Моя обязанность

Обходя по пути мягкие потемневшие от времени диваны, Ноатак проследовал к своему рабочему столу. Половицы паркета трепетно заскрипели, выдавая тоску по тихому скользящему шагу хозяина, а сбоку из темноты приветливо навстречу возвысился книжный шкаф. От полок повеяло старой бумагой, запах которой выдавал в себе навеки пропечатанные истины, и маг крови, жадно поглощая все увиденное, на минуту позволил себе провалиться в прошлое. От взгляда Амона не утаилась раскрытая дверь, ведущая в некогда его спальню, и прежде чем приступить к изучению карт и нужных бумаг, лидер уравнителей вспомнил о том, как он схватил Аватара и, по сути, сам же и стал инициатором их с Коррой отношений.

При обычных обстоятельствах Ноатак никогда не позволял себе думать о том, почему он полюбил этот комок хаоса полный своего особого обаяния, да еще и добился взаимности. Скрывая свои думы за полотном маски, Амон однажды просто принял для себя простую истину – когда-то могучий революционер уловил в воздухе особый призыв, исходящий от этой особы, возможно еще с их первой встречи, и ответил на этот странный импульс, вспомнив о том, что он – человек. Позволив в полной мере проявиться природе вещей, маг крови увидел в своем пленнике не только шумную девчонку, несуразного противника или же рядового повелителя стихий. Нет, он почуял нечто большое, что поймал и так и не отпустил. Впрочем, никто и не сопротивлялся. Шумная девчонка… Невозмутимо спокойный он всегда забавлялся этой ее петушиной дерзости еще до того как понял, что питает особые чувства к юному Аватару. Впрочем, Корра изменилась, и Ноатак прекрасно понимал, что в этом не только его заслуга.

Она повзрослела. Причем, повзрослела не в последние годы, а тогда, когда его как пойманного зверя держали в камере, злорадно надсмехаясь над поверженным грозным призраком революции. Тогда Корра столкнулась в полной мере с обязанностями Аватара, совмещенных с простой участью влюбленной девушки, вынужденно разлученной со своей второй половиной.

Амон никогда не говорил повелительнице стихий, чтобы не шокировать, да и не было его привычкой жаловаться на подобное стечение обстоятельств, но пребывание в тюрьме Репаблик-Сити одной камерой не ограничилось. Маги долгое время пытались выяснить у лидера уравнителей возможное местоположение непойманных революционеров, устраивая допросы, отличавшиеся порой должной пристрастностью… Уж теперь маг крови в полной мере знаком с техникой ведения таких мероприятий, оставляющих шрамы на душе и на теле.

В тюрьме Ноатак редко представал голышом перед Аватаром, предпочитая раздевать, а не раздеваться, но однажды все же Корра увидела рубцы и кровоподтеки, оставленные неизвестными. «Наглый обманщик» тогда нагло соврал об их истинном характере, сославшись на нелепые истории, а потом просто замолчал, выказав всем своим видом явное нежелание обсуждать этот вопрос даже с ней. Девушка, знавшая, насколько маг крови не терпит вмешательства в свои дела, промолчала, закатив потом истерику одному знакомому сенатору, потребовав должного обращения с военнопленными. Не настолько она была глупа чтобы не догадаться. Да и к тому же ее смущала какая-то неестественная свежесть «давнишних» ран, что как отзывчиво стягивались под воздействием целебных водных пузырей. Но она молчала, и он молчал…Это было не единственной их проблемой, и они все прекрасно понимали. Поэтому после многозначительных взглядов и так и невысказанных слов, маг крови вновь запахивался в тюремную одежду серых тонов, привлекая к себе повелительницу стихий, и Корра лишь крепче обнимала его, принимая для себя бесповоротоное решение справиться абсолютно со всеми неприятностями, встреченными ею на пути.

Тогда это и спасло их, спасло его. Ноатак закрылся бы от всех и навсегда, разочаровавшись в последний раз в человечестве, если бы не этот Аватар, который всегда радостный вбегал к нему и вешался на шею, щедро одаривая поцелуями. А он, оттаивая от нападавшей временами бесчувственности, уворачивался от этих ласк, специально чтобы раззадорить ее еще больше, а потом перехватывал инициативу в свои руки.

Ему было тяжело пустить ее в свою жизнь, но еще сложнее осознать и принять, что без нее для него наступит не жизнь вовсе. Тогда, плененный, Ноатак не мог ей ничего предложить и каждый раз, с непривычки от общества другого человека, отгоняя ее от себя, он опасался что Корра больше не вернется, и радовался что по крайней мере сможет спокойно вернуться к мыслям о революции. А тюрьма сковывала не только его плоть, но и дух. Кто-то из добрых людей выкрикивал ему «Уравнителей схватили. Целый отряд», и великие льды вновь подступали к самому сердцу мага крови…И когда Амон вспоминал о своих скрытых способностях, что могли позволить расправиться ему со всем одним махом, тогда и возвращалась юный Аватар, неся за собой глоток свободы во всех отношениях этого слова. Скрывая тоску и какие-то печальные мысли в своем упрямстве и в порой шумной ребячливости, прижимаясь к его каменной груди, Корра отогревала его, провоцируя на ответные ласки, и это придавало ему силы.

Да, тогда он стал не только плененным революционером, научившись принимать и отдавать, а она научилась понимать его мысли, не задавая лишних вопросов, угадывая его желания в прямом взгляде холодных голубых глаз.

Хм...

Нужно было возвращаться к действительности, и маг крови открыл дверцу в левой части рабочего стола. Словно ожидая этого призыва, пропетого мелодией заржавевших петель, в руки Амона свалился сверток, отдававший подозрительной свежей белизной. И хотя Ноатак должен был найти определенную карту, которая по его расчетам должна была лежать здесь, лидер уравнителей развернул сверток. Едва улыбнулся. Видимо, в кабинете бывали гости, о чем и наябедничал найденный детский рисунок, на котором Ноатак и задержал свой взгляд.

На белом полотне листа Наруком, Ароком и Карой были коряво нарисована вся их семья. Маг крови безошибочно смог определить всех их членов. Маме – Аватару кто-то нарисовал длинное платье, которое треугольником упиралось в землю, создавая устойчивую пирамидальную опору для Корры. Голубые глаза неизвестный художник щедро одарил ресницами, создав практически пушистые чехлы для очей Аватара. Длиннющий и при этом треугольноподобный Папа стоял рядом. Руки Ноатака, по-видимому, были нарисованы в попытке применения блокировки Чи, а к гигантским прямым как палки пальцам кто-то пририсовал словно магнитом притянутого человека – видимо того, на ком использовали излюбленную технику революционеров. Из другой руки кто-то соорудил водосточный кран, ибо оттуда просто толстой трубой яркого насыщенного синего цвета бил сильный поток воды.

На картине были также изображены сами авторы сего произведения. Платье-пирамида у Кары, как и ресницы оказалось такими же как у мамы, только чуть меньше размером. Плечи у Нарука вышли папиными, треугольными, а из руки также торчала синяя труба. А вот Арок изобразил себя в маске Амона, пририсовав себе прикрепленного к руке человека. На заднем фоне Ноатак углядел белое облако. Возможно, это была Нага, которая жила теперь неподалеку в лесу, и…подозрительную личность с тремя хвостами и с почему-то с кривым носом и также с пушистыми ресницами. Тарлока, скорее всего, рисовала также Кара, проявив свой излюбленный стиль, обозначив нижнюю часть туловища треугольником.

Да…Ноатак изрядно повеселился, откладывая детский рисунок в сторону и разворачивая следующий свиток на столе. Это была карта, что, раскрывшись, тут же замелькала особой разметкой, придуманной самыми первыми уравнителями еще на заре революции.

Сложив два пальца определенным способом, так чтобы между большим и указательным пальцем оказалось расстояние равное расстоянию от кончика носа до красного круга на лбу, Ноатак отмерял ровные отрезки на карте, отталкиваясь от определенных точек. Амон раскрывал тайну особого шифра карты, освежая для себя позабытую информацию о некогда существовавших базах уравнителей, используемых и планируемых еще до пленения лидера.

Сейчас такой разметки и не найти более. После свержения революционеров многие архивы были уничтожены самими уравнителями в целях своей же безопасности. Карт, на которых бы сохранилась информация о бывших или возможных базах в тот период времени, не сохранилось. С тех пор многое поменялось. Что-то позабылось, что-то никогда и не зналось, да и в рядах серых теней произошли определенные изменения, и лишь в этой комнате, где остановилось время, Ноатак смог погрузиться в прошлое.

Великого революционера интересовали отметки, поставленные на севере Репаблик Сити. Красные кружочки выдавали наличие потенциальных баз, крестики говорили о базах на тот момент действующих. Соединяя точку А и точку Б, маг крови рассчитывал расстояние. От центрального штаба, а точнее теперь от семейного гнезда амоновых в ближайшем радиусе располагались шесть баз. Три из них – потенциальных, причем две когда-то были подготовлены для переноса других штабов, да вот уравнители не успели с переездом. Еще две, как знал Амон по донесениям своего верного подчиненного были оставлены в срочном режиме из-за операций отрядов магов металла под руководством сенатора Тарлока, и в последствии были уничтожены. Последняя использовалась уравнителями сейчас в качестве северного перевалочного пункта. Отсекая то, что по его мнению было лишним, маг крови остановился на двух точках.

Вспоминая краткий отчет Игны, предоставленный до допроса мистера Порко, Амон просчитывал время, отведенное на доставку такого пленника как Корра от дома и….до одной из бывших баз уравнителей. Скрестив руки за спиной, придавив карту тяжестью своего взгляда, великий революционер погрузился в свои мысли, когда его прервал стремительно вошедший Лейтенант.

– Амон. – привлекая внимание к своей персоне, верный подчиненный посмотрел куда-то в сумрак комнаты, и, увидев там то, что и ожидал увидеть, спешно проследовал к радиоприемнику и повернул включатель в режим «ВКЛ».