Моя профессия спаситель

— Да, — честно ответила Ани, все-таки хихикнув.

— Бывает, — пожал плечами Нелдер, снова в кухне скрываясь. — Ты сюда проходи. Прости, что по-простому, но политесам не обучены. Да и лень мне церемонии разводить. Что госпожа предпочитает? Покрепче, послаще?

Сатор бочком протиснулась в крохотную кухоньку — проход перегораживал старый буфет, — пристроилась на шаткой табуретке. Вот стол тут знатный стоял: массивный, на пузатых ножках, такому самое место как раз в гостиной.

— Так как? — переспросил Кайрен, демонстрируя графин с чем-то прозрачным и вполне приличную на вид, чуть запыленную бутылку.

— Спасибо, я не пью, — вежливо поблагодарила Ани. — Если можно, чаю.

— Чай — это само собой, но потом, — сбить Нелдера с панталыку было все-таки сложно, если вообще возможно. — А сейчас необходимо выпить и хорошенько поесть, это я тебя как врач с Хаос каким стажем говорю. Все-таки день выдался нестандартным, можно сказать, стрессовым. А стресс снимать надо.

— Да вроде ничего особенного и не случилось, — равнодушно пожала плечами Анет. — Мы же врачи.

— Плюнь в рожу тому, кто такое сказал, — посоветовал Кайрен, разливая вино по явно старинным, рубинового стекла, бокалам. — Круглые сутки врачом быть невозможно, свихнешься. И даже профессионал из профессионалов имеет право растеряться, если на башку сваливается пациент, когда он, скажем, собачку выгуливает. В смысле, профессионал выгуливает. Хотя, можно и наоборот.

— А вы?

— Что я?

— Тоже теряетесь?

— Я нет, — с непередаваемой мужской снисходительностью и глубокой любовью к себе ответил Нелдер, раскладывая по тарелкам куски мяса, размерами больше смахивающие на кирпичи, чем на эскалопы, хотя вроде были обещаны последние. — Но я не профессионал, у меня просто опыт богатый.

— Ну а как же, — протянула Ани, не без опаски поглядывая на тарелку. — Лучше скажите, зачем вы меня разозлить пытались? Тогда… В смысле, перед тем как все случилось.

— Перед тем как четверо пьяных придурков втетерились в столб? — уточнил Кайрен, глянув исподлобья. — Да просто мне показалось, что если тебя разозлить, то ты перестанешь манной кашей растекаться.

— И как, перестала? — совсем незаинтересованно осведомилась Сатор, рассматривая собственное ломанное изображение в гранях бокала, хотя, конечно, такое сравнение ее и задело.

Мягко говоря, задело. А, вообще-то, откровенно обидело. Впрочем, деликатности от Нелдера ждать тоже не стоило.

— Перестала. Если уж совсем честным быть, то я такого не ожидал. Очень спокойно сработала, четко. К агональному не кинулась, все правильно оценила, молодец.

— Да ничего такого я не сделала… — промямлила Анет, естественно, маковым цветом загораясь.

— А я тебя и не хвалю, — заявил Нелдер.

«Корсар» обошел стол, присел рядом на корточки, и Ани почувствовала, что щеки у нее теперь не горят, а попросту полыхают, может, даже и температура подскочила. Эта кайреновская манера на корточки садиться смущала невероятно, потому что заставляла чувствовать себя эдакой девочкой-девочкой, по-настоящему ребенком. Хотя, вроде бы с чего? Это же он ниже Сатор оказывался.

— Впрочем, заслуженную похвалу тоже нужно уметь принимать, — добавил «пират», помолчав.

А потом поднял руку, кончиками пальцев, едва касаясь, провел ей по бровям, будто пригладил, по виску и снова ладонь на колено себе положил.

— Знаешь, что? — сказал тихо. — Не будем мы с тобой ни ужинать, ни вино пить. Отправляйся-ка ты домой и выспись хорошенько. Завтра на работу.

— Почему? — спросила Ани, хотя и не хотела, само так получилось.

А когда получилось, все поджилки мигом в узел завязались, да еще и замерзли. На самом деле показалось, будто в желудке кусок льда очутился. Потому как Сатор прекрасно знала, что дальше будет: сейчас Кайрен ляпнет насмешливо-едкое, после чего только пойти топиться и останется, лишь бы жалкие лоскуты гордости сохранить.

Нелдер усмехнулся так, словно не только мысли ее читал, а и всю насквозь видел.

— Понимаю, по-свински это, но устал я, сил никаких нет. Усну прямо за столом, что делать станешь? — выдал совершенно не то, что Ани ждала. — Давай отложим посиделки до лучших времен, идет?

Сатор лишь кивнула, не сообразив, что ответить. Уж больно двусмысленной ситуация стала. И, главное, непонятно, радоваться такому окончанию стоит, обижаться или вовсе злиться?

____________

[1] Николас ван Тюльп, голландский врач (1593–1674 гг.)

Глава 4

Смена началась бодро. И это несмотря на хмурую физиономию Кайрена, который вместо приветствия буркнул нечто, в равной степени способное сойти и за: «Доброе утро!», и за: «Катитесь все в Хаос» и больше ни слова не сказавший. Зато когда Плюха затормозил возле дома, в котором жаждали с утра пораньше видеть СЭПовцев, как всю мажорность словно рукой сняло.

Ани не успела укладку взять, собственно, она из кресла-то только подниматься начала, а дверь кареты распахнулась и тут же захлопнулась. Ввалившийся внутрь парень, дико глянув на Сатор, уперся обеими ногами в верхнюю ступеньку, схватился за ременные петли, к потолку прикрученные, и навалился спиной на дверцу экипажа.

— Вы что себе позволяете? — почему-то шепотом и очень вежливо — от удивления, наверное — поинтересовалась Анет.

— Тише! — прошипел ворвавшийся, выпучив глаза.

Молодчик, видимо, еще и палец к губам хотел приложить, но тут в дверь ботнуло, будто тараном — парня аж подбросило — и он опять в петлю вцепился.

— Уби-и-ил! — длинно и тоскливо, завзятой плакальщицей заголосили снаружи. — Совсем уби-ил!

В дверь снова бахнуло.

— Пожалуйста! — одними губами выговорил парень, цветом лица здорово снятое молоко напоминая.

Ани кивнула, судорожно пытаясь сообразить, что же ей делать. А снаружи кареты происходило если не интересное, то активное уж точно. По боку шваркнуло, будто провезли чем-то тяжелым, кто-то тоненько вскрикнул, Плюха рявкнул недовольно, дернув экипаж.

— Ра-азойдись! — рявкнуло ну очень командным голосом, а дверца, несмотря на все усилия бледного парня, снова распахнулась.

Ани, так и сидящая в кресле, нагнулась, пытаясь хоть что-то за спиной ворвавшегося рассмотреть, и едва не ткнулась носом в Кайрена.

— Кого ждем? — мрачно поинтересовался Нелдер.

Доктор недовольно покосился на сжавшегося в углу парня, который, кажется, пытался сделать вид, что он мышь, и исчез. Пришлось Анет выбираться наружу, волоча за собой укладку. Между прочим, сделать это, стараясь держаться от бледного подальше, было непросто — размеры СЭПовской кареты и понятие «подальше» никак друг другу не подходили.

А снаружи жизнь и впрямь ключом била. Дорожка, ведущая от калитки к маленькому аккуратному особнячку, была забита умеренно-любопытствующими, но очень неохотно расступающимися людьми, и только один пятачок оказался свободен — на нем бесновалась старушка в кокетливо завитом, правда, съехавшем на левое ухо паричке. И городовому, который ее удерживал, мужчине немалого такого роста, явно приходилось несладко.