Моя идеальная
Шрифт:
Любимый выпивает мои раздробленные стоны удовольствия и только после этого наращивает темп. Закидываю ноги ему на поясницу, сцепляя в замок. Царапаю спину и плечи. Подаюсь навстречу при каждом его выпаде. Несмотря на то, что мы научились сдерживать крики и стоны во время секса, влажные звенящие шлепки заглушить никак не удаётся. Эти пошлые звуки сводят меня с ума не меньше, чем твёрдый член, который он раз за разом вбивает в моё тело, заполняя и растворяя все проблемы и мысли в сумасшедшем трахе.
— Охуенная... Моя идеальная... Моя... Моя.... — бомбит, будто клеймя меня словами
Глупо, конечно, учитывая то, что у нас двое детей, и я никуда от него не денусь не только из-за них, но и потому, что ни за что на свете не расстанусь с любимым человеком, но ему постоянно требуется подтверждение того, что я действительно принадлежу ему.
— Твоя, любимый. На всю жизнь твоя и даже после неё.
— Люблю тебя.
— И я тебя.
Утро начинается тяжёло. Я чувствую себя как выжатый лимон, потому что всю ночь мы растворялись в нашем сумасшествии, раз за разом поднимаясь всё выше и выше. Уснули мы в итоге только под утро, а всего через три часа Сашка решил, что его родители выспались и им пора вставать.
— Спи, родная. — говорит вполголоса муж, целуя и поднимаясь с постели. — Я сам. Отдохни ещё немного.
— Спасибо. — улыбаюсь, закапываясь глубже в одеяло.
К тому моменту, как открываю глаза в следующий раз, за окном уже вовсю светит сентябрьское солнце, а часы показывают почти полдень. Быстро одеваюсь и выхожу на кухню.
— Мама!
— Мамочка! — кричат дети, едва замечают меня.
Соскакивают со стульев и бегут ко мне. Присаживаюсь на корточки и крепко прижимаю к себе дочь, а потом и подоспевшего сына.
— Доброе утро, мои родные.
— Доблое утло. — выталкивает Вера, улыбаясь, как маленькое солнышко.
— Боблое утло. — тарахтит Санечка.
— Не боблое, а доброе, Саша. — поправляю, потому что он может выговаривать, но при этом слишком любит баловаться.
— Вообще-то уже обед. — улыбается муж, ставя на стол ещё одну тарелку и чашку с кофе.
— Почему не разбудил? — спрашиваю, поднимаясь и беря на руки сына.
— А меня на лучки? — тут же возмущается Вероника.
— У меня столько ручек нет. — смеюсь, глядя на обиженную мордашку дочери.
— Иди ко мне, Вера. — зовёт Тёма, раскрывая объятия. Она тут же бросается к нему, а Артём подбрасывает её вверх, вызывая звонкий смех. — Хотел, чтобы ты отдохнула, малыш. — отвечает, перехватывая дочь одной рукой, а вторую тянет ко мне.
Без промедления шагаю к любимому и опускаю голову на плечо, подставляя губы для поцелуя.
— Фу! — бурчит Ника.
— Так, это что ещё за "фу"? — тут же включает строгого отца.
— Вы целуетесь.
— Да, целуемся, потому что ваши мама и папа любят друг друга. А теперь быстро обедать, умываться и одеваться. И чтобы больше никаких "фу". Поняла меня, Вероника?
— Извини, папа. — пристыжено опускает глаза и занимает место за столом.
Каждый раз, когда мы называем её полным именем, она сразу понимает, что дело пахнет жаренным и тут же включает режим послушной девочки.
— Актриса. — смеюсь, когда Вера берёт брата за руку и идёт в ванную, чтобы умыться.
— Манипуляторша. —
подбивает, улыбаясь, Северов. — У неё отличный пример.— Тёма! — шиплю, но смех выдает меня с головой. — Я при детях ни-ни.
— Значит, признаёшь, что манипулируешь мной?
— Совсем немного. — пересаживаюсь ему на колени и обнимаю за шею. — Поэтому ты меня и любишь.
— Ведьма. — целует и отсекает. — Допивай кофе, а я пойду помогу детям собраться, а то повезём с собой четыре чемодана с игрушками.
— Тогда я соберу наши вещи. И вообще, может, ты мне уже скажешь, куда мы едем? — бурчу, косясь на него.
— Сюрприз. Скоро узнаешь, любимая.
Пока едем, кладу руку мужу на колено. Он накрывает её своей, и мы сплетаем пальцы, как делаем уже много лет.
— Как у тебя с работой?
— Отлично, малыш. Не волнуйся.
Сколько бы он не успокаивал меня, несмотря на собственную далеко не самую безопасную работу, я всё равно каждый раз, когда он уезжает на "выезд", молю Бога, чтобы он вернул его мне живым и невредимым. Он не пошёл в полицию, как собирался, а вступил в ряды "Альфы". Точнее, ему поступило предложение спустя всего полгода работы у Сергея Глебовича, и он тут же согласился, потому что это значит, что он — лучший в своём деле, ведь "Альфа" — ведущее элитное подразделение спецназа.
— Любимая, у меня есть слишком много причин, чтобы жить. — выталкивает Тёма, глядя сначала на меня, потом на заднее сидение, где наши дети поют песенку, и снова на меня. — Я всегда буду возвращаться к вам. Веришь мне?
— Верю, Артём. Всегда верю.
Куда мы направляемся, я узнаю, когда муж съезжает с трассы, ведущей в Петрозаводск, и спустя пару часов тормозит около ворот большого бревенчатого дома. Он нажимает кнопку на пульте, и ворота разъезжаются в стороны, открывая моему взгляду ухоженный двор и толпу людей.
— Что это значит, Артём? — буркаю, когда выходим из машины.
Дети тут же бросаются к бабушкам. Оглядываю подозрительным взглядом собравшихся людей, пытаясь понять, почему они здесь, ведь мы собирались провести отпуск семьёй.
— Помнишь, как мы мечтали о домике в лесу?
— Помню. — бросаю, сводя брови, потому что, кажется, уже догадалась, к чему он ведёт. — Ты купил его?!
— Купил, малыш. — растягивает губы в улыбке и вкладывает в мою ладонь ключи. — Я же обещал, что у нас будет всё. Правда, понадобилось больше времени, чем планировал изначально, потому что маленьким домиком мы уже не обойдёмся.
— Тёма. — всё, что удаётся выдохнуть из-за переполняющих эмоций. Шагаю в его надёжные объятия, обвиваю руками шею и нежно целую. — Ты — лучший.
— Это я тебе тоже обещал. — смеётся мой невыносимый засранец, подхватывая меня на руки.
На твёрдой земле, как бы я не возмущалась, оказываюсь, только когда подходим к гостям.
По очереди обнимаю свою маму, затем маму Артёма, хмурого Егора, уставшего, но счастливого Тоху, беременную Вику, Ариповых старших.
Не могу перестать улыбаться, как бы ни старалась. Счастье горячей патокой переполняет, растекаясь по венам. Муж обнимает меня сзади, сжимая руки на животе, опускает подбородок на плечо и выбивает в ухо: