Моя молодость – СССР

Лет десять-пятнадцать назад я разыграл репортеров из одной латвийской желтой газеты. Они жаждали узнать подробности моей личной жизни, а я в то время репетировал в Новом Рижском театре – и пригласил их именно туда. Назвал адрес… А вместо номера квартиры – номер гримерки. Приезжают журналист и фотограф утром по адресу – у нас накануне премьера была, и мы – немножко подшофе – сидим во дворе с коллегами.

В Нью-Йорке после съемок «Дронго»

«Послушайте, но это же театр!» – возмущаются журналисты. – «Это и есть мой дом». – «А где же ваш холодильник?» А я им термос для льда показываю: «Вот он, ношу всегда с собой. Еда? Люблю поесть на газетке, кстати, вот остатки колбаски. И супчик в мисочке». – «А как же ваша семья?» – «Мои коллеги по театру и есть моя семья. А спим мы здесь, во дворе – любим сквозняк. Кстати, лично я сплю стоя. Как конь». – «Но все-таки – где ваша квартира?» Веду, показываю гримерку с театральными костюмами. Говорю, что здесь я тоже иногда сплю, потом показываю на раковину в коридоре: «Вот здесь я делаю все. Мою руки и вообще…» Статья вышла под заголовком, который был напечатан огромными буквами: «Ивар Калныньш писает в раковину».

* * *

Однажды – был такой грех – я дал фотографу в ухо. Мы с бывшей женой решили первого сентября отвести вместе сына Микуса в школу. Да, у нас давно другие семьи, но парню это было важно! Идем втроем. Солнце светит. Настроение отличное. Смотрю – стоят папарацци наизготовку с объективами – поджидают уже. Мы повернули к черному ходу. А там тоже двое фотографов в засаде, и прямо к нам – со вспышками! Ну, я одному из них и врезал… У меня в этом плане советское воспитание. Простое как три копейки. Сначала нужно спросить: а можно ли вас снимать? И дождаться ответа. Да, ребята, я понимаю: у вас такой бизнес, вам наплевать на мое личное пространство… Ну а мне-то как жить? В общем, испортили нам праздник…

В общении с журналистами каких только казусов не происходило! Наверное, у меня чувство юмора специфическое. Спрашивают про ревность – отвечаю, что отрезаю женам головы. И это принимается за чистую монету. Задают вопрос про день рождения – говорю, что помню самый первый: сначала было темно, а потом стало светло, выглянуло солнце… Тоже «съедается», и появляется заголовок: «Актер помнит себя с самого первого дня рождения»… В одном издании даже написали, что ради любимой женщины Ивар Калныньш прополз по-пластунски по битому стеклу, в холоде и голоде…

Ну как, зачислили меня в журналистоненавистники? Совершенно напрасно! Я очень уважаю профессионализм и профессионалов, и мне совершенно неважно кто он – сантехник, режиссер, актер или корреспондент. Но поверьте, любопытство и глупость не имеют к профессионализму никакого отношения.

ЛАРИСА ВЕРБИЦКАЯ:

«Не могу сказать, чтобы я могла бы влюбиться в его экранный образ Тома Феннела, – это мне вообще несвойственно… Но так или иначе Ивap в какой-то степени повлиял на мой выбор спутника жизни. Мне нравятся мужчины такого типажа: красивые, статные, умные, глубокие, надежные…

Велико было мое удивление, когда в джунглях Гаити на съемках «Последнего героя» появился Ивap. Он спустился с небес – как всегда элегантный и импозантный – и очень лихо вписался в жизнь островитян. Никогда и никаким образом не подавал вида, что ему тяжело, что его что-то не устраивает. Был внимательным, тактичным, находил место и для шутки, и для улыбки – все у него было легко.

Несмотря на то что мы на острове были обделены в плане гигиены и гардероба, Ивap выглядел всегда безупречно».

Любишь кататься – люби и саночки возить

Рок-н-ролл в песках

Свеча горела на столе

В «цветнике»

К слову, эту книгу мне помогает писать рижский журналист Елена Смехова из газеты «Суббота», с которой мы знакомы много лет. Привлечь профессионала к работе над книгой для меня абсолютно нормально – русский язык, несмотря на то, что я и совершенствую его постоянно, для меня все-таки не родной.

Как проходила наша совместная работа над книгой? Очень просто. Мы садились и разговаривали. Откровенно, долго и обо всем на свете. И получался примерно вот такой диалог:

– Ивар, сейчас модно ругать СССР. Не хотите присоединиться к этому хору?

– Нет, не хочу. Это моя молодость, в эти годы я пришёл в кино, влюблялся, на свет появились мои первые дети. Да, были пустые витрины, да, над страной висел железный занавес, да, нам пудрили мозги… Но ведь и хорошего было немало: например, национальные киностудии, на которых снимались прекрасные фильмы, проходил обмен режиссёрами и актёрами. Происходила диффузия культур.

…Недавно у меня раздался необычный звонок. «Как вы думаете, – спросили меня, – кто имеет право продавать фильмы Рижской киностудии советского времени?» Датчане, мол, интересуются. Но не знают, к кому обращаться: то ли в министерство культуры, то ли на киностудию…

– И что же вы им ответили?

– Я сказал, что все написано в титрах: кто авторы, кто исполнители, кто хозяева. Если произведения продаются третьим лицам для нового тиража, то должен подписываться договор с теми, кто в титрах. Но если датчане так интересуются, то давайте продадим им рижский Вантовый мост, пусть шлагбаум поставят и берут деньги за проезд. Или пусть купят песни Раймонда Паулса, которые он сочинил в советское время. «Что вы! Паулс ведь ещё живой!» – воскликнули на другом конце провода. «Ну вот, – говорю, – вы сами ответили на свой вопрос».

Да, с одной стороны, грустно, что нынче всё покупается и продаётся. А с другой – сам факт того, что на кино того времени есть покупатели, говорит о том, что оно было очень даже неплохим!

– Как Вы считаете, почему большинство старых советских фильмов хочется пересматривать, а современные – посмотрел и забыл?

– Давайте не будем идеализировать ситуацию. Хотя бы потому, что среди старых фильмов советской поры, есть и такие, которые не прошли проверку временем – эстетика устарела. Я вообще считаю, что сегодня нужно было бы разобраться с советским кино: что смотрится, а что – не смотрится. Понятно, что фильм «Война и мир» Бондарчука, в котором каждый кадр – шедевр, и какая-нибудь лента про то, как Ленин любил детей или про историю колхоза «Светлый путь», будут находиться совершенно в разных весовых категориях… Но ведь это все равно документы своего времени!

Из семейного архива

Для того чтобы снять фильм «на века», должно сойтись очень многое: талант режиссера, актерская игра, монтаж, музыка, шумовые эффекты. И непременно должно остаться что-то между строк, недосказанность, какая-то тайна…

– Когда-то фильмы Рижской киностудии считались одними из лучших в Союзе… Сейчас в Латвии почти ничего не снимают. За державу не обидно?

– В маленьких странах большое кино развивается с трудом. Таковы законы рынка и никуда от этого не денешься. Кинопроцесс – это не только творчество, но и производство. Нужны огромные вложения, многомиллионная аудитория. Откуда все это в Латвии? Здесь можно разве что снимать малобюджетное кино: без павильонов и декораций. Но Латвия может удачно принимать участие в совместных проектах.

– Вы снялись более чем в 120 фильмах. Есть такие кинороли, за которые вам сегодня стыдно?