Моя очередь развлекаться

Мы вышли из поселка минут через пятнадцать и на шоссе тормознули идущую в сторону города «Волгу». Припомнив того мужичка, я опасливо посмотрела на водителя, договорилась с ним о цене, мы сели в машину, тронулись, и тут я расхохоталась.

Водитель, парнишка лет двадцати, удивленно глянул на меня и спросил:

— Девушка, вы нашли во мне что-то смешное?

Я искренне ответила:

— Нет, что вы, это я над собой смеюсь!

И действительно, чего было бояться, садясь в машину, когда со мной боксер-чемпион, и у нас на двоих три боевых пистолета, не считая моего газового. Вот уж комплексы-то действуют!

Вскоре мы подъезжали к моему дому.

Первое, что мне откровенно не понравилось, это отсутствие чистяковского «Мерседеса», который стоял прямо у подъезда еще полтора часа назад.

Второе, что мне понравилось еще меньше, это отсутствие в моей квартире самого Чистякова и выломанная дверь.

И третье, что практически привело меня чуть ли не в отчаянье, это отсутствие кассеты во вскрытом тайнике.

Словно в дурном сне, я медленно опустилась на табуретку кухни и закрыла лицо руками. 

Глава 8

Из оцепенения меня вывел на удивление бодрый голос Петра, доносившийся из прихожей. Кажется, он там пытался починить замок.

— Танечка, все это можно было предвидеть. А я как чувствовал подобный поворот событий. Ну и что теперь — впадать в отчаянье?

Он подошел ко мне и, как маленькую девочку, погладил меня по голове.

Я подняла на него благодарные глаза. Господи, как хорошо, когда рядом есть человек, способный успокоить и утешить. Не столько словами — что в них проку? — сколько одним своим уверенным видом.

А что, в самом деле, страшного произошло? Андрей сбежал? Куда он, сволочь, денется, и Алексеевский тоже. Кассету утащили? Придумаем еще что-нибудь. И Тиану вытащим.

Я поставила чайник на плиту, закурила и стала соображать вслух:

— Можно предположить, как отсюда смылся Чистяков. Очевидно, Алексеевский — Крепцов, не дождавшись условленного контрольного звонка, быстро сообразил, что могло произойти с его дружком.

Они примчались сюда, вышибли дверь, привели Андрюшеньку в чувство, и тот рассказал им, что за кассетой я лазила на антресоль (вот дура тоже, не могла чего другого придумать!). Тут уж они все стены раскурочили и добрались наконец-то.

— Заплатят они тебе, Танечка, в том числе и за ремонт, — откликнулся из коридора Петя, продолжавший колдовать над замком.

— А я и не сомневаюсь. И вообще, пожалуйста, не перебивай. Итак, перед нами стоит главный вопрос, как их снова подцепить на крючок, чтобы они отдали Тиану. Или они теперь вообще не станут ни о чем говорить и постараются нас всех уничтожить?

Нет, это для них слишком опасно. Они понимают, что мы не беззащитные кролики и обязательно подстрахуемся на случай подобного развития событий.

Значит, скорее всего будет попытка договориться, замять дело, восстановить статус-кво, как будто ничего и не было.

Но у нас должны быть свои козыри на переговорах, чтобы не выглядеть как побежденная сторона, которой победитель диктует свои условия.

Я пошла в комнату, стала ходить туда-сюда и соображать, чем можно зацепить этих подонков.

— Господи! — крикнула я, стукнув себя ладонью по лбу, после того, как случайно бросила взгляд на видеомагнитофон. — Да тем же самым!

— Ты чего шумишь?

На пороге комнаты появился Петя с отверткой в руках и, улыбаясь, прислонился к косяку.

— Петя, какая же я идиотка, да и ты не лучше!

Он, похоже, обиделся:

— Это с чего вдруг я стал идиотом?

— А потому, что ни ты, ни я не додумались в этой запарке до простейшей и гениальнейшей мысли переписать эту видеокассету!

Я чуть не прыгала по комнате от радости.

Петр удивленно смотрел на меня, ничего не понимая:

— Так мы же ее не переписали, а теперь уже поздно…

— А блеф, Петя, блеф! Откуда эти гады знают, что кассета не переписана? Да мы могли десять копий сделать и разослать всюду: от райотдела до ООН!

Губченко широко улыбнулся:

— Умница, Татьяна. Оказывается, можно так просто выйти из положения. Теперь надо продумать, как вести себя дальше.

— А тут думай не думай, но в первую очередь надо связаться с кем-либо из них и крупно поговорить. Только после этого картина окончательно прояснится.

— В общем-то ты права. Действуй, а я пока замок доделаю.

Петр ушел опять в коридор. Я же набрала номер «Джек-пота» и услышала вежливый голос секретарши:

— Фирма «Джек-пот» слушает.

— Будьте добры позвать к телефону господина Чистякова.

— К сожалению, генеральный директор болен.

— В таком случае не подскажете, нет ли случайно в офисе господина Крепцова?

Наступила секундная пауза. Затем прозвучало стандартное:

— А кто его спрашивает?

— Скажите, что Татьяна Иванова по важному делу.

На несколько секунд воцарилась тишина. Затем я услышала голос Крепцова:

— Вот уж не ожидал так скоро. Чем обязан?

Я весело и бодро ответила:

— Жажду узнать о состоянии здоровья приболевшего Андрея.

Крепцов хмуро буркнул:

— Я бы на твоем месте не ерничал и не веселился. Вы с вашим боксером сидите в большой заднице.

— Фи, как ты выражаешься, Алексеевский!

— Что-о?

— Да перестань мозги пудрить хоть мне-то! Думаешь, украл кассету и на этом все закончилось?

— А ты, ищейка, думаешь иначе?

Я еще бодрее воскликнула:

— Конечно! Вот сейчас приглашу моих друзей из угрозыска и из ФСБ, поставлю им копию, они с удовольствием посмотрят… Ну а затем расскажу им, где тебя найти и по каким приметам опознать, по пальчикам, например.

— Вот сука!

Алексеевский-Крепцов тяжело дышал в трубку, успокаиваясь и соображая, что сказать еще, кроме этих двух простых русских слов. Но я не дала ему опомниться.

— Так что, гражданин Алексеевский, или ты привезешь мне Тиану сейчас прямо домой, или…

— Ее нельзя везти, она себя плохо чувствует.