Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 5

— Верно, — ответил Семен хрипловато. — Должна была пройти в полночь, но пришлось сдвинуть на пораньше. Еще раньше никак, чечены не хотят светиться днем. Однако обстоятельства немного изменились. Чем быстрее мы передадим оружие, тем лучше.

— Обстоятельства, значит, — проговорил Горелый, не отрываясь от борща, который мерзковато и жадно принялся хлебать, как-то только ему подали первое.

— Ничего серьезного. Просто нужно скорее разделаться с товаром. Потом вы получите свою долю, а покупатели уедут. Сами понимаете, что там у них щас твориться. Торопятся.

— Они торопятся, или вы? — Хрустнул зеленым луком Горелый.

— Все торопятся.

— Возможно, у них действительно возникли какие-то свои… хм… обстоятельства, — продолжал мясуховский авторитет. — Но и у вас рыльце в пушку. Я знаю, что случилось с теми пацанами, что были у меня до вас троих. Один из них пришил второго и мусарнулся. Сейчас менты копают под все наше дело. А значит, сотрудничать с вами стало небезопасно.

Семен переглянулся со своими бойцами. Горелый оказался осведомлен чуть лучше, чем он рассчитывал. На миг это даже выбило десантника из колеи, но он взял себя в руки, чтобы не растеряться.

— Потому мы и торопимся, — продолжил он. — Сделаем все быстро, получите свою долю, все залягут на дно. Менты не успеют спохватиться. Вы же знаете, что сейчас творится в органах.

— М-да… — Горелый взял чашку, допил оставшуюся там юшку. — В этом городе, видать, никто борщ готовить не умеет. Везде подают какие-то ссаные помои.

Логопед глуповато хохотнул на странное замечание Горелого, но тот злобновато зыркнул на второго авторитета. Улыбка сразу слетела с губ Логопеда, но глаз он не отвел. Уставился на Горелого не менее холодно.

— Чеченов много. Они злющие, — заговорил Логопед. — Вам без нас никак. Ни то ни оружия, ни денег вам не видать. А завтра вас в виде жмуриков выловят где-нибудь в Кубанке, если не покажите им силу. Так что, я думаю, нам не мешало бы увеличить долю от сделки с тридцати процентов до пятидесяти.

Семен нахмурился, но молчал.

— Вы поздновато решили торговаться, — наконец ответил он. —

— Обстоятельства изменились, — ощерился Логопед.

— Логопед, — вздохнул Горелый. — Кто, мать твою, разрешил тебе говорить?

В комнате повисла тишина. Бандиты принялись недоуменно переглядываться. Кажется, их самих удивили слова Горелого.

— Чего? — Насупился Логопед.

— Какого хрена ты выставляешь им условия, которые даже со мной не обговорил?

— А че обговаривать? — Похолодел голосом Логопед. — Тут и так понятно. Им без нас никак.

Горелый вздохнул еще раз, так, будто разговаривал с идиотом. Он отодвинул досточку, на которой подали борщ и хлеб с луком, а потом откинулся на стуле.

— Ну и баран же ты. Что я тебе сказал в прошлый раз?

— Горелый. Че ты несешь? — Прошипел Логопед. — В какой прошлый раз?

— Тогда, в бане.

Глаза Логопеда обеспокоенно забегали по окружающим его бойцам, которые с интересом наблюдали за перепалкой авторитетов.

— Горелый, ты че, тухлого борща объелся? — Попытался сохранить лицо Логопед. — Кончай выделываться.

— А ты кончай быть таким дебилом. Под них копают. У них на хвосте висят менты. С ними нельзя работать, особенно в таком деле. Мы и так, после терок с Чобой до сих пор хвосты подчищаем. Короче, — он глянул на Семена. — Передай своему начальству мои наилучшие пожелания и скажи, что работать с вами мы сейчас не можем. Слишком опасно. От сделок с армейским оружием так просто не отмоешься, если уж тобой заинтересовались. Так рисковать мы не будем.

— Горелый, ты сдурел, — покачал головой Логопед. — Нам бабки нужны. Забыл? Очень нужны, а ты мордой крутишь?

— Закрой е#ало. А то я скажу Сереге, чтобы он запихал тебе в пасть вот эту вот скатерть.

— Че? Ты крышей поехал? — Изумился Логопед. — Маразматик старый. Да я людей резал и за меньшие косяки…

— Ну, порежь меня.

Горелый посмотрел на Логопеда угрожающе и как-то по-звериному. Пару мгновений они сверлили друг друга взглядами. Потом Логопед встал.

— Я с тебя еще спрошу за твой гнилой базар.

Логопед вышел из комнаты. Двое недоумевающих бойцов встали и отправились за ним.

— Прошу прощение за это. — Вздохнул Горелый. — Мы переживаем нелучшие времена. Все толковые мужики, с которыми можно было рулить, полегли. Царство им небесное. Теперь приходится работать с тем, что есть.

— Помощи от вас не будет? — Спросил Семен.

— Нет, не будет. Так и передай поставщику. Я не собираюсь обратно на зону. Возраст уже не тот.

— Это кидок, — покачал головой Семен. — Жесткий кидок, Горелый. Так дела не делаются.

— Твоему поставщику надо сейчас беспокоиться, как бы жопу свою прикрыть. Он военный. С него спросят втридорога. Да и тебе я бы советовал свалить и на дно куда-нибудь залечь. Шкуру свою поберечь. А на будущее, лучше проверять кадры, что б среди них крыс и сук не заводилось.

Семен молча встал из-за стола. Его люди, помедлив, тоже поднялись.

— Тебе это еще аукнется, Горелый, — со льдом в голосе сказал Семен, а потом все трое вышли из комнаты.

Они вышли из высокого, трехэтажного здания ресторана, втиснувшегося между соседними домами, располагавшимися почти в центре города, у ростовского вокзала.

— Что делать будем? — Спросил Федя. — Не попремся же мы втроем к чеченам?

— Попремся, — буркнул Семен Минаев. — Работаем по плану.

— По какому плану, Сеня? — Федор остановился.

Семен и Чентемировым, пройдя чуть вперед него, обернулись.

— Нас сейчас там просто постреляют, а оружие отберут.

— Мы что-нибудь придумаем, Федя, — сказал Минаев. — Время еще есть.

— Слушай, Сеня, — покачал головой Федор. — я тебя уважаю, но помирать вот так, пока не готов. Я…

Договорить он не успел. Всех троих отвлекла подкатившая к краю стояночного кармана Вольво. Ее задняя пассажирская дверь открылась. Наружу выбрался Логопед. Улыбаясь во все тридцать два, он подошел к троице.

— Ну и наплел вам этот старый маразматик, да? — Хмыкнул он.

Десантники, не ответив, переглянулись.

— Совсем старикан из ума выжил, забыл, как по понятиям, по-людски жить надо, — посерьезнел Логопед. — Короче. Не слушайте эту гниду старую. На мясухе я рулю. А он так, е#алом светит. И я привык свое слово держать. В общем, пацаны, есть у меня к вам одно предложение. Да такое, что вы тут точно не откажетесь.