Моя милая леди. Часть 2. Школьная пора...

– Туда? – глаза снова удивлённо округлились. Та кивнула.

Я подняла брови. Однако… Цепляясь за обледенелые поручни, осторожно спустила по лестнице вниз. Серая железная дверь казалась неимоверно тяжелой и наглухо запертой. Однако, быстро догнавшая меня Мыша легко дёрнула её, и та открылась. Мышь отошла в сторону, пропуская меня вперёд.

Сначала мы оказались в небольшой мрачной комнате. Я не успела её рассмотреть, так как мы прошли насквозь и оказались в другом помещении. Длинный узкий коридор, параллельный двери, в которую мы вошли, слева заканчивался дверями куда-то, предположительно, в уборную, а справа стойкой гардероба. Впереди же, в метре от пола и до самого потолка, возвышались молочного цвета колонны. Странно, но они не плохо подходили к чёрным обоям и тёмному кафелю пола.

Мы не пошли в гардероб. Мышь сразу пошла налево, туда, где колонны уже заканчивались, а стена ещё не началась, образовывая проход. Проход в большой зал.

Чёрные стены изрисованы красивыми витиеватыми серебристыми узорами, потолок затянул паутиной переливающийся герлянды, барная стойка с подсветкой. Десяток низких столиков, над некоторыми из которых возвышались кальяны, были окружены с трёх сторон черными диванчиками, на которых располагались люди, неспешно передавая друг другу трубки кальянов и о чём-то не громко беседуя.

Но и тут мы не остановились. Мыша, пройдя половину зала, нырнула в неприметный чёрный коридор в стене.

Коридор метра в два длинною вёл в помещение такой же стилистики, но меньшего размера. Слева, в перпендикулярный входу ряд, на возвышенности в несколько ступеней расположилось три столика с диванами. Окна по левой стене были наглухо затонированы и заперты железными ставнями. Низкие подоконники, обитые чем-то мягким, выполняли роль мест для сидения. На стене справа висело полотно, явно предназначенное под проектор. И занимало оно аккурат половину стены. Далее – импровизированная стена из 3х колонн, между которыми на возвышенности в несколько ступенек просматривалось…джакузи! Серьёзно! Настоящее джакузи!

Мышь села за ближайший столик, на диван, лицом ко входу. Я последовала её примеру. Вскоре к нам пришёл парень классической неформальной внешности: крашенные в чёрный волосы, выстриженные узоры на висках, тонели в ушах, забитые татуировками руки и шея, красная рубашка с закатанными рукавами и рваные тёмно-синие джинсы.

– Неси, - кивнула Мышь, - скоро будут.

Парень, не говоря ни слова, ушёл.

– Кто скоро будет? – поинтересовалась я, глядя на Мышь.

Та уже разделась и сидела теперь в огромном бежевом свитере. Кажется, мужском. И когда успела?

Мышь не ответила. Парень вернулся, водрузив на стол высокий кальян. И снова ушёл. Я сняла, наконец, странную куртку-толстовку и принялась дальше рассматривать интерьер. Стены были так же чёрные, как и в основном зале, правда расписаны мелками и весьма хаотичным образом. На потолке не было гирлянды – её заменили зеркальные плиты. Правда располагались они не на всём потолке, а только над рядом столиков и над джакузи.

Вернулся парень с каким-то железным ведёрком и бельевыми щипцами. Зачем, интересно? Но всё оказалось весьма просто – в ведре были ярко оранжевые угли, это и объясняло наличие щипцов.

Стоило ему выложить на чащу кальяна четыре угля и накрыть их железным колпаком, как в комнату стали заходить люди. Парни и девушки раздеваясь на ходу, кидали вещи на диванчики. Я ошарашенно наблюдала за ними. А Мыша, кажется, даже и не заметила, что теперь нас больше, чем двое.

Некоторые кидали вещи на диванчики вокруг нашего столика. Среди них я узнала двух парней. Кажется, они были на балу. Но вот в дверном проёме появился Ястреб, идущий под руку с какой-то девушкой, и что-то ей рассказывал. Он был встречен дружным, но коротким возгласом. Я вжалась в подлокотник. Ястреб сел на диван, перпендикулярный моему. Девушка села рядом. Подошла еще одна девушка и села с другой стороны. Ещё две встали за спинку дивана, влезая в разговор.

Я обречённо смотрела на происходящее. Очень вовремя вспомнилась цитата Остапа Бендера: «Мы чужие на этом празднике жизни». И дело было даже не в том, что пришедшая тёплая компания не замечала меня. Дело было в нём, в Ястребе. Непонятно почему, я ощутила резкий прилив ненависти, какой испытывают обычно жёны, узнавшие о наличии у любимого мужа любовницы. Только Ястреб мне не муж. И, будем откровенны, вообще никто. Так почему же он волнует меня?

Тем временем, Ястреб откинул руку назад, одновременно оборачиваясь к девушке, сидящей с другой стороны, и обнимая её за плечи. Желудок так сжался, что я ощутила почти физическую боль в груди. Не было никакого желания смотреть на этот дешевый спектакль. Поэтому я решила обратить больше внимания на интерьер и людей. Интерьер наскучил мне так же быстро. И я вспомнила, что упражнения в использовании силы тоже не плохо помогают отвлечься. Тем более из головы не выходили слова Моргана «доверяй своим глазам». И я решила проверить.

Сначала вызвала печать на запястье. Она не сразу послушалась, но всё-таки мне это удалось. И я с жалостью посмотрела на бледные остатки некогда сложного рисунка. «Ничего, милая, держись», - подумала я, поглаживая печать большим пальцем другой руки. Та слабо откликнулась. Затем, закрыв глаза, сосредоточилась, пытаясь переместить её. Это было куда сложнее. Связь периодически терялась, и печать застревала где-то в руке или в плече, никак не доходя до места. Наконец в глазу стало ощущаться порядком подзабытое тепло. И я открыла этот глаз. Да, сразу всех «истинных лиц» одновременно увидеть не удалось. Пришлось сканировать людей по одному. И, кстати, должна заметить, в комнате почти не было чернушек. Да и люди вокруг были обычными – ничего выдающегося. И ауры их переливались примерно одинаковыми цветами, разве что у кого-то тот или иной цвет преобладал над другим, но это только эмоции, и ничего более. Я перевела взгляд на Ястреба, и тут же зажмурилась, с трудом сдержав крик. Глаз как будто обожгло по всей форме печати. Я закрыла лицо руками и отвернулась, пытаясь перетерпеть боль. Надо было что-то срочно делать. С трудом разлепив глаза, я посмотрела на Мышь.

– Дверь между джакузи и последним диваном, - ответила она, не поднимая головы от планшета.

Я быстро встала. Голова кружилась, всё плыло перед глазами. Внезапно, я почувствовала, как что-то прохладное обвивает мою руку. Я приоткрыла здоровый глаз - вокруг моей ладони сгущался чёрный дымок. “Иди, я буду направлять тебя”, - шепнул Никс. Я кивнула, чуть улыбнувшись. Всё-таки он у меня чудо! И мы по коридору, лавируя между людьми.

Отделанная чёрным кафелем вплоть до потолка уборная представляла собой двойную комнату. Слева располагались раковины и зеркало в обрамлении крупных желтых лампочек, прямо – отделение с кабинками туалетов. Справа была дверь, но что там, я не рискнула выяснять. В голове крутились совершенно другие мысли.

Я подошла к умывальнику и облокотилась на раковину, открыла воду и промыла глаза. В зеркале, разумеется, глаза мои были обычные, даже не покраснели. Однако я чётко помню вспышку неконтролируемого холодного ужаса в мозгу, при взгляде на Ястреба. Что это было? Печать спустилась в низ живота и почти не подавала признаков жизни. Я опустила лицо под струю. Да что же такое то?

Хлопнула дверь. Я выпрямилась, утирая воду с лица, и открыла глаза. Рядом стояла девушка и расчёсывала длинные тёмно-рыжие волосы. Это была одна из тех девушек, с которыми обнимался Ястреб.

Ужасно неприятно! Но, должна признать, она была довольно симпатичной.

– Что ты на меня так смотришь? – насмешливо спросила она, не отрываясь от процесса.

– Нет, ничего, - я мотнула головой, выныривая из омута своих мыслей.

– Ты напрасно думаешь, что это серьёзно, - она засунула расчёску в задний карман джинс и достала оттуда бардовую помаду, наклонилась ближе к зеркалу.

– О чём ты? – я нахмурилась, в глубине души догадываясь, о чём пойдёт речь.

– О Ястребе, - она приоткрыла рот, обводя губы помадой.