Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 5

Алим хохотнул.

— Ты врешь, Вадим. Ты убил одного из наших. Парня, который считался лучшим в рукопашном бою. А ты его придушил, как девчонку. Второго захватил. Раненный и в одиночку. Нужно быть дураком, чтобы поверить, будто ты не состоишь с силовых структурах. И конечно же, я не поверю. Кончай болтать и давай сюда ключи.

Я глянул на дорогу, ведущую к мехтоку. Старая, уложенная еще в советские годы асфальтированная трасса была пустой и обветшалой. Разбитая тяжелыми грузовиками, она заворачивала за посадку, отделяющую бетонный забор тока. Там, за углом, стоял кордон. Милиция не могла видеть, что происходит на таком отдалении.

— Что ж. Мне все равно. Можешь не верить, — я достал ключи. Показал их Алиму. — Но факт остается фактом. Тебя переиграл работяга. Даже не военный.

— Если даже так, то что тут сказать? Ну не повезло, — кривовато пожал плечами Алим. — Бывает. Я человек негордый. Сегодня случилась неудача, завтра она обернется в удачу.

Я сделал медленный шаг, протягивая ключи.

— Вот что мне интересно, — начал я. — Как за тобой идут люди? Ты придаешь своих уже второй раз. Обрекаешь их на смерть, чтобы спастись сам. А они продолжают идти.

— Любой из моих бойцов знает, на что идет, — проговорил Алим, наблюдая за каждым моим шагом. — И каждый готов к смерти. В раю, по правую руку от всевышнего, каждого из них ждет бесконечное блаженство. Они умирают с улыбкой на устах. С радостью.

— Я убил Булу, — сказал я холодно.

Кривая, мерзковатая ухмылка вмиг слетела с губ Алима.

— Отомстил ему за моего друга. За то, что он пытался его убить. И почти убил. И знаешь что?

Я приблизился к Алиму почти на расстояние вытянутой руки. Дуло пистолета едва не уперлось мне в грудь.

— Что-то я не видел улыбки, когда он умирал. Зато видел предсмертную агонию. И это твоя вина. Ты говоришь, что сражаешься за свободу своего народа, но это не так. Ты всего лишь наживаешься, принося все новых и новых сыновей твоей свободной Ичкерии в жертву, чтобы зарабатывать деньги на их жизнях. А потом, если вдруг случается «неудача», просто трусливо сбегаешь. Настоящий лидер, ничего не скажешь.

— Захлопни пасть, — прошипел сквозь зубы Алим, ткнув меня пистолетом в грудь.

— Ты можешь бежать, — сказал я. — Но от себя тебе не уйти. На месте твоих солдат я бы проклял тебя за то, что ты потратил их жизни ради собственного блага.

— Давай ключи, — он протянул мне ладонь. — И заткнись.

Когда со стороны дороги послышались крики и топот, Алим обернулся, посмотреть, что же там твориться. По его удивленному лицу я понял, что тело бойца, которого он убил, чтобы переодеться, нашли. И, кажется, боевик не ожидал, что труп отыщут так скоро.

Это был удачный для меня момент. Именно для этого я и заговаривал ему зубы. Просто тянул время, чтобы дождаться любой возможности.

Я вцепился в его пистолет, вывернул ему руку, выхватил оружие. Он не успел даже выстрелить. Я же наставил ствол ему в лицо. Оно мгновенно исказилось гримасой настоящего ужаса.

— Подожди… Не… — Только и успел сказать Алим, прежде чем я произвел выстрел.

Главарь чеченских боевиков упал на землю с простреленным лицом. Я медленно опустил оружие. Рукоять выскользнула из руки, и ПМ упал к моим ногам. Обернувшись, я посмотрел, как Тургулаев идет ко мне, в сопровождении нескольких омоновцев.

Завидев меня, группа перешла на бег.

— Это главарь? — Как только они подбежали, спросил Тургулаев, не успев перевести дыхание.

— Да, — начал я. — Тот самый Алим.

— Он напал на тебя? И ты смог его ликвидировать? — Удивился подполковник.

— Да.

Один из омоновцев, самый высокий из группы, перекинул автомат за спину, подошел к трупу. Опустился рядом с Алимом. Лужа крови черным нимбом окружила голову лидера боевиков. Перестав шириться, как только его сердце остановилось, она принялась впитываться в землю.

— Мертвый. Выстрел в голову, — проговорил омоновец. — Не похоже, чтобы его убили во время борьбы.

Омомневец поднял на меня взгляд.

— Его будто расстреляли. Ты прикончил его в упор. Но мог задержать. На кой черт ты это сделал? — Омоновец встал. — Ты нахрена тут личные счеты сводишь?

Боец попер грудью на меня, но Тургулаев возник между нами.

— Отстань от него, Саня. — Сказал подполковник. — Если б не этот человек, мы бы с концами прозевали всю сделку. А так, задержанных у нас море. Уже есть первые зацепки. Мы раскрутим дело.

— Это не дает право гражданскому убивать подозреваемых, — возразил, как я понял, командир ОМОНа. — Его надо задержать. За убийство.

— При задержании допускается ликвидация, если преступник оказывает сопротивление, — Тургулаев упер свой взгляд в омоновца. — Посмотри вокруг. Чечен напал на Витю. И че ему оставалось? Если бы он не защитился, то погиб бы. А эта сволочь ушла и вернулась бы в Россию через полгода. Нашла бы, где еще взять пушек. А может, и того хуже — принялась бы похищать людей ради денег.

— Покажи-ка мне свою ксиву, — командир ОМОНа посмотрел на меня поверх Тургулаевского плеча.

— У меня нет ксивы, — холодно ответил я.

— Тогда у тебя нет ни права задерживать, ни, тем более, права убивать. Ребята, в наручники его. Разбираться, кто прав, а кто виноват, будем потом.

Я глянул на Тургулаева.

— Я не дам его арестовать, — тут же сказал подполковник.

— Все в порядке, — я аккуратно сдвинул Тургулаева с пути, сам выступил к командиру ОМОНа. — Я сдамся.

— Мудро, — покивал командир.

— Саня, ну ты че творишь? — не унимался Тургулаев. — Одумайся, Саша. Этому человеку медаль надо, а не кандалы!

— Может, и будет ему медаль, — покачал командир ОМОНа головой, заключенной в маску и шлем. — Но щас задержим до выяснения всех обстоятельств.

— Саня. Ты знаешь, кто это? Это торговец оружием. Торговец смертью. Из-за таких, как он, погиб мой сын. Ну ты ж тертый калач. Ты ж тоже терял и своих ребят, и родных, или че, не?

— Какая разница? — Нахмурился под маской омоновец.

— А такая! Витя помог нам остановить их! Через несколько дней мы и поставщика найдем! А ты его за это в наручники?