Моя любимая мачеха, или Она не твоя
Шрифт:
— Здесь просто чудесно.
Я обернулась и посмотрела на мужа. Баграт улыбался, наблюдая за мной. Наверное, мой восторг казался ему детским, но возвращать меня на землю мужчина не спешил, напротив, стал рассказывать легенды об этом месте:
— Этот дворец построили на месте священного источника. Бытует предание, что если женщине пройтись в правильном порядке по камням водной тропы, то можно обрести здоровье, долголетие и красоту.
— Заманчиво, — усмехнулась я.
— А тому, кто в полночь искупается в священных водах Тиртангана, боги даруют вечную красоту.
— О, и
Баграт покачал головой:
— Дворец на воде закрывается в шесть вечера, — он взглянул на часы. — И нам уже пора.
Расставаться с этим местом не хотелось, мы и половины парка не обошли, а я хотела рассмотреть архитектуру всех уровней храма. Мы так и не поднялись на второй уровень, где были расположены купальни, а ведь был еще и третий, специально построенный для медитаций. Я даже не сомневаюсь, что там невероятный вид и особое, сакральное место.
— Мы еще сюда вернемся, — пообещал Баграт, и я поверила ему. Доверилась, как всегда, позволяя увести за собой.
Сможет ли он так же доверять мне, когда узнает правду? Не отвернется ли от меня? Не прогонит прочь?
Любой сказке рано или поздно приходит конец, и герои могут рассчитывать лишь на то, что для них он окажется счастливым.
Мне хотелось верить в лучшее, поддаться атмосфере царившего вокруг волшебства, но чем ближе была ночь, тем сильнее я волновалась.
Глава 32 Баграт
Милена стояла возле панорамного окна и смотрела на звезды. Такая яркая, пленительная, желанная, что устоять чертовски сложно. Хорошо, что больше сдерживать себя мне не нужно. Откупорив бутылку шампанского, я налил его в высокий бокал и подал жене.
— Спасибо, — Милена улыбнулась и, отбросив прядь волос назад, сделала небольшой глоток.
Я смотрел на ее мягкие губы, на то, как они прикасаются к запотевшему стеклу и думал лишь о том, как буду целовать их.
Завороженный красотой и опьяненный желанием, я шагнул и подхватил свою девочку на руки. Огромная кровать была совсем близко. Мне потребовалась всего секунда, чтобы оказаться возле нее.
— Стой! — воскликнула Милена. — Шампанское, — мягко пояснила она заминку.
Опустив девушку на край кровати, я отставил бокал на стол, а когда вернулся к жене, заметил ее серьезный взгляд и сжатые в кулачки руки.
Неужели она все еще боится близости со мной?
— Мне нужно кое-что сказать тебе, — выпалила она и, покраснев, тише добавила: — Кое-что неприятное.
Мила волновалось, и я напрягся — вряд ли это какая-то мелочь.
— Я тебя слушаю, — подойдя к девушке, я присел рядом на кровать и взял ее ладошку в свою.
Она кусала губы и отводила взгляд. Щёки жены быстро наливались алым, а ресницы задрожали. Казалось, она вот-вот расплачется, но вместо этого Милена глубоко вздохнула и посмотрела мне в глаза.
— Прежде, чем я это скажу, хочу, чтобы ты знал. Я очень дорожу тобой и нашими отношениями. Каждый день в браке с тобой был для меня счастьем. Мне нравилось готовить для тебя, нравилось просыпаться с тобой в одной постели… —
она всё же опустила голову и добавила тише: — И то, как ты со мной нежен, мне тоже очень нравится. Но я всего этого не достойна.Плечики её приподнялись и медленно опустились. Сжавшись, Милена выдохнула:
— Я тебе изменила.
Повисла пугающая тишина. За окном шумели волны, смеялись отдыхающие, доносились звуки музыки. Сказочный мир Бали уже не казался райским. Будто в этот миг краски померкли.
— Уверяю, я этого не хотела! — она подняла мокрое от слёз лицо и посмотрела умоляюще. — Всё получилось… Я выпила… И вот… — Милена боролась с эмоциями, стараясь говорить твёрдо, но получалось плохо. Покачала головой: — Я не хочу тебя обманывать. И хоть мне страшно, что это конец всему, я не смогла смолчать.
— Изменила? — переспросил, отказываясь верить в услышанное. Все звучало как-то нелепо, бредово. Не хотела, выпила, получилось… бред!
— Не хотела? Тебя принудили? Опоили? — я не собирался кричать, но, черт возьми, мне нужны ответы!
Она сжалась, будто от удара и помотала головой так, что волосы рассыпались по плечам. Вскинула затравленный взгляд.
— Никто не принуждал. Я сама… Не знаю. В какой-то миг я будто стала не я. Прошу, не смотри на меня… так.
Сама. Черт, не думал, что дышать может быть так больно. Я усмехнулся. Идиот! Старый придурок, ходил вокруг нее кругами, боялся надавить, мечтал стать тем самым, первым и единственным.
А какой-то сопливый пацан опоил мою жену и зажал где-то в подсобке. Делов-то.
— А как мне на тебя смотреть? Что ты ждешь от меня, Мила? Чтобы я сказал, что все хорошо? Что я не сержусь? Что ты можешь и дальше делать из меня идиота, и раздвигать ноги перед другими?
Она вздрогнула и медленно поднялась. Смотрела теперь абсолютно сухими глазами.
— Заслужено, — коротко усмехнулась и, отвернувшись, пожала плечами. — А чего я ждала? Надеялась, что ты простишь меня, как свою первую жену? Помнишь, ты говорил, что это не конец? Я поверила. Пожалуй, мне стоит собрать вещи.
Она двинулась к выходу, и у двери замерла. Не оборачиваясь, проговорила:
— Прости. Мне очень жаль, что так получилось. Я… не хотела бы тебя потерять. Ты стал дорог мне. Но я сама всё разрушила.
— Разрушила, — согласился я, догоняя.
Не хватало еще, чтобы она сейчас куда-то на ночь глядя пошла и влипла в очередную историю. Я обещал дяде Тимуру, что позабочусь о его дочери, что ее никто не обидит, и я сдержу данное слово.
— Вернись, пожалуйста, в номер, — сдерживать гнев и злость было сложно. Моя рука удержала ее за локоть. Наши взгляды встретились.
Милена выглядела беззащитно, но желания успокоить, поцеловать у меня не возникло. Больше нет.
— Если тебе неловко находиться со мной в одной комнате, то я сниму другой номер в гостинице. Мне важно, чтобы ты была в безопасности.
Она порывисто обняла меня и, спрятав лицо на моей груди, глухо повторила:
— Прости. Прости меня, Баграт! Клянусь, я больше никогда…
Слушать это дальше было невыносимо. Словно в меня не просто вонзили острое лезвие, а прокручивали с каждым очередным “прости”.