Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 3

— Теперь я думаю, — ухмыльнулся Горелый. — Что ты украл ее сам.

Тут уже сдержанно рассмеялся я. Горелый помрачнел, ожидая, явно, другого эффекта после своих слов.

— Я? Рисковать всем из-за единственной пушки? Нет уж. Да мне и в голову такого не придет. Как видите, я не сбегал из города, чтобы с меня за нее не спросили. Да и сам, по своей воле пришел сюда, чтобы разъяснить вам, что пропажу вы ищете совсем не там.

— А где же мне ее искать?

— Я не знаю. Но воры редко беседуют с обворованными о том, что они у них украли.

Горелый снова прыснул в кулак.

— Если только вор не дурак. Ну или не отчаянный человек. Ты, Летов, точно не дурак. Но судя по тому, что ты разговариваешь тут, со мной, храбрости тебе не занимать.

— Удача любит смелых, — ответил я.

Горелый улыбнулся. Тут ему подали борщ. Официантка принесла дорого, но безвкусно украшенную золотыми вензелями чашку, больше напоминающую салатницу. Вместе с ней поставила на стол деревянную досточку, полную зеленого лука, сала и ломтиков черного хлеба. Последним на стол отправился ледяной графин водки.

Горелый молча открыл графин, налил рюмку.

— Твое здоровье, Летов, — сказал он и опрокинул ее. Закусил хлебом с салом.

Потом авторитет взялся за борщ.

— Ты знаешь, Витя, обычно я не прощаю людям такой дерзости. Вот так просто вызвать меня в чужой ресторан… Подозвать, будто какую-то собаку. Это жесткий косяк. Неуважение.

Я молчал, безэмоционально смотрел, как авторитет хлебает свой борщ.

— Знаешь, почему я согласился прийти?

— Понятия не имею, — пожал я плечами беззаботно.

— Мне было интересно посмотреть, кого же этот хер, Кондратенко, взял охранять склад. Вот и посмотрел. Скажу тебе, что я в нем очень разочарован. Думал, он наймет на работу профессионалов, а не отъявленных храбрецов. Храбрецы имеют неприятное свойство быстро умирать.

Значит, он все знает. Горелый знает, что комбинат нанимает Оборону. Мясуховские могут попробовать убрать кого-то из нас, скорее всего, меня, пока мы не заступили на службу. Надо торопиться, чтобы быть готовым к такому повороту событий. Интересно, кто на комбинате сливает информацию бандитам?

— Я думаю, вы уже решили заглянуть к нам в гости, на склад, — сказал я. — Сможете проверить там как наш профессионализм, так и нашу храбрость.

Авторитет молчал долго. Доедал.

— А борщ и тут дерьмо, — сказал наконец Горелый, рассматривая дно чашки. — Ну да ладно. По поводу пушки, Летов, ты меня убедил.

Авторитет поднялся. Злобно глянул на девочку, несущую на подносе горячий глиняный горшочек с жарким. Напуганная официантка застыла на месте.

— Но теперь ты мой, скажем так, конкурент, Летов. А конкурентов я очень не люблю.

— Взаимно, — сказал я.

Горелый поджал бледноватые губы, покрытые старческими пятнами. Потом направился к входу. Мирон с Пухлым послушно пошли следом.

* * *

В этот момент на масложиркомбинате

Кондратенко постоянно посматривал на свои золотые часы «Луч», подаренные ему в связи со вступлением в новую должность на комбинате. Летов просил перезвонить вечером, а до вечера было еще далеко. Сейчас подходило только два часа дня.

«Да что же там у него за дела? — думал Кондратенко. — Неужели что-то важнее нашей сделки?»

У директора комбината душа была не на месте оттого, что Нойзман продавливает идею с охранной фирмой, которую вот-вот откроют бандиты.

Как же «вовремя» подоспел этот Шелестов. Будто какой-то злой рок висел над Кондратенко и послал парня ему на проблемы.

Директор понимал, что узнай вышестоящее руководство о связях с бандитами, именно Кондратенко может первым вылететь с работы. А хитрый Нойзман только умоет руки и отделается максимум каким-нибудь выговором. А может быть, и вовсе предупреждением. Американцы, рулящие холдингом, очень ревностно охраняют свое имущество.

Из собственных мыслей директора вырвал звук открывающейся двери. Это был американец.

Нойзман по своему обыкновению не постучался, а вошел прямо так, будто к себе в кабинет.

— Тук-тук, — сказал он с бОльшим, чем обычно акцентом. — Не заняты, дорогой мой Валентин Сергеевич?

— На самом деле занят. Я…

— Очень хорошо, — перебил его американец, пройдя в кабинет и сев в кресло, перед директором. — Тогда у нас с вами есть время поговорить о проблеме охраны.

— Я же говорю — знает, — разозлился Кондратенко.

— Какими-то более важными и нетерпящими отлагательств делами? Думаю, нет. Уж потрудитесь выделить немного вашего драгоценного времени мне.

Кондратенко вздохнул. Сняв очки, он помассировал веки усталых глаз.

— Ладно. Что у вас?

— Я не понимаю. Почему вы упираетесь и здесь? — Спросил Нойзман. — Скорпион вполне себе легальная фирма. Все документы уже готовы, а за ними стоят настоящие профессионалы.

— Это бандиты. Из черемушкенских, — буркнул Кондратенко. — Моя позиция в этом отношении неизменна. Нам нужна только полностью законная охранная фирма. Я не доверяю бандитам.

— Вы просто боитесь за собственное кресло. Если что-то пойдет не так, и вас обвинят в работе вопреки инструкции, ответственность ляжет на вас. Вы всего лишь не хотите вылететь с должности, — заметил американец.

— И вы тоже. Нойзман. Потому и торопите меня. Но вы меня не переубедите. Я буду настаивать на Обороне.

— Вы очень несговорчивый человек. Очень упертый. С такими трудно работать, Валентин.

— С вами, знаете ли, тоже нелегко.

— В интересах холдинга, чтобы комбинат заработал как можно быстрее, и до этого момента его имущество осталось в сохранности, нужно нанять Скорпион.

«Только до этого момента? — подумал Кондратенко. — А что потом?»

— Вы же рискуете, доверяясь дилетантам. А я ведь могу написать письмо в Москву. Письмо о том, что вы тормозите рабочий процесс, устраивая между нами разногласия. Тогда вас могут просто заменить. Снять с должности директора, и как раньше, отправить в бухгалтеры.

— Вы этого не сделаете, Нойзман, — холодным тоном сказал Кондратенко. — Такая процедура затормозит всю работу на комбинате. А вам это тоже невыгодно.

Нойзман молчал, закинув ногу на ногу. Кондратенко видел, как американец впился пальцами в мягкие подлокотники кресла.