Моя недотрога

Уже через полчаса мы вышли из дома. У тёти много где были знакомые, старой закалки ещё подружки, я была уверена, что мы идём к одной из них. Многочисленные лужи ещё не успели просохнуть, в них радостно отражалось утреннее солнце, а я старательно отводила взгляд от своих отражений в воде. И пыталась не думать ни о чем. Просто шла за тётей.

— Если беременна, — вдруг нарушила молчание тётя. — Если ты беременна, аборт сделаем сразу там же. Я не буду нянчить и твоего выблядка.

От неожиданности я едва не споткнулась. Попыталась вспомнить, всегда ли мы с Вадимом предохранялись. Не смогла. Секса было так много, он слился в одно яркое воспоминание, которое мне делало больно, как слепящий глаза свет.

Посмотрела на свой живот, плоский, скрытый под скромной блузкой. Мог ли там быть ребёнок? А если… если да? Я готова была молчать в ответ на любые оскорбления тёти, я считала, что заслужила. Но заслужил ли этого маленький будущий человек, который даже не в ответе за то, что его так небрежно привели в этот мир, такого ненужного?

За этими мыслями мы и дошли до серого, массивного здания местной поликлиники.

— Здравствуй, дорогуша! — поздоровалась тётя, входя в кабинет врача. — Столько лет прошло, а ты все хорошеешь!

— Да будет тебе, — отмахнулась дородная женщина врач. — Это твоя Ася так выросла?

Посмотрела на меня удивлённо. Судя по всему, когда-то мы были знакомы, но хоть убей я этого не помнила.

— Выросла, на мою голову, — отмахнулась тётя. — Посмотри, живёт ли половой жизнью, да анализы возьми.

Я безропотно разделась, аккуратно сложила вещи и полезла на кресло. Закрыла глаза, с закрытыми глазами унижение переносилось легче. Тётя так и не подумала выходить из кабинета, слава богу я была за ширмой, но что если она вздумает подойти? Наверное, я просто умру, и от стыда, и от унижения.

— Живёшь жизнью половой? — усмехнувшись спросила врач надевая перчатки.

— Живу, — кивнула я. — Точнее, жила.

— Видишь, просто спросить надо было, че сразу по врачам таскать, — крикнула та, склоняясь надо мной.

Пальцы её были жесткими и причиняли мне боль. Поневоле вспомнилось, как легко меня касался Вадим. Так, Ася, не хватало ещё на гинекологическом кресле плакать, на глазах врача и тёти.

Она проводила манипуляции, я терпела стиснув зубы. Я все это заслужила, потому что я плохая. Я все испортила.

— Посмотри ещё, не беременная ли, — раздался тетин голос из-за ширмы.

Я вся сжалась.

— Расслабь живот, — попросила меня женщина.

Я вздохнула, пытаясь унять напряжение. Расслабилась, насколько могла. И поняла вдруг, что если я беременна, никто меня не сможет остановить. Я встану и уйду. Голая, если надо. Босиком. Я не позволю им убивать в себе ребёнка. Если он там, внутри меня есть, значит я его рожу. Это я плохая, а малыш ни в чем не виноват.

— Вроде нет, — отозвалась врач. — Скорее всего скоро месячные начнутся. Но если только залетела, так сразу же не скажешь, УЗИ надо делать, а у нас аппарат сломался. Тест купите по дороге домой и все.

Я выдохнула. Никто не будет насильно делать мне аборт. Хотя внутри у меня все ещё кипело от ярости и неожиданного желания сражаться за свое дитя. Неужели и мама меня так же родила? Просто не позволила никому убить меня в себе. Тогда почему оставила потом? Почему не стала за меня бороться?

Я одевалась, тётя и врач обсуждали каких то общих знакомых. Потом, по дороге домой возле аптеки тётя остановилась и уснула мне триста рублей в руки.

— Иди сама свою срамоту покупай…

Глава 28

Ася

Тест я купила. Пересыпала в протянутую тётей руку сдачу. Сжала коробочку в руке так, что ладонь вспотела. Я наверняка знала, что не беременна. У таких людей, как Вадим Князев, все в жизни идёт по плану, и если он решит сделать ребёнка, то наверняка от какой нибудь породистой женщины. Есть наверное, выставки породистых человеческих самок? Что-то вроде конкурса красоты, непременно с дипломом самого крутого вуза. В общем, не от подвыпившей девицы, что в прямом смысле слова на него свалилась в клубе. Нет, в его жизни нет и быть не может никаких случайностей.

— Иди делай, — дома сказала тётя. — И мне потом покажи.

Я послушно направилась в ванную. Я вообще просто, как робот, выполняла все, что тётя мне скажет. Краткую активность внутри меня вызвало лишь упоминание об аборте. И сейчас я пописала в пластиковый стаканчик, опустила туда тест, подождала и отложила в сторонку.

И вдруг…вдруг так отчаянно захотелось стать беременной. Мечта моя была абсурдна. У меня ни кола, ни двора, жить вернулась к тёте, работы нет, зато есть кредит. Куда мне ребёнка?

Выждала время и взяла тест. Яркая полоска. Одна. И болью вдруг сперло грудь, захотелось плакать. Да, у меня никогда не будет Вадима Князева, но я вопреки всему могла оставить себе его частичку. Его ребёнка. Но даже этого у меня не будет.

— Что там? — постучалась тётя.

— Отрицательный, — ответила я, выходя.

Она протянула руку, я пожала плечами и протянула ей тест. Тётя посмотрела, затем брезгливо бросила в мусорное ведро прямиком туда же, где покоились и все мои надежды и мечты.

— Есть садись…

В голосе тёти звучала даже грубоватая опека, но я не в силах была оценить её по достоинству. Благодарность была, да. Что домой пустила, не оставила мокнуть под дождём. Но на сильные эмоции я была не способна. И есть тоже не могла совершенно, что тётю злило.

— Я сегодня в ночь пойду, — сказала она. — закрою тебя дома от греха…

Я равнодушно кивнула. Ушла к себе в комнату, свернулась калачиком на кровати, тётя открыла дверь на меня посмотреть, но ни слова не сказала, хотя раньше покрикивала — не любила, когда днём лежали. Днём нужно было что-то делать. Но видимо, даже тётя понимала, что мне несколько херово. Интересно, испытывала ли она когда нибудь подобное тому, что пережила я? Когда тебя просто человек касается, а ты словно летишь и море по колено? Этого я представить не могла, так же, как и тётю молодой и беззаботной.

Вечером пришла Анька. Конечно же, тётя меня не выпустила.

— В комнате сиди, — грубо велела она и дверь мою закрыла.

Разговаривала с Анькой через дверь квартиры, но обрывки фраз до меня долетали. Анька беспокоилась. Кричала, чтобы я её услышала. А я просто подушку зубами кусала с полным ощущением, что жизнь мне не принадлежит. Выражаясь грубым языком, жизнь я свою проебала, не успев жить начать.

— Я ушла! — крикнула тётя. — Полы помой и обед назавтра приготовь.

Загремел один замок, потом второй. Закрыла. Я вспомнила вдруг, как радовалась, когда она уходила. Прыгала по комнатам. По кровати. Чай пила в ночи, читала сколько угодно. А теперь сил и желания хватало только лежать.