

Что же это такое, в конце-то концов!
– с горечью подумала я.
– Любой присутствующий в этом зале мужчина счёл бы за честь меня поцеловать, а тут я сама вешаюсь ему на шею, а он и ухом не ведёт! Ну ничего, следующий танец будет за мной! Или я приручу этого «спасателя Малибу» или я буду не я!

И так - решение принято, задачи поставлены!
– твёрдо сказала я себе и стала дожидаться следующего танца.

– Спасибо за прекрасный вечер!
– вдруг поднялся из-за стола Риккардо.
– Очень не хочется с вами расставаться, но, к сожалению, нам уже пора уходить.

– Так быстро?
– всполошилась я.
– Но ведь ещё очень рано!

– Хозяйка, у которой мы снимаем комнату, рано закрывает на ночь дверь и мы с Лоренцо можем остаться ночевать на улице.

– Мы вас проводим!
– схватила я Лоренцо под руку.

* * *

Мы шли по безлюдной, ночной набережной, любовались разноцветными огнями проплывавших вдали корабликов, а я вспоминала неудачную попытку Лоренцо поцеловать меня и вынашивала план «соблазнения строптивого».

Оглянувшись на плетущуюся позади нас Галину, я решила, что настал час действовать.

– Поцелуй меня!
– тихо сказала я, приподнявшись на ципочки.

Осторожно обняв меня за талию Лоренцо коснулся моих губ.

– Сильнее!
– настойчиво потребовала я и положила его руку себе на бедро.

Лоренцо удивлённо посмотрел на меня и, набравшись храбрости, чмокнул меня в губы.

Идиот!
– подумала я и обернулась к идущей позади нас Галке.

– Хелен!
– позвала я её.
– Уже поздно, ребята боятся что хозяйка может не пустить их домой.

– Да, да! Я тоже так думаю, - одёргивая на себе платье, смущённо ответила Галка.

Тайна семьи Людвига

Вставай, соня!
– толкнула меня в бок Галка.
– Иди мыться и побрейся, а то с тобой уже на людях стыдно появляться!

Привести в порядок своё «лобное» место, ставшее с недавнего времени моей визитной карточкой члена огромного сообщества людей, откинувших условности современного мира посягающего на свободу проявления себя как личности, я уже и сама собиралась, но события последних дней выбили меня из колеи, коренным образом изменив устоявшийся образ и стиль моей жизни.

Попав в непривычный для меня мир, в котором люди живут совершенно по иным законам, я вынуждена была быстро приспосабливаться, чтобы влиться в среду людей, без малейшего стеснения выставлявших напоказ свои голые тела, но не имея достаточной подготовки, легко поддалась искушениям, имеющихся в свободном доступе для людей, использующих эти законы для удовлетворения своих сексуальных потребностей.

Тщательно намыливая себя кремом для бритья, я думала что совсем не так представляла себе нудистский пляж. В первый же день огромное количество голых тел вскружило мне голову, выставленные напоказ женские прелести заворожили мой взгляд, а частокол мужских пенисов, всевозможных видов и размеров, затуманил моё сознание. Совершенно незнакомые мне мужчины, открыто рассматривали меня, это меня смущало и приводило в трепетное состояние, но уже через два дня я перестала смущаться посторонних взглядов и без малейшей капли стеснения позволяла всем желающим любоваться моим обнажённым телом. Не знаю, что стало причиной столь быстрой трансформации моего сознания, но мне стало нравиться ловить на себе похотливые взгляды мужчин, любующихся моими, ничем не прикрытыми, прелестями. А теперь я уже и сама, без капли смущения, рассматривала голые тела женщин и вздыбленные пенисы мужчин.

– Красота!
– любуясь результатом моей работы, сказала Галка.
– Теперь и мне «причёску» поправь.

– Садись, - уступила я ей место.
– Тебя брить на лысо, или сделать какую-нибудь интимную причёску?

– Нет, брей так, чтобы всё блестело!
– устраиваясь поудобнее, ответила Галка.
– Кстати, ты заметила, как у Гретты всё тщательно выбрито?

– Заметила, - пожала я плечами.
– Людвиг старается чтобы его жена выглядела не хуже его молодой невестки.

– Людвиг здесь не при чём, за ней Юрген ухаживает.

– Сын?
– удивлённо посмотрела я на Галку.
– Да, вольные отношения у них в семье, я бы сказала - даже слишком.

– Никакой он ей не сын, - со знанием дела ответила Галка.
– Сын у Людвига от первого брака, а с Греттой он живёт совсем недавно. Он взял её с дочкой, с Вилдой.

– Хм!
– хмыкнула я, вспомнив, как у старика Людвига встал на меня член.
– Ничего не скажешь, шустрый старик!

– Не такой он уже и старик! Ему только шестьдесят, а Гретте ещё и пятидесяти нет!

– По-твоему шестьдесят это не возраст?
– удивлённо посмотрела я на Галку.
– Хотя, судя по тому как он реагирует на женщин, может быть ты и права.

– А ты знаешь, что он спит с Катариной?

– Да ты что?
– от удивления выронила я из рук бритвенный станок.
– Это она тебе сама сказала?

– Осторожно, не порежь меня!
– испуганно вскрикнула Галина.
– Что, интересно стало? А ты удивлялась, почему я так долго с ней разговаривала.

– Ладно!
– поморщилась я.
– Давай уже, рассказывай!

– Ну, хорошо!
– согласилась Галка и, устроившись поудобнее, стала рассказывать.
– Полное имя Людвига - Фюрст Людвиг фон Майер. Слово F"urst переводится как «князь». Этот титул возник в имперские времена и обозначал высшую знать империи. Во времена Священной Римской империи фюрсты стояли в иерархии правления сразу после короля. В Средние века они участвовали в выборах короля, но позже эта привилегия перешла к курфюрстам, а за фюрстами сохранилось место в Рейхстаге и право индивидуального голоса при принятии решений. Дети фюрстов носили титулы принцев, но, с введением Веймарской конституции в 1919 году, титулы в Германии потеряли свое значение и сохранились только как часть фамилии, передающаяся по наследству.