Моя любимая роль

Он фыркнул, запрокидывая голову и закрывая глаза руками, прочесал пальцами волосы и уставился на неё бесконечно терпеливым взглядом детского психолога:

— Во-первых, говорю раз и больше повторять не буду — я никого не ревную, дело не в этом. Во-вторых, я удивился потому, что младший хореограф ещё старше меня, а гуляет с маленькой девочкой. И вообще, я никогда от него не слышал ни слова о ней, так что их отношения для меня тем более новость. Всё, больше я ничего не имел в виду, ты успокоилась?

Она подозрительно порассматривала его лицо, тихо спросила:

— Точно?

Он усмехнулся и поднял ладонь:

— Клянусь Гибсоном!

— Кем? — сморщила лоб она, он наконец улыбнулся и поднял глаза к потолку:

— Это моя любимая гитара, ты должна была её видеть наверху.

Она фыркнула и округлила глаза:

— Ты дал гитаре имя, как рыцарскому мечу?

— Нет, это фирма так называется, которая их выпускает, — рассмеялся он, — вроде марки машины.

— А, — она улыбнулась, засмотревшись на то, как он смеётся.

«Почему я раньше не замечала, какие красивые у тебя глаза? Такого цвета, серого с зеленью, как будто чуть замшелые скалы у северного моря… Всё-таки и в жизни ты иногда улыбаешься, как в «струнах», это так круто — я пью чаёк со звездой.»

— Стефани, — вдруг встревоженно заглянул ей в лицо парень, неуверенно спросил: — Ты что, смотрела «струны»?

Она удивлённо открыла рот гораздо раньше, чем поняла, что можно было бы и соврать:

— Откуда ты..?

— Стеф, ну я же просил! — хлопнул себя по лбу он. — Блин, вот же женское любопытство, хоть в пекло сунетесь, если сказать, что туда нельзя!

— Да ладно тебе, — смущенно улыбнулась она, — подумаешь, посмотрела… его куча народу видела.

— Да, но с кучей народу я не общаюсь, — он укоризненно покачал головой, вздохнул. — Тебе интересно, как я узнал? У тебя появилось такое очень характерное выражение лица, мечтательное и глупое-глупое… — Он встал, поставил кипятиться чайник и развернулся к ней, опираясь о тумбу, — я видел тысячи таких лиц на автограф- сессиях, пустые глаза маленьких девочек, в которых только «я хочу тебя, Зак!» и ничего больше. Знаешь, как меня это задрало?

Она опустила глаза и медленно пожала плечами:

— Ты очень хорошо сыграл…

— О, боже, — он опять запрокинул голову и провёл рукой по лицу. — Слушай, вот представь себе, допустим, твою Бренду.

— Ну? — она сдержала желание поморщиться, но он всё равно усмехнулся:

— Не любишь её, ага? А вот представь, что она стала кумиром, допустим, широкого круга парней от двенадцати до пятнадцати лет, они молятся на неё, забрасывают её сайт письмами, а когда увидят тебя на улице, долго бегут следом с воплями: «Бренда, золотце, я люблю тебя!»

Стеф пожала плечами, он долил кипятка в заварник и снова наполнил их чашки:

— А теперь представь, что так вести себя начали не только незнакомые люди, но и те, с кем ты общаешься. Друзья стали считать, что ты любишь что-то только потому, что в сериале это любит Бренда, стали дарить тебе одежду, которую носит Бренда, потому что думают, что ты должна её любить. Ты пытаешься им объяснить, что ты

— не она, что у тебя другие вкусы, другие взгляды на жизнь, но видишь в ответ только пустые глаза, в которых светится надпись: «Бренда, мы тебя любим!». Как тебе?

У неё передёрнулись плечи:

— Жутковато.

Парень криво улыбнулся и двинул плечами:

— Вот и представь, как я себя чувствую, когда человек вчера был нормальным, а сегодня пришёл со взглядом зомби.

— Не переживай, это временно, — попыталась улыбнуться она, — просто ты действительно классно играешь, я не ожидала. И Зак в твоём исполнении получился просто супер-обаятельным!

— Мне приятно, что ты так высоко оцениваешь мой талант, — клоунски скривился он, — но лучше смотри так на Зака, я — не он.

Она пожала плечами, чуть улыбнулась, грея щеку чашкой:

— Но на гитаре играл ты, а не Зак. Пел, говорил, улыбался. Сценарист придумал образ, да, но ты смог его так классно оживить… Значит, он тебе подходит, ведь это ты умеешь так улыбаться, а не придуманный Зак.

Он против воли улыбнулся, хитро прищурился, глядя в её глаза:

— Влюбилась, что ли? — Она хихикнула и пожала плечами, он поднял бровь: — В меня или в Зака?

— А какая разница? — она отпила чая, он замер, перестав улыбаться, встал и жестом позвал её на выход:

— Пойдём, покажу какая.

Она впрыгнула в туфли и выбежала за ним, он закрыл трейлер, быстрым шагом пошёл к парковке, остановился у её машины:

— Дай ключи, — она порылась в сумке, бросила ему связку, он прыгнул за руль, — садись, съездим кое-куда, тут близко.

Стефани села, страшно неуютно ощущая себя на пассажирском сидении собственного автомобиля, он с ходу газанул, оставив сзади клубы пыли, вырулил на грунтовую дорогу.

— Куда мы едем? — стараясь не показывать своего опасения, спросила Стеф, парень немного злобно усмехнулся:

— Едем лечить тебя от иллюзий, — отбросил с лица волосы и на секунду повернулся к ней, — ты математику в школе учила?

— Да, это мой любимый предмет, — непонимающе кивнула она, — а что?

— Отлично, — зубасто оскалился Стивен, — помнишь стереометрию? Чем отличаются двухмерные фигуры от трёхмерных?

— Объёмом, — всё ещё ничего не понимая, вздохнула она, он кивнул:

— Да, именно. И если разрезать любое объёмное тело, в сечении мы получим какую- то фигуру, но только по этой фигуре ты ни за что не скажешь, какое тело было разрезано.

— Ну почему, скажешь…

— Нет, — покачал головой он, — разрежь цилиндр, конус, шар — получишь круг. Разрежь призму, пирамиду треугольную, или тот же конус, но поперёк — получишь треугольник.

— Ладно, да, ты прав, — подняла руки она, — к чему ты это говоришь?

— Сейчас увидишь, — нехорошо оскалился он, машину качнуло, Стеф всмотрелась в Дорогу:

— Мы что, на озеро едем?

— Ага, почти приехали. У тебя ещё есть время самой ответить на свой вопрос, если не успеешь — отвечу я, — он усмехнулся и покачал головой, — только боюсь, что тебе это не понравится.