Моя сказка

— Ты предусмотрительный.

— Приходится. Репутация заведения… — Он фыркнул, но фырканье получилось отнюдь не смешливым. — Если об университете слухи пойдут, что о безопасности здесь не беспокоятся, мы потеряем студентов. А кому нужны недоучки, которые попытаются обучаться дома? Да несчастных случаев будет гораздо больше, чем… — Он замолк, снова глядя на спокойное море, на удаляющийся остров.

— Интересно. Если она сама прыгнула в море… — задумчиво сказал Эймери.

— И что? — не поворачиваясь, спросил принц.

— Ты так и нашёл её — босой?

— Ну да. Она сказала… — Норман будто прислушался к чему-то, потом наморщился. — Дьяволы, а ведь она сказала ещё кое-что важное, но что? Ещё там, на острове… Ладно, может, потом вспомню.

… Им ещё и повезло, что попали в кампус во время второго часа пары. Тихо и пусто везде. Никто из посторонних, даже дежурные стражники на вахте, не обратил внимания на босые ноги Синд, когда друзья провели в её новую комнатку. Провожать пошёл даже Александр, хоть и дышал до сих пор часто, надсадно откашливаясь. Уже в комнате Синд заставила его выпить пару глотков восстанавливающего и укрепляющего сбора из утренних трав. Друзья пообещали прибежать после пар — перед дополнительными. И ушли. Оставшись в одиночестве, Синд огляделась.

Друзья решили, что она плакала, потому что попалась и раскрыта. И утешали, что ничего особенного не произошло. Но принц Норман снова смотрел на неё теми же злыми глазами, какие она видела, свалившись перед ним на Тартаре через крышу. А не теми ласкающими, которые очаровали её, когда она пряталась в маске темно-русой травницы. Не осталось взгляда, от которого ей было тепло…

Что ж… Ей выбирать не приходится. Есть жизнь в вечной маске. И нет никакой возможности сбросить эту маску. Потому что приходится полагаться только на себя. Но она сделает то, что собирается сделать!

Синд изогнулась, присматриваясь к локтю, куда Норман прицепил ей сторожа. Ха… Ладно, если ему нравится думать, что он переиграл её, что она защищена, пусть так думает. И ей спокойней. Меньше презрительного внимания с его стороны.

А пока пора собраться с силами и приступить к тому, чего ради она здесь, в университете, появилась. К учёбе.

Спустя полчаса она сидела в библиотеке общежития травников, прямо на полу у стеллажа, и разбирала целую кучу учебников, которые ей могут понадобиться и которые для удобства она разложила вокруг себя. Библиотека травников имела книги те же, что и в центральном корпусе, разве что отличалась тем, что здесь не было редких и ценных изданий. Только копии. Но девушке пока было довольно и копий. Одновременно Синд выписывала названия тех книг, которые привлекли её внимание, хотя в списке нужных учебников их не было. Пригодится. Зачитавшись, она даже вздрогнула, когда услышала требовательное:

— Синд! Ты здесь? Выходи! Мама приехала!

Ивет… Мачеха приехала? Уже? Сердце застучало, когда девушка в спешке укладывала книги на место и, схватив громадную стопу отобранных, тащила её к столу библиотекаря. Здесь под сердитое шипение Ивет, глаза которой — вразрез со злостью на её лице — были опухшими от плача, Синд наскоро договорилась с библиотекарем, что забежит позже за книгами, которые запишут на неё, и побежала за бурчащей на ходу старшей сестрой на пятый этаж. Бежала за старшей сестрой — пустила бы та её вперёд! И быстро и привычно накидывала на себя тончайшее заклинание, превращающее её в смиренную сиротку, которую может обидеть всякий.

Мачеха встретила обеих в холле апартаментов. Заглушая рёв средней, Лунет, доносящийся из личной комнаты, и не здороваясь, мачеха сузила глаза на Синд, быстро присевшую в книксене, и рявкнула:

— Что за вид?! В чём ты себе позволяешь ходить?!

— Другого ничего нет, — торопливо вставила Синд в паузу, пока мачеха набирала воздуха, чтобы выпалить новые вопросы.

— Как это нет?! — Мачеха быстро подошла и дёрнула за узел на груди. Синд опустила голову. — С кем ты дралась, дрянь?!

Девушка глубоко вздохнула, взглянула на Ивет.

— Вчера сёстры решили, что я отбиваю у них женихов, и…

— Так причина только в этом? — остро посмотрела на неё мачеха. — Коротко и быстро: что произошло?

— Баронет Вустер увидел, что я общаюсь с представителем ковена Драконьих оборотней, и решил, что я подхожу ему в качестве жены. Всё.

— Сядь, — велела заинтересовавшаяся мачеха и указала в сторону кресел. — Теперь разберёмся. Где тебя увидел баронет? Откуда у тебя такие знакомства с драконами?

Через пять минут допроса мачеха кипела от ярости.

— И это мои дочери?! Дуры последние!! Сами толкнули тебя к баронету?! Сколько раз я им объясняла, что не на виду, только не на виду?! Дуры!! Знать бы заранее, что их нельзя оставлять без присмотра!! — злобно причитала она, бегая по просторному холлу, то и дело плюясь в сторону рыдающей Ивет и заламывая руки при звуках слезливых воплей из комнаты Лунет.

Синд, скромно съёжившись, сидела в кресле и старалась стать ещё меньше. Но главное было впереди, и она не знала, когда ещё можно будет вклиниться в крикливый монолог мачехи. Наконец та выдохлась. И девушка быстро попросила:

— Мадам, заберите меня домой!

— Что-о?! Из-за тебя вся эта заваруха, а ты теперь изображаешь смиренную овечку и требуешь оградить тебя от всех проблем?

— Нет, мадам, — успела вставить Синд.

— Что — нет?!

— Я всё равно не могу ходить в университет на занятия — просто не в чем, у меня даже обуви нет. Поэтому и прошу отправить меня домой. Ну, пожалуйста! — И Синд тоже заплакала — на этот раз искренне, вспомнив свои лохмотья, не поддающиеся починке.

Отплакавшись и попутно удивившись, что ей дали время на это, она вытерла слёзы.

— Та-ак, — тихо и угрожающе сказала мачеха. — Так эти две дуры не только подделали доверенность, но и не давали тебе тех денег, которые я присылала?

Девушка только помотала головой. Мачеха кинула взгляд на её босые ноги. Синд, даже не ведясь на этот придирчиво внимательный взгляд, знала, что видит женщина: кожа расцарапанная, в синяках и в порезах, черноватых от засохшей крови.

— Где ты шляешься? Почему у тебя ноги в таком состоянии?

— Я учусь на факультете травников, мадам, и мне приходится часто бегать в лес за травами для практических занятий, — тоненьким голоском пролепетала Синд.

Мачеха, что-то соображая, некоторое время смотрела на покорную падчерицу, а потом взорвалась, как вулкан! Этот вулкан лавой пролился сначала в комнату Ивет, завизжавшей от ужаса, а потом к Лунет, взвывшей от горя. Синд опомниться не успела, как перед нею грохнулась мягкая куча самых разнообразных вещей. Мачеха встала перед ней, уперев руки в бока.

— Руки у тебя из нужного места растут — переделаешь на себя! Тем более что ты худышка, а эти — зажрались! Обувь тебе дать не могу — размер у этих, как у крокодилов! Купишь на стипендию — последнюю тебе помогли забрать у Лунет, насколько я слышала! — Передохнув, мачеха снова рявкнула: — Почему ты раньше не сказала, как они с тобой обращаются?! Почему не написала?!