Моя сто девяностая школа (рассказы)

– Встать!
– крикнул староста класса Лебедев.

Но мы лежали не шелохнувшись. В класс вошла преподавательница истории Ольга Ефимовна.

– Что с Гохштейном и Поляковым?
– спросила она испуганно.

Класс молчал. Никто ведь не знал, в чем дело.

– Вам плохо?
– спросила она.

– Нам хорошо, - ответил я.
– Мы находимся сейчас в нирване.

– Что это значит?

– Это значит, что с сегодняшнего дня мы буддисты, - оказал Миша.

– Мы имеем право на свободу вероисповедания, - сказал я.

– Встаньте и выйдите из класса, - сказала Ольга Ефимовна.

Мы подобрали свой мрамор и вышли.

Назавтра вызвали наших родителей. Пришел Мишин отец и моя мама.

Разговаривала с ними Ольга Ефимовна. Не знаю, что она им говорила, но вечером отец пришел ко мне в комнату и оказал:

– Ты живешь в трудовой семье. Твои отец и мать всю жизнь работают, чтобы принести пользу людям. Государство тратит большие деньги на образование таких оболтусов, как ты. Оно это делает для того, чтобы ты чему-то научился и стал человеком, чтобы ты не жил как инфузория, а что-то делал для людей, для своей родины. А вы с Мишей захотели стать тунеядцами - ни черта не делать и жить на шее у своих родителей.

Буддизм - это философия. Я не верю в нее, но знаю, что буддисты учатся, и работают, и слушают своих родителей и учителей. Я не знаю, как поступают в этом случае у буддистов, но в кино ты на этой неделе не пойдешь. И в гости к Вержбинокому тоже. Ты будешь сидеть дома и (готовить уроки.

Не знаю, что оказал Мишин отец, но знаю, что Мише почему-то два дня было (больно сидеть.

КРАСНАЯ ШАПОЧКА И СЕРЫЙ ВОЛК

Любовь Аркадьевна задумала поставить силами нашего класса спектакль для младших классов. Было решено взять сюжет "Красный Шапочки" - сказки Перро.

Сказку инсценировал Ваня Лебедев. У него был литературный талант, и надо сказать, что получилась вполне приличная пьеса.

Бстал вопрос о распределении ролей.

– Красную Шапочку будет играть Аня Труфанова, - сказала Любовь Аркадьевна, и все согласились.

– Ее маму я бы дала сыграть Ире Кричинской.

– Мне еще рано играть маму, - сказала Ира.

– Но ты очень подходишь, - заявил Навяжский.
– У тебя и рост годящийся, и голос серьезный.

Уговорили.

– А кто же бабушка?

– Мне кажется, что бабушку может сыграть Нюра Безрукова, - сказал Старицкий.

– Какая же я бабушка?!
– возмутилась Нюра.
– Сам ты бабушка!

– Очень хорошо, - сказал Старицкий, - я с удовольствием сыграю бабушку.

– Какая же ты бабушка?!
– закричал Штейдинг.
– У тебя же мужской голос.

– У моей бабушки тоже мужской голос, - сказал Павка.

– Попробуем, - согласилась Любовь Аркадьевна.
– А кто же будет у нас Волком?

– Было бы хорошо, если бы эту роль сыграл наш директор Александр Августович, - сказал Старицкий.

– Ты с ума сошел, Старицкий!
– аж вскрикнула Любовь Аркадьевна.
– Не можешь обойтись без своих неуместных шуток...

– Могу, - сказал Павка.
– Пусть тогда Волка играет Поляков. У него волчий аппетит, он умеет щелкать зубами, и вообще он очень похож на волка.

– Чем это я похож?
– возмутился я.
– Что я - серый? Может быть, у меня есть морда? Может быть, я вою?

– Воешь, воешь, - сказал Павка.
– Вспомни, как ты позавчера выл, когда получил "неуд" по математике.

– Перестань, Старицкий. Зачем обижать своих товарищей?
– сказала Любовь Аркадьевна.
– Поляков будет играть Волка, потому что это нужно для дела.

– Для дела я согласен, - сказал я.

– Ну, а в роли охотников выступят Навяжский и Гурьев.

Каждый вечер по два часа мы репетировали. И наконец состоялся спектакль. В актовом зале большую часть мест занимали ученики младших классов, на остальных местах сидели родители и родственники, учителя и незанятые в спектакле наши одноклассники.

Увертюру на рояле сыграла ученица младшего класса Ася Барон при участии Володьки Петухова (барабан).

Открылся занавес. Сцена изображала комнату мамы.

– Доченька, - сказала Ира, изображавшая мать в платье своей матери и в высокой (под взрослую) прическе, - пойди навести нашу бабусю. У нее скарлатина, и она одна в доме. Снеси ей пирог, который я испекла для нее.

– А где пирог?
– спросила Аня (ей очень шла сшитая специально для спектакля красная шапочка).

– Действительно, где пирог?
– спросила Ира.

Для спектакля Ирина мама испекла самый настоящий пирог с повидлом.

Красная Шапочка и ее мать обыскали всю сцену, но пирога не нашли.

– Без пирога играть я не буду, - оказала Аня.

И тут из-за кулис прозвучал громкий голос Штейдинга, который был у нас машинистом сцены и стоял у занавеса:

– Павлушка, негодяй, съел пирог.

В зрительном зале раздался смех.

– Тогда навести бабулю, - сказала Ира, - и скажи ей, что пирог я пришлю ей завтра. Будешь идти по лесу, будь осторожна. Не попадись навстречу Волку.

– Не беспокойся, мамочка, я буду осторожна, - сказала Аня.

Штейдинг опустил занавес, и оркестр исполнил музыкальную интермедию. Атмосфера нагнеталась. Громыхал барабан, и жалобно пел рояль. Тучи сгущались.

Открылся занавес. Сцена изображала лес. Это мы привезли несколько березок и одну елку и укрепили их в ведрах. Аня шла по лесу и пела свою песенку:

Я иду к своей бабусе,

Я иду, ничуть не труся.

Страшным лесом я иду,

На свою да на беду.

Стихи написал Бродский, он у нас считался поэтом.

Аня пела, а я в волчьей маске стоял за кулисой и смотрел на Аню. Я был по-прежнему в нее влюблен и не мог отвести от нее взгляда.

– Поляков, на выход!
– шептала Любовь Аркадьевна. Но я ничего не слышал.

Тогда Павка что есть силы толкнул меня в спину, и я пробкой вылетел на сцену.

– Ай!
– вскрикнула Аня.

– Здравствуй, Красная Шапочка, - сказал я и забыл все свои слова. Я стоял и смотрел на Аню.

– Вы, кажется, хотели спросить, куда я иду?
– сказала Аня.