Моя простая курортная жизнь
Шрифт:
На этом моменте я мысленно поздравил и себя.
Мы поболтали еще пару минут. Затем, зевая, подруга пожелала мне доброй ночи и отключилась, я же открыл пришедшее за время звонка сообщение.
Батя: «Ну что, трахнула?»
Я: «Нет, не трахнула. Это я ее трахнул.»
Батя: «Ну вот, а папка же говорил! Обращайся, если что…»
Следом, словно не давая мне переварить этот день, упало уведомление, что в «Веселом Карпове» вышел новый пост от девочки с сердечком. В ленте появился снимок знакомой обнаженной груди, которую я сегодня исследовал не только глазами, в чьей пленительной ложбинке сейчас лежал
«Девочка стала женщиной. Кто хотел распечатать — опоздали.»
Хмыкнув, я отбросил смартфон на тумбочку и расслабленно вытянулся на кровати, чувствуя, что теперь мне есть с кем тут экспериментировать. Вот только одна рука свесилась с края, как бы показывая, что поле для экспериментов у меня было маленьким и тесным. В тишину внезапно ворвались стоны снизу — непривычно сдавленные, но все же весьма различимые. И я вдруг вспомнил, как моя управляющая решила проблему узкого ложа у себя, и подумал, что у меня есть те же самые ресурсы для ее решения. Ну что, Полина, посоревнуемся, кто может громче?
Ep. 09. Секс-просвет
— То есть, — протянул Саня, — ты реально переносишь кровать, чтобы трахаться?
— Ну да, — кивнул я.
А что скрывать? В принципе, он уже и так все сам видел на пляже. А чего не понял, по-любому пояснила Даша.
— Вот прям сексом трахаться?
Ну я не знаю, чем тебя трахают в «Сладкой булочке» — так называлось кафе их родителей, — но я трахаюсь сексом.
— Ага, им самым.
— Блин, как я тебе завидую! — друг чуть не взвыл.
Именно поэтому я его и позвал, решив, что ему будет приятно приобщиться хоть к какому-то сексу — хотя бы так удаленно, как перенести для него кровать.
Проблему узкого ложа я решил довольно легко. В гостевой комнате на первом этаже, где обычно останавливалась Арина, когда-то стояли две односпальные кровати — для личных гостей хозяев. Потом моей управляющей стало неудобно, и она забрала себе оттуда одну, расширив пространство для приема своих личных гостей. Я же теперь завладел второй и, дождавшись когда Полина уйдет из дома, чтобы не портила момент, позвал Саню. Так что мы сейчас, кряхтя и охая, затаскивали кровать по лестнице с первого этажа ко мне в мансарду и попутно обсуждали, чем я буду на ней заниматься.
— Как так вышло-то? — недоумевал друг. — Вы ж только вчера на пляж как чужие пришли…
— Ну да, все быстро. Нас, можно сказать, накрыло.
— Не, расскажи, как ее развел! — не отставал он.
А что ему на это сказать? Сама меня захотела, а я счастливый везунчик — лучших объяснений в общем-то не имелось.
— Слушай, я не говорю об этом. И вообще, это личное дело мужчины. Поверь, как наступит момент, ты его обязательно поймешь, — выдал я какую-то мотивационную чушь и поймал себя на мысли, что звучу примерно так же, как отец.
— Эх, скорей бы он наступил… — вздохнул Саня, помогая мне сдвинуть две кровати.
Уходя, на пороге дома он столкнулся с Аленой, которая чуть не поскользнулась на его завистливых слюнях. Затем мы с ней поднялись ко мне в комнату, застелили удвоенное пространство и тут же его опробовали. Большая кровать, слепленная из двух маленьких, оказалась просто великолепной. Полина знала толк в том, что себе переносить.
За следующий месяц до школы я видел Алену чаще голой, чем одетой. Из кровати мы почти не вылезали, перепробовав все закладки в браузерах, которые были у меня и у нее. А сколько мы порнухи пересмотрели на пару — и не сосчитать. Сначала смотрели, потом останавливали понравившиеся моменты и повторяли — словом, учились вовсю. Из моей спально только и доносилось «Ах-Ах-Ах!» Теперь уже Полина слушала наши стоны и явно обалдевала, потому
что всякий раз, когда она сталкивалась с Аленой, моя такая ответственная и взрослая управляющая начинала смущаться, как маленькая девочка, и не знала, что сказать.Я же с удовольствием наблюдал, как в подруге расцветает женская природа, щедро удобряемая моим непосредственным участием. Подстегиваемые гормонами, ее сиськи округлялись прямо на глазах, а бедра приобретали все более соблазнительные изгибы — это можно было понять даже по шлепкам, с которыми они бились о меня в процессе, и с каждым разом звуки становились все громче и сочнее. Из угловатых подростков мы стремительно превращались во вполне зрелых молодых людей. Неловкость и стартовая робость исчезли, и в постели с девушкой я теперь чувствовал себя как дома, а Алена, будто прошедшая автошколу и получившая права, вовсю каталась на мне — по тем маршрутам, по которым хотела, но не могла раньше. Правда, кое-что в наших экспериментах все же сталкивалось с некими естественными ограничениями.
— Да, — посетовала подруга, останавливая очередную порнушку, — с такими сиськами, как у меня, такое не сделать. Здесь надо дойки побольше, типа как у Даши…
Я не знал, зачем она это говорила, но, когда я подумал про Дашины прелести, перерыв мне оказался не нужен.
— А я смотрю, ты возбудился, — хитро протянула Алена. — А хочешь тройничок? Представляю, как ты б взорвался — всю б меня испачкал!..
И с каждым разом таких комментариев от нее становилось все больше, пока до меня наконец не дошло, что сразу после одной извращенки в мою постель попала другая. Даже не знаю, как так вышло — притягиваю я их, что ли?
То, что Алена выкладывала в «Веселый Карпов», было лишь надводной частью этого айсберга. На самом же деле она была развращена до мозга костей, и, то что до нашей встречи оставалась девственницей, казалось просто недоразумением, причудой природы, которую я мог объяснить лишь затянувшейся акклиматизацией к Карпову. Подруга словно в одиночестве на ощупь исследовала свою сексуальность, делая снимки и рассматривая себя с разных ракурсов. А потом ей на помощь пришел я, и все, что пряталось у нее внутри, буйно полезло наружу.
— Блин, — на полном серьезе страдала она, — а с той на пляже ты же без презиков, да? И как это? Уже не могу дождаться! Хочу, чтобы из меня прям текло…
Говорят, парни моего возраста только и думают что о сексе. Моя новая подруга думала о нем гораздо больше — весь ее мозг на сто процентов занимали мысли о сексе. Да у нее закладок порнухи было больше, чем у меня. Она сама была как суккуб, которого только выпустили на волю после столетнего заточения, и сейчас пыталась оторваться за все эти сто лет. Правда, пока что на словах Алена была гораздо порочнее, чем на деле — но она явно не собиралась останавливаться на одних лишь словах.
— Как думаешь, а можно меня наполнить так, что в меня больше не влезет?..
У нее была очень развратная натура — какая-то неконтролируемая чертовщинка, которую всю свою жизнь подруга как будто боялась показывать. Однако чем больше мы общались, тем больше эта ее развратная натура вылезала наружу. Иногда мне с ней было стыдно, временами кринжово, но скучно не было никогда. Алена оказалась тем самым экспрессом, который на всех парах помчал меня в мир большого секса.
По ней я, как художник, учился женской анатомии: всем изгибам, ложбинкам, канавкам и выпуклостям — исследуя их не только глазами, но и пальцами, языком, всеми частями тела, созданными для удовольствий. Время от времени я не выдерживал, и мое удовольствие оставалось на ее теле — и ей это нравилось. Она даже фотографировала это на память и просила снимать меня. Ей нравилось, когда я запечатлевал ее с моими следами на теле, ей нравилось, что кто-то принимает ее такой, какая она есть. Со мной ей не нужно было прятать свое сердечко за темной тканью купальника.