Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 6

– Принесу тебе какой-нибудь закуси. Но сначала поговорим.

– Ага, давай.

– Американец, Нойзман этот, он кое-что говорил мне. Говорил, что немало про меня знает. Что есть у него среди наших подвязки.

– И? – Нахмурился Корзун.

– Кто-то сливает ему информацию про меня. Кто-то близкий. Нойзман говорил мне такое, что мало кто может знать.

Женя потемнел лицом. Даже хлеб перестал жевать, глянул на меня с каким-то недоумением.

– Ты это о чем, Витя? – Спросил он мрачно.

Глава 4

– Ты думаешь, что среди наших крыса затесалась? – Лицо Жени тронуло настоящее угрюмое изумление. Он нахмурил брови. – Витя… Ты чего?..

– Он заявил это сам. Мне в лицо, – проговорил я. – Американская мразь знает, на что давить. Знает, как вывести из равновесия любого. Даже со мной у него это почти получилось.

– Ты подозреваешь меня, Фиму или Степаныча в том, что мы работаем с этим твоим Нойзманом, – Женя покачал головой. – Да я ушам своим не верю. Витя, мож тебе это в коме приснилось?

– Нет, Женя, – я вздохнул. – Я бы хотел, что б приснилось. Но, к сожалению, нет.

– Тогда он просто тебе набрехал. На понт взял. Вот и все. Ты знаешь, что я, Фима, Степаныч, ты – мы друг за друга умрем, если надо будет. Я тогда, на свадьбе, не думал ни секунды, когда открыл огонь по бандитам. Я тогда уже с жизнью распрощался. Я знаю, что ты, если вдруг придется, для меня то же самое сделаешь. Вообще не сомневаюсь в этом. А тут, выходит, что ты меня подозреваешь?!

– Я помню, Женя, что ты рисковал, – сказал я ровным тоном. – Не кричи. И в том, что я за тебя умру, тоже прав. Я не подозреваю тебя. Потому и решил поговорить.

Женя горько вздохнул, опустил голову. Взяв графин, глотнул с горла. Скривился от неприятного вкуса водки.

– Я просто поверить не могу, что ты заводишь со мной такие разговоры, Витя.

– Женя, – глянул я на него серьезно. – Я сам поверить не могу, что говорю об этом. Но факт остается фактом. Кто-то сливает ему инфу.

– Говорю же! Он врал! Наплел тебе в три короба!

– Нет, – покачал я головой. – Он каким-то образом хорошо меня узнал. Я уверен, что Американец не врет.

– Почему ты так думаешь, Витя?

Я поднялся.

– Почему ты так уверен? – Повторил Женя, глядя на меня снизу вверх.

– Я не могу изменить мир. Не могу поправить то, что твориться в стране. Но могу сделать лучше мир вокруг себя. Сделать его безопасным для тех, кто мне дорог.

– Я помню эти твои слова, – проговорил понуро Женя.

– А ведь я мало кому говорю об этом. Мало с кем обнажаю душу.

– И это знаю.

– Нойзман тоже знает. Все знает. Он ударил по мне моими же словами, Женя. Этими самыми словами. И, признаюсь, поразил. Говорю же, он знал, на что давить.

Женя сглотнул.

– Ты же не веришь этой падле, Витя? Не веришь, что кто-то из наших стучит ему на тебя?

– Я стараюсь не верить. Но факты говорят об обратном.

Женя тяжело засопел.

– Но будь уверен, кто бы это ни был, я выведу его на чистую воду. Все. Этот разговор был только между нами. Не говори об этом Степанычу и Фиме.

– У нас никогда не было таких секретов друг от друга, – покачал Женя головой.

– Знаю. Прошу, не говори. Пока что. Я во всем разберусь.

Женя поджал губы и опустил взгляд. Покивал.

– Я точно тебе говорю – это не кто-то из наших. Вот увидишь, Витя. Может… Может, какая-то прослушка? Жучки, шпионы?

– Я надеюсь. Пусть лучше прослушка, чем предательство. Ладно. Я пойду принесу тебе какой-нибудь закуси. Подожди здесь.

Когда я вернулся в зал, гости набрались еще сильнее. Они стали вялыми и краснощекими от водки. Музыка тоже изменилась. Заиграл спокойный медляк, и жены потащили мужей: кто еще мог держаться на ногах, танцевать.

Взяв со стола поднос с бутербродами со шпротами, я огляделся и вышел к Жене. Корзуна на ступеньках уже не было. Не было тут и графина водки. Оставив поднос у входа, я вернулся в зал.

Подойдя к своему месту, увидел, что Марины все еще нет. На танцплощадке девушки я тоже не заметил. Присев, подождал пять минут. Ни есть, ни пить мне не хотелось, да и переедать было нельзя. Марины все еще не было, и тогда я просто пошел ее искать.

В главном банкетном зале я ее не нашел. Кулым тоже не знал, куда Марина делать. Не нашел я девушки и у туалетов. Когда побрел по небольшому коридору, соединявшему большой зал и хозяйственные кабинеты, услышал негромкие голоса. Уменьшил шаг.

– Я не понимаю, чего вы от меня хотите? Зачем вы говорите мне это? – Сказала Марина где-то за углом коридорчика.

– Я просто хочу обезопасить вас. Вот и предупреждаю, – ответил ей Нойзман.

Ах ты американская сука… Что ты задумал?

Я тут же завернул за угол, увидел, как у дверей бухгалтерии стоят Марина и Нойзман. Девушка прижалась к стене, закрылась от Нойзмана, скрестив руки на груди и испуганно схватившись за локотки.

Нойзман же, до тошноты самодовольный, стоял рядом девушкой в горделивой позе: опершись локтем о стенку и скрестив ноги.

Марина, увидев меня, посмотрела как-то испуганно. Нойзман почти не изменился в лице. Только улыбнулся мне одними губами.

– Отстань от нее, – сказал я строго. – Марина, подойди ко мне.

Девушка тут же послушалась.

– Что ты ей наплел?

– Ты знаешь, Виктор, – посерьезнел Нойзман. – Что подслушивать нехорошо. Это признак двуличного, лживого человека.

– Судишь всех по себе.

Нойзман хмыкнул, но не ответил.

– Что он сказал тебе, Марина? – спроси я, взяв девушку за плечи.

– Витя… Пожалуйста… Я хочу уехать… Я устала. Можно, я пойду?

Глядя в ее напуганные и какие-то грустные глаза, я медленно кивнул.

– Иди в зал. Я тебя скоро догоню.

Покивав, девушка зацокала каблучками прочь. Я зло посмотрел на Нойзмна. Приблизился.

– Еще раз увижу тебя рядом с ней – набью морду.

– Как грубо, – скривил физиономию Нойзман. – Но, очень в твоем духе.

– Пошел к черту, – сказал я холодно.

– М-да уж… – Он вздохнул. – Но не переживай, Виктор. Ничего плохого я не сказал твоей милой даме. Лишь предостерег. Дал пищу для размышлений.