Моя пятнадцатая сказка

Я гнал это необоснованное и нелогичное чувство, я забывал о нем, погрузившись в работу или пропуская стакан-другой пива в баре с коллегами после работы, но… это необъяснимое чувство все равно упорно возвращалось.

Я слишком долго думал об этом всем. Сердце начало как-то странно биться, как-то дрожали руки и стакан в баре выронил. Хозяин там был дружелюбный, ни слова не сказал, лишь велел молодому сотруднику собрать осколки. Я едва заставил его взять день за испорченную посуду. Словом, все обошлось.

Но иногда мне опять становилось не по себе.

Это странное чувство… на что же оно похоже?

Голод как будто… по чему-то другому. По новизне?..

В выходные мы съездили с семьей на дальний о-сэн, где никогда не были. Хорошо отдохнули. Дружно. Расслабились в горячей воде. Минералы оттуда явно наше здоровье укрепили, ровно как и гордость за простоту и красоту родной обстановки в рекан. Ровные, четкие линии, ничего лишнего, мягкий свет, струящийся через рисовую бумагу, приятный полумрак, родная полутень… я проснулся раньше Нодзоми, лежал на своем одеяле и смотрел, смотрел… родные линии родной культуры и архитектуры успокаивали…

Но через пару недель это странное и нелогичное чувство вернулось. Словно чего-то и правда не хватало.

Я стал каким-то другим. Странным. Вот сидели мы с коллегами в баре, тянули пиво у стойки. Один из младших начальников, молодой еще, около тридцати лет, заказал себе компанию в виде двух молоденьких хостесс. Потом еще одну. Юные девушки, свежие лица. Они позволяли ему их обнимать, громко смеялись, когда он, разгоряченный алкоголем, много и нелепо шутил, оживленно болтали о разной ерунде, сверкая белоснежными зубками и яркими украшениями. Мой взгляд почему-то задержался на них. Отвлекся лишь, когда мимо прошла другая девушка к другому столику.

— Красивая, правда? — многозначительно ухмыльнулся мне коллега.

— Красивая фигура, только это платье из красных блесков… нелепое! Вот, эта ее вульгарная бижутерия сливается с этим блеском, теряется красота силуэтов завитков растений…

— Это серебро! — взвизгнула девушка, нервно оборачиваясь. — Настоящее!

— Смысл какой таскать блестящие висюльки поверх блестящей материи?

Все замерли. Я сам понял, что ляпнул не то и не тем. Подхватил пальто и сумку и ушел домой, мол, что-то там надо было еще обсудить с женой насчет детей. Зря сказал про детей: это ее обязанность, но надо было что-то сказать.

Хостесс та, кстати, из того бара исчезла. Я ее встретил пару месяцев спустя у ювелирного магазина. Строгое черное платье с юбкой до колена, одна лишь цепочка, из причудливо составленных звеньев, да необычный кулон. Я споткнулся, когда ее увидел. Она улыбнулась мне.

— Думаете, удалась? — подхватила изящными пальчиками без кричащего маникюра цепочку, качнула кулон.

— Да, выглядит хорошо, — кивнул я.

— Я теперь работаю ювелиром, — внезапно улыбнулась девушка. — Пошла на курсы дизайна и увлеклась.

— То есть, сама сделала? — удивился я, смотря на цепочку.

— Цепочку — нет, я так пока не научилась, уж больно сложная работа. А вот форма кулона и эмаль — мое.

— Красиво, — я улыбнулся.

Потом, вспомнив, посмотрел на часы. Я еще не опаздывал, но мог.

— Спасибо вам, — внезапно сказала девушка.

— За что? — растерянно посмотрел на нее.

Смущенно улыбнувшись, она сказала:

— Меня тоже тошнило от того платья.

Недоуменно улыбнулся. Мы вежливо попрощались.

И больше я ее не видел. Хотя я потом замечал в витрине того магазина изумительные кулоны и серьги из серебра с цветами и геометрическими вставками из лазурной эмали. Сияющее или нежное серебро и матовая тень эмали во впадинах узора. Что-то новое и свежее. Кажется, все у нее было хорошо. Да, впрочем, я спокойно жил и без этой женщины. Просто… я не знаю, что это было. Но я без нее вполне обойдусь.

И все равно меня посещало чувство, будто что-то не то. Будто в моей жизни чего-то не правильно. С ненавистью смотрел иногда на младшего сына, который опять торопливо крался в ванную, весь перемазанный красками. Из-за его упрямства мое спокойствие пошатнулось. Вот будет ужасно учиться, проводя время со своими коробками, а как и на что потом будет жить? Но что меня вдвойне выводило, он выглядел вполне счастливым. Ему было совершенно наплевать на его будущее!

Ну, хоть Рю решил поступать в один из престижных университетов Токио. Хоть и не в Тодайдзи, но выбрал неплохо. Чаще пропадал в библиотеке. Если не врал.

Состояние мое ухудшилось. Стало сложнее сосредоточиться на работе. Сердце иногда билось как-то не так. Мне пришлось пойти к врачу.

Волнуясь, пришел за результатами обследования. Врач долго и серьезно рассматривал бумаги, то и дело поправляя очки, потом повернулся ко мне и серьезно сообщил:

— Ничего опасного я здесь не вижу. Да, может, посоветовал бы вам больше ходить, поскольку, похоже, вы много сидите на рабочем месте, кровь застаивается.

— Но у меня такое чувство… — я вздохнул.

Все-таки страшно признаваться, что мне мерещился зеленый кот.

— Возможно, это стресс после какой-то особо напряженной работы. Я могу вам посоветовать…

О-сэн не помог и те травяные чаи тоже. Меня продолжало преследовать чувство, словно происходит что-то не то.

Я промучился несколько месяцев, на новое обследование сходил, но врачи снова ничего серьезного не обнаружили. Я был вполне здоров. У меня была хорошо оплачиваемая работа, тихая и послушная жена, дом уютный, два наследника. Словом, все у меня вроде было хорошо, но как будто чего-то еще не хватало.

Наверное, во всем был виноват тот зеленый кот. Но кто мне поверит, если я расскажу о нем? Приходилось молча терпеть. Гадать, зачем и за что эта тварь приходила в мою жизнь.

Но он больше не приходил. И все текло как и прежде.

Жизнь стала скучной и серой.

Или она всегда была скучной и серой? Может, я только потому и застреваю мыслями на этом нелепом существе, что больше мне думать не о чем?

Меня внезапно повысили и перевели в другой отдел. Работы прибавилось, уважения коллег тоже. Я подслушал шепотки в туалете, что мне уже завидовали, но… почему-то я был совсем моему повышению не рад. Раньше бы порадовался, а теперь это все казалось какой-то мелочью. Да что это со мной? С ума схожу? Да вроде возраст еще не тот.

Однажды, когда я вернулся с третьего обследования домой, я снова увидел Его.

Мамору оккупировал стол в гостиной, пока мать чего-то доделывала на кухне, а я еще не пришел, и сосредоточенно что-то рисовал зеленым акварельным карандашом. Точнее, двумя, из разных коробок, разных фирм. Ах, да, он в последний раз лист с отметкой на 85 баллов приволок и по 81 баллу за другие предметы.

«Ну, пусть рисует, раз уж взялся за ум» — подумал я, взгляд перевел.

У руки сына сидел и улыбался зеленый кот.