Моя любовь навсегда

— Не заметил, — Милана сделала кавычки в воздухе. — Настя вообще сказала, чтобы я оставила их в покое. Малышня, мол, сама разберется. И я бы не возмущалась, но Дима уже подбивал всех на прилюдное сжигание робота в честь твоего назначения на пост главы Департамента по делам молодежи и ухода с должности генерального директора «Генезиса». Прямо посреди детской комнаты.

— Старшенький у Марка, конечно, огонь-парень, — пробормотал Антон рассеянно.

— Ага, дядя Ярик сказал то же самое.

— Ладно. Пошли. Если задержимся, дети и правда сожгут нам здание, — хмыкнул он и потянул жену к стеклянному лифту.

Зал для конференций идеально подходил для маленького семейного сборища. Достаточно просторный, чтобы там поместились все родственники и друзья со стороны трех семей, а еще с хорошей акустикой. Когда Антон прошел через двери, присутствующие повернулись к нему и загалдели почти одновременно:

— Чего так долго?

— Тебя там похитили, а потом привезли обратно с доплатой?

— Сколько можно?

— Дети сейчас друг друга перегрызут!

— Тишина! — рявкнул Паша, и все дружно притихли. — Разорались, как чайки на пирсе, — недовольно пробурчал он.

— Так твои галдят, — философски заметил Ярослав, стоящий рядом с ним, затем покосился на невозмутимого Сергея. — Ну и рыжего. Да, Радов?

— Нет, — буркнул тот.

Антон с умилением осмотрел шумное сборище, которое даже минуты молча не простояло. Настя с Алисой вспомнили про недавний показ мод, Елисей и Михаил с женой тихо спорили в углу. Влад зевнул, а Наташа воспользовалась моментом и сунула ему в рот очищенную креветку. Андрей с Оксаной общались с родителями, пока Илона со Стасом рассматривали вид из панорамного окна и смеялись над какой-то шуткой.

Мать Антона терпеливо ждала, когда сын разродится речью, и попутно пересматривала с Раисой фотографии с недавнего отдыха четы Тасмановых в Египте. Ярослав с хлопком открыл бутылку детского шампанского и чуть не подрался за нее с Пашей, потому что алкоголь им пить запретили, а лимонад купили всего один на двоих.

— Бардак, — причмокнул подошедший Марк.

— Сказал папаша, чья дочь довела брата до тошноты и нервного срыва, — съязвил Антон, наблюдая за родственниками с большим интересом.

Милана бочком отступила в сторону, когда ее настиг жалящий взор синих глаз.

— Пожаловалась, — протянул Марк недовольно.

— Просто рассказала о промахах в твоем воспитании.

— А про катающегося по перилам Санечку она не сообщила?

— Мой сын не… Что? — Антон с ужасом посмотрел сначала на убегающую от него к Илоне жену, потом на довольного Марка.

— Видишь? Один твой сын похлеще трех моих детей, — выдал он вердикт.

Пока Антон мысленно переваривал услышанное, Марк оттеснил его в угол и прошипел тихо:

— Но ты от главной темы дня не уходи. Кого ты ставишь во главе компании? Елисея? Андрея? Мишку? Или передашь управление Ласточкиной?

Паника в его взгляде и нервно бьющаяся жилка на виске оказались таким приятным зрелищем, что Антон позволил себе сполна им насладиться. Никогда прежде его деловой партнер так не сходил с ума. А все потому, что сегодня решалась судьба их общего детища, успешного и процветающего, поэтому Марка больше остальных волновала смена руководства.

— А в чем дело, Тасманов? Не доверяешь моему мнению? — хмыкнул Антон.

— Не желаю, чтобы ты облажался. Поскольку у меня самый большой пакет акций после тебя, я вынесу на обсуждение назначение нового главы. Если не посчитаю его достаточно хорошим выбором, — отрезал он.

— Правда? — Антон склонил голову к плечу и усмехнулся. — И когда я лажал?

— Почти всегда.

— Не было такого.

— Опять вспомним Саню и перила?

— Дима чуть не устроил пожар в здании.

— Ребенок игрался! — не выдержал Марк и зашипел пуще прежнего. Будь у него змеиный хвост, он бы непременно им забил от возмущения. — Нечего наговаривать. У меня лучшие в мире дети.

— Когда спят в своих террариумах.

— На своих посмотри. Скажи имя, наконец. Хочу знать, кого завтра пытать на собрании акционеров…

— Себя.

Марк застыл и не закончил речь, чем изрядно повеселил Антона. Он наслаждался его шоком и растерянностью, которые вскоре сменило изумление. Удивительно, ведь они столько лет проработали бок о бок. Шурин вложил в компанию все силы, средства и энергию. Именно он вывел «Генезис» на мировой рынок, чего могло не случиться в ближайшие лет пять или шесть.

Кому бы еще он оставил компанию? Только Марку Тасманову. Человеку, которому, откровенно говоря, доверял, как себе. Тому, кто сделал для нее больше, чем все присутствующие в конференц-зале.

Они с этим решением тоже согласились. Единогласно.

— Издеваешься?

— Нет, — Антон улыбнулся и похлопал Марка по плечу. — Поздравляю с назначением, Марк Ярославович.

— Ну вы все? — Елисей потряс бутылкой шампанского. — Решили свои семейные проблемы, голубки?

— Сейчас эта бутылка полетит тебе в лоб, — проворчал Марк, быстро приходя в себя и растягивая губы в улыбке. — Или я отберу у тебя тот жалкий процент акций, а потом стану единоличным хозяином «Генезиса».

— Я же предупреждал, что пускать в дом змею не к добру, — проворчал Паша.

— Папа! — возмутилась Настя.

— Прекрати наговаривать на моего сына, — рыкнул Ярослав и отобрал у лучшего друга лимонад. — Отдай «Буратино». Для тебя приготовлена чудесная вода в стакане. Прямо к смертному одру наливали.

— Сам ее пей, гиена.

— Всегда знал, что ты ждешь моей кончины, Кенар.

Послышались хлопки, а следом раздались первые поздравления. Каждый из присутствующих счел своим долгом поздравить Марка с новым назначением лично и пожать ему руку. Кто-то обнимал, но чаще говорил теплые слова и желал успеха в новых начинаниях.

Антон с наслаждением пригубил шампанское и впервые за долгие десять лет ощутил легкость. Страница его жизни, тесно связанная с бизнесом, закрылась, но открывалась другая. Пока неизведанная.

— Не жалеешь? — он вздрогнул и посмотрел на подошедшего отца.

— Что променял бизнес на политику? Нет.

Паша вздохнул и устало потер лоб, который прорезали глубокие морщины. Все-таки возраст сказывался. Подобного рода мероприятия, даже в кругу родни, быстро выматывали его. Поэтому Антон не удивился, когда отец добровольно ушел с поста. Ради того, чтобы наслаждаться прекрасной старостью в загородном доме рядом с любимой женой и в окружении друзей с внуками.