Моя страна - прежде всего!
Шрифт:
— Так, я ничего не понимаю… Объясни подробнее, милая! Причём тут шлюха? — с недоумением спросил он.
Она несколько раз открыла рот, но прошло секунд тридцать, прежде чем Лаура смогла что-то сказать.
— Я… я честная, приличная девушка, поверь! Я не шлюха!
— Да я знаю, что ты не шлюха! С чего ты вообще взяла это? — начинал раздражаться от непонимания ситуации Гюнтер.
— Просто я… сегодня у нас первая встреча… свидание… и мы уже в постели. А мама говорила, что приличные девушки так не поступают! Только после свадьбы! И другие девушки таких презирают, называют шлюхами! А я сама не ожидала что так будет! Я потеряла голову и… мне было так хорошо… что я сама захотела… но это нельзя! — она бурно расплакалась, уткнувшись ему в грудь.
— Пожалуйста, не
Ошеломлённый свалившимися на него открытиями Гюнтер, наконец, пришёл в себя. Не веря своим ушам, он спросил:
— Ты действительно девственница… была?
— Да… — слегка успокоившись, прошептала она.
Ощущения, охватившие его, удивили Гюнтера. Раньше он всегда предпочитал уже опытных девушек и женщин, резонно считая, что это доставит им обоим больше удовольствия в сексе, чем с зажатой девственницей, которая пугливо будет ломаться и не факт что вообще решится. Но теперь, оказалось, что его прежняя точка зрения, возможно, нуждается в корректировке. Удовольствие, полученное им, и доставленное ей, было не меньше а, скорее, намного больше, чем раньше, с опытными партнёршами.
Посмотрев вниз, он увидел на простыне доказательство её слов: красные пятна крови. Этим объяснялся и её отчаянный крик, когда он ворвался в Лауру. Но сам он был настолько возбуждён, что даже не заметил преграду внутри девушки.
Это открытие затопило его радостными эмоциями. Подумать только, такая необыкновенная девушка была девственницей, хранила себя для него! Он её первый мужчина! Гюнтера внезапно охватила радость и даже гордость. Что не говори, но быть первым во всём у многих мужчин заложено в природе. Так, теперь надо разъяснить этой глупышке всю величину её ошибки и отбросить мешающие радоваться причины.
— Лаура, послушай меня очень внимательно и не перебивай, договорились? — внимательно посмотрел на неё Гюнтер.
Она молча кивнула, не сводя с него глаз.
— Во первых, я тебе очень благодарен за то что ты у меня оказалась девственницей! Честно! Быть первым у девушки… это такая радость и удовольствие что… — он запнулся. — В общем, это трудно объяснить, такое поймёт лишь мужчина. Просто поверь мне, милая! Во вторых, то что ты отдалась мне на первом же свидании меня тоже обрадовало! Да-да, именно так! Почему? Да потому что это значит, что я настолько тебе нравлюсь, что ты решила именно со мной сделаться женщиной и не ждать когда выйдешь замуж в будущем. И потеряла голову и отдалась мне, не только потому что я очень сильно тебе нравлюсь но и потому что ты мне доверила себя, чувствовала, что я именно тот кому ты предназначена. Поэтому не вздумай казнить себя по этому поводу! Я запрещаю! Пойми, наконец, моя Лаура, для меня это знак полного доверия, а вовсе не повадки шлюхи! И ещё, запомни раз и навсегда — теперь ты моя девочка! Только моя, полностью и бесповоротно! Повтори! — властно сказал он.
— Я твоя, полностью и бесповоротно… навсегда… — неотрывно глядя ему в глаза прошептала Лаура.
— Ты ведь сама хочешь этого, верно, моя проказница? — усмехнувшись, спросил Гюнтер.
— Да, милый… Я люблю тебя! — с жаром проговорила она, сама залезая на него.
Он открыл рот, чтобы сказать, что думает по этому поводу, но загоревшаяся после его речи девушка, не дала ему такой возможности, жадно целуя его губы и протянув руку вниз, к его члену, который, несмотря на недавнее извержение, вновь начал подавать признаки жизни..
Глава 8
Тот же день.
Александр Самсонов (Дитрих Краузе)
— Вы готовы, герр Краузе? — напряжённый голос Мережкова отвлёк его от раздумий.
— Да, товарищ Мережков! — ответил он.
Весь этот день начался как-то суматошно. Едва он утром встал с кровати и вышел в ванную, в комнату быстро вошёл этот сотрудник посольства и проинформировал, что неугомонный Гитлер решил начать новые завоевания.
В частности, захотел присоединить к своему треклятому рейху Данию и Норвегию. Радио, торжественным голосом Ганса Фриче, объявило об этом, выразив непоколебимую уверенность в скорой победе и улучшении жизни датчан и норвежцев под крылом нацистского орла. Насчёт норвежцев Александр не был так в этом уверен, а вот датчане, судя по тому что он знал из истории, не особо потеряли. Кроме, разве что, датских евреев..Вчера, обещанное Москвой решение, так и не пришло, но сегодня, примерно в обед, тот же Мережков уведомил его что на самом верху всё-таки решили вывезти его в СССР. Какие именно причины послужили для этого основанием ему, естественно, не сказали, но он был рад что приняли такое решение. Оставаться в чужой ему Германии он точно не хотел. Кроме ненавистного нацистского строя Александр опасался что его «друг» Гюнтер узнает что он в советском посольстве и попытается как-то помешать ему покинуть рейх. Ещё бы! Знание будущего, если он попадёт в Советскую Россию, даст Сталину такое же преимущество, как и откровения Гюнтера для Гитлера. Откровенно говоря, Александр не верил, что немецкий фюрер поверит в такую чушь как перемещение во времени, рассказанную собственным охранником. Во всяком случае, он сам бы точно не поверил. Всё-таки Гитлер не такой легковерный дурак, как многие думают. Скорее всего, он даже не станет слушать Гюнтера и отдаст приказ арестовать его или отправит в психушку. Что ж, тот сам выбрал такую судьбу, хотя Саша и предлагал ему свой вариант. Пусть теперь отвечает за свой выбор.
Советник посольства объяснил ему что вывозить его будут легально, сегодня вечером. Инцидент с нападением на полицейских у здания посольства улажен. Немцы поверили или сделали вид что поверили в версию русского белоэмигранта, страстно скучавшего по Родине и пытавшегося силой проникнуть в посольство. Извинения германскому МИДу принесены, претензии сняты. По словам Мережкова, одной из причин такого положительного решения могло быть желание Гитлера не ссориться с союзником из-за такого мелкого повода. Так ли это, Александр не знал, да это его и не особенно волновало. Главное, что его больше не преследуют, и он спокойно сможет вернуться в Россию, пусть даже Советскую.
И вот теперь, Александр, уже одетый, стоял перед выходом, готовый выйти к машине и ехать на аэродром Темпельхоф. Вместе с Мережковым они вышли из здания и сели в «Мерседес», предоставленный в распоряжение посольства германской стороной. Отворили ворота на выезде с территории, и русский водитель дал полный газ, выруливая на улицу. Александр обратил внимание, что посольство теперь охраняют полицейские, вооружённые в дополнение к пистолетам, ещё и винтовками, знаменитыми Mauser 98k. Видимо, инцидент возле посольства заставил германскую полицию озаботиться усилением вооружения своих сотрудников.
Всю дорогу до аэродрома Александр просидел молча, раздумывая о перспективах своей судьбы когда он окажется в сталинском, довоенном Советском Союзе. Мережков ему не мешал, тоже думая о своём.
Очнулся Саша когда «Мерседес» резко остановился. Он огляделся. Машина стояла на лётном поле, недалеко от неё возвышался самолёт, судя по иллюминаторам, пассажирский. При первом же взгляде Александр узнал модель местного, так называемого, «Аэрофлота». Это был ПС-84 или Ли-2, точно он уже не помнил, лицензионная копия американского DC-3 Douglas. Люк самолёта был открыт, рядом с ним стоял парень с лихо сдвинутой на бок пилоткой и чубом, видимо, член экипажа. Вместе с Мережковым Александр подошёл к самолёту и протянул ему руку:
— Спасибо вам, товарищ Мережков! Я ценю вашу помощь моему трудному положению.
Тот вежливо улыбнулся и пожал её.
— Это моя работа, герр Краузе. Желаю вам счастливого полёта и мягкой посадки! И… немного завидую вам! — он усмехнулся.
— Мне? Почему же? — Александр не понимал.
— Вы скоро будете там… — он показал рукой на восток. Помолчал и продолжил с грустью в голосе: — Я скучаю по дому, Дитрих. Давно уже не был там. В Москве у меня жена, дети… Поверьте, если окажетесь в моём положении то поймёте. Ну… а сейчас, садитесь, пора!