Моя любимая кукла
Шрифт:
– Разукрась меня! Разукрась меня!
Постепенно ураган стихал, и Стефан слышал лишь собственное бормотание:
– Валери не призрак, она всего лишь незавершенная картина…
Потом откуда-то очень ясно он услышал слова Эдварда:
– Но почему именно ты об этом догадался? Стёпа?
Потом исчез погреб и картина с серой Валери. Он проснулся и открыл глаза.
– Стёпа! – в дверь стучала мама. – Сынок, я уже полчаса тебя разбудить не могу! Ты проспал завтрак! К тебе Эдя пришел!
Стёпа так и подскочил в кровати.
Он выбежал из комнаты встречать друга. Тот, поникший, стоял на пороге и с печалью на лице виновато произнес:
– Стёп, прости. Я вел себя как идиот.
– А я как псих. Ты тоже прости. И ты был прав! Я кое-что придумал! – С воодушевлением выпалил Стёпа.
– Что это вы там опять задумали? – мимо прошла Линда, таща корзину грязного белья.
– Ничего особенного, сестрёнка! – отозвался Стёпа.
– Это наши личные дела! – нахмурив брови, низким басом прогремел Эдя, встав в позу отважного рыцаря.
– О-о-о! Ну, не буду мешать.
Линда удалилась.
– Так что стряслось?! – спросил Эдя.
– Мне приснилась жуткая история про сумасшедшую э-э-э… Сушёную Воблу!
– Что?! – Эдя даже поперхнулся слюной.
– Безумный старикан! Мы его так называли во сне!
– Мы?! Я тоже там был!
– Да. И Линда.
– Ого! О чем же история?
– Тебя звали Эдвард!
– М-да… – тяжело вздохнул Эдя. – и, правда, кошмар жуткий!
– На самом деле, эта Сушёная Вобла тоже был я, наверное… только, когда вырасту… если не сделаю прямо сейчас, что задумал!
– Что?!
– Я тебе потом подробно расскажу про этот дурацкий, но все же нужный сон! А сейчас, сходишь со мной… к папе?
– Конечно, друг!
На кладбище Стёпа уселся на лавку возле отцовской могилы и достал из рюкзака клей и краски. Эдя присел рядом.
Ребята провозились с обломками свистульки полдня. Когда все было готово, Стёпа осторожно разукрасил ее. Эдя, затаив дыхание, аккуратно поставил еще не до конца высохшую свистульку на ладонь Стёпы.
– Нужно налить немного воды! – прошептал Эдя.
– Что?! Хочешь, чтобы я посвистел в нее?! Нельзя ведь на кладбище свистеть?!
– Нам можно. К тому же… он ждёт…
Стёпа прислонил свистульку к дрожащим от волнения губам. Он закрыл глаза и затаил дыхание. И вот он медленно выдохнул, и свист вылетел с урывками – мальчик расплакался, но по лесу разлилось звонкое эхо.
– Разве он умер, друг? – тихо спросил Эдя. – Он везде! Видишь, как солнце выглянуло из-за облака? Это он невидимой рукой отодвинул тучу, чтобы смотреть на тебя. А вот прямо сейчас ворон взлетел с еловой ветви и всколыхнул ее – это он, пробираясь сквозь деревья, спешит на встречу с тобой. А сейчас чувствуешь, как тёплый ветер подул возле плеча?
Эдя положил руку на плечо друга.
– Это
он легонько обнимает тебя. И легким эхом на весь лес разливаются трели от его последней игрушки. Слушай, Стёпа. Это он отвечает тебе.Облачные качели
В небольшом городке жила одинокая молодая женщина. Благодаря своему таланту рукоделия, она была известна на весь город.
Портниха работала в маленькой мастерской по починке вещей. Она ловко и быстро справлялась с заказами, и горожане называли ее Паучихой. Паучихе же было под силу прославиться на весь край, если бы создавала что-то новое и необычное. Но ей хватало славы. Сердцем ее владела другая мечта – стать матерью прелестного сыночка, но бог не дал ей детей.
Ради мечты она увлеклась магией и подружилась с местным колдуном. Он велел ей раздобыть мешок мужских волос, сотворить из них пряжу и свить верёвку. Для чего не сказал.
Паучиха слепо слушалась учителя и с того дня колдовством завлекала мужчин в свою лавку. Но ребёнок в ее чреве так и не зародился.
И немудрено! Паучиха даже не дотрагивалась до мужчин, а лишь усыпляла, срезала волосы и отпускала восвояси. Но вскоре те, кто побывали в лавке молодой портнихи, слабели, заболевали, а потом и вовсе умирали.
Скольких мужчин погубила портниха! Теперь местные обходили стороной ее лавку, называя Чёрной Вдовой.
Вскоре она собрала-таки мешок мужских волос. И Паучиха свила крепкую верёвку.
Когда полная луна осветила землю, она вновь отправилась в хижину колдуна-отшельника. Паучиха помнила, что учитель погубил не одну девушку, сделки с ним оборачивались не в пользу глупых девиц. Но Паучиху не тревожила эта мысль, безумная мечта захватила ее полностью, и к доводам рассудка она была глуха.
Старец-колдун не без восхищения поглядел на верёвку, подошёл к женщине и сорвал локон с ее головы. Он опустил его в котёл с кипящей водой, добавил снадобий и, бормоча заклинания, томил на огне. Клубы дыма заполнили всю хижину. Когда содержимое котла уварилось в крохотное белое яйцо, дым исчез.
Яйцо старец отдал Паучихе. Велел взять прялку и идти на разрушенную мельницу.
Там глубоко под землёй сохранился пустой старый амбар. Войти в него можно было через потайную дверцу в полу. Открыв ее, Паучиха увидит узкий вертикальный спуск.
Ей предстоит спуститься по сотканной из мужских волос верёвке в подземелье-амбар, там, на дне в кромешной темноте усесться с прялкой и ждать, когда лунный свет коснется ее. Пока сияние полной Луны не уйдет за воронку колодца, Паучихе нужно успеть соткать паутинку. Как только та будет готова, на самую ее середину нужно будет положить яйцо и оживить его – порезать палец и капнуть каплю крови.
Тогда яйцо приживётся на паутинке и будет расти.
– Могу я надеяться, что у меня будет мальчик? – спросила Паучиха.