Моя страна - прежде всего!
Шрифт:
Хайнц молчал, не встревая со своими комментариями. Пусть Баум выговорится, ему станет легче да будет понятнее судьба товарища.
— А там я попал в ад! — горько усмехнулся Петер. — Если ты не был в приюте то советую и не бывать. Настоящая безнадёга была. "Старшаки" вели себя как хотели, били, отнимали лучшую еду. Воспитатели ни во что не вмешивались, лишь бы к ним не лезли. Директриса вообще появлялась раз в неделю, как бы для проформы. Конечно, взрослые таскали себе домой еду из нашего рациона а за оставшееся разгоралась целая битва. С самого начала мне пришлось плохо, я же был домашним мальчиком, хоть и не боялся драк. А эти суки!.. — стиснул кулаки от злости подчинённый. — Ладно бы один на один, я бы справился. Но они разок так попробовали, не получилось… И тогда налетели толпой! Я двоих успел отоварить, но потом меня тупо забили. В общем, долго рассказывать… — махнул он рукой. — Нет, там были пара воспитателей неравнодушных, они что-то пытались сделать… Но не могли. Да и делали, скорее всего, для галочки, чтобы свою совесть успокоить, я так думаю… Короче, терпел
— Не забывай, завтра ты должен быть в форме! — напомнил ему Хайнц, предусмотрительно порадовавшись из-за того что догадался спрятать ещё пару бутылок в надёжное место.
— Помню… — согласился с ним Баум и продолжил: — Пошатался я по улицам и тут меня окликнул какой-то щегол. Слово за слово, разговорились… Оказалось, это малец из одной банды беспризорников, а увидев меня они решили что из конкурентов, представляешь? — грустно улыбнулся он. — Я был голодный, усталый, хотел спать… И когда он предложил пойти к ним то согласился. Так и получилось что я остался с ними и стал одним из этих шакалов. Что они только не делали! Крали, воровали, били чужих или пьяных… Пару девушек изнасиловали скопом, твари! Кое-кого из них ловила милиция но мы часто меняли свои лежбища и они не могли схватить всех. Я сам не хотел в этом участвовать, совесть не позволяла. Тогда наш главарь решил что я буду просить милостыню. Это было лучше чем совершать преступления поэтому и согласился. Тут ещё оказалось что пользуюсь успехом у противоположного пола. Стоило мне посидеть один день, клянча деньги, как я умудрился собрать намного больше чем подавали другим до меня. И почти все рубли и копейки мне давали именно женщины! — невесело рассмеялся Петер. — На другой день некоторые из них принесли мне даже поесть… Спрашивали кто я и откуда. Ну я и говорил правду, родители погибли, пришлось милостыню просить. Они говорили, какой бедный и красивый мальчик! Кушай, вот тебе пирожок… или вкусный румяный хлеб прямо из магазина. От такой еды я начал поправляться, у меня даже появилась пара-тройка постоянных подносительниц, которые каждый день таскали мне разную еду. Но не всё было так хорошо как бы мне хотелось… Ведь большую часть еды всё равно отбирали главарь и его подлизы. Естественно, мне это не нравилось и я решил при удобном случае сбежать от них. И такой случай скоро появился..
— Погоди, это всё на московских улицах было? — прервал его Хайнц, внимательно слушавший историю жизни подчинённого.
— Да… Марьина роща, если точнее… — ответил Петер с остановившимся взглядом. Похоже, он глубоко погрузился в воспоминания и теперь с трудом выплывал обратно. — Так вот… Среди этих сердобольных женщин была одна особенная. Стройная, лет за сорок, с мягкими и добрыми глазами. Представилась Надеждой Сергеевной. Она всегда приносила мне больше всего еды, жалела меня… При этом расспрашивала меня, как я оказался тут, почему сбежал из приюта… Ну я и рассказал всё честно, как меня там били, про равнодушие воспитателей, про воровство продуктов. Это я уже потом узнал что она была женой одного из крупных чиновников Наркомпроса. Как-то Надежда Сергеевна пришла радостная и сказала что я могу вернуться обратно. Дескать, она всё рассказала мужу и тот инициировал там проверку. Все факты подтвердились, хотя директриса пыталась всё скрыть. Её сняли, завхоза и поваров разогнали и посадили… В общем, справедливость восторжествовала… — усмехнулся Баум.
— И что, ты вернулся? — спросил Хайнц, после того как тот замолчал.
— Нет! — покачал тот головой. — Я уже вкусил свободы и не хотел снова оказаться под присмотром воспитателей и в компании малолетних придурков, готовых вырвать у тебя кусок хлеба изо рта. Так что я её поблагодарил и отказался. А потом… я помню, это было весной, в субботу… она пришла не вечером, как обычно, а днём… вся заплаканная, в чёрной одежде. Попросила меня отойти в сторонку, чтобы поговорить… Я, конечно, был удивлён… Ни разу такой её не видел. Всегда красиво одетая, ухоженная… Даже странно что наши ухари с района её не трогали. Ну и рассказала она мне что там у неё случилось… Оказалось, что у неё муж умер от инфаркта, прямо на работе. Их родители давно умерли, а с родными братьями и сёстрами они не общались, жили только сами по себе. Вот похоронила она мужа и теперь не может сидеть одна в своей квартире… Говорит, стало там так одиноко и неуютно. Решила прийти ко мне, так как близких подруг у неё тоже не было. И тут она смотрит на меня и говорит: "Васенька, а ты не хочешь немножко пожить у меня? Совсем чуть-чуть? Я бы тебе приготовила что ты хочешь?" Честно говоря, меня это предложение застало врасплох… Я даже решил что она так жестоко шутит. Сам подумай, подходит к тебе, нищему беспризорнику, такая женщина и предлагает крышу над головой, чистую постель и вволю еды.
— Я бы решил что это довольно странно… — ответил Хайнц, находясь под впечатлением истории детства своего подчинённого. — Слишком уж хорошо чтобы в это поверить.
— Вот именно! — подхватил Петер и эмоционально взмахнул рукой. — Я хотел отказаться… Но искушение было настолько сильным что не смог этого сделать… — с улыбкой закончил он. — Как представил что опять придётся вечером идти в грязный подвал, слушать как наш главарь разглагольствует о том какой он умный и жестокий… Как его верные подпевалы поддакивают ему. А остальные думают как бы кого грабануть или ещё что… К тому же, я уже сказал что хотел сбежать от них. В общем, я сделал вид что задумался и потом, типа неохотно, согласился..
Баум
насмешливо фыркнул, видимо, вспомнив себя в ту минуту и, с сожалением посмотрев на пустую кружку, продолжил:— Ты бы видел как она обрадовалась! Буквально вся засветилась! Обняла меня, не побоявшись испачкаться, и повела к себе. Оказывается, Надежда жила недалеко от того места где я просил милостыню, в трёхэтажном доме. Мы поднялись на самый последний, она открыла дверь и я просто… в общем, закрыть рот мне удалось только минуты через две, не меньше. Начну с того что квартира была не коммунальная а отдельная. Причём, большая! Несколько комнат, все богато обставлены разной красивой мебелью. Ковры на стенах, картины, лампы и люстры… Очень много разных книг в шкафах, даже дореволюционных достаточно, с ятями и твёрдыми знаками… А уж ванна! — восхищённо покачал он головой. — Это просто произведение искусства! Отделана гладкой плиткой с рисунками, большое зеркало… Всегда горячая вода есть! Ммм… я решил что попал в рай, представляешь?
Хайнц только головой покачал, с улыбкой наблюдая как Петер вспоминает свою добрую фею.
— И что дальше? — подбодрил он своего подчинённого.
— Дальше… — мечтательно уставился в пустоту Баум. — Дальше она включила мне воду в широкой ванне и я там лежал, наверное, часа два. Отмокал, балдел… Чуть не уснул там! А потом она позвала меня ужинать.. — Петер непроизвольно сглотнул. — Знаешь, я лучше не буду говорить чем она меня кормила, скажу одно… Это была самая лучшая еда за всю мою тогдашнюю жизнь! А завершился этот чудесный вечер тем что Надежда постелила мне постель в отдельной комнате, на хрустящей белой простыне… Лёжа на этой чудной кровати и слушая тиканье часов в углу, я твёрдо для себя решил: отплатить этой добрейшей женщине всем чем только смогу! Не огорчать своим поведением, помогать во всём… Словом, я ухватил этот шанс выбраться из помойной жизни и превратиться в человека, уважаемого гражданина нашей страны! — эмоционально сказал он и глубоко вздохнул.
— Очень интересно! — одобрительно ответил Хайнц, действительно захваченный повествованием, и приготовился слушать дальше.
— С утра началась моя новая жизнь… Первым делом, после плотного завтрака, мы пошли в магазин. Вернее, это она сказала что нам нужно кое-что купить… — усмехнулся Петер. — Ну, я решил что за продуктами, приготовился нести тяжёлые сумки… Оказалось, Надежда решила приодеть меня! Купила мне несколько рубашек, брюк, шорты, майки, бельё… Я просто стоял и не мог поверить в реальность. Всё думал что сплю. Вот проснусь и окажется что нахожусь опять в подвале, вместе с другими малолетками. И так не хотелось просыпаться! А она была вся такая радостная, хлопотала вокруг, спрашивала что мне больше нравится… А мне всё нравилось! На всё был согласен чтобы это не кончалось!.. Потом она сказала что мне нужно учиться в школе. Что ж, в школе так в школе… К хорошему быстро привыкаешь и через пару дней я уже вполне освоился в квартире. Вкусная еда, горячая вода, ласковая Надежда… И всё бы хорошо но, как оказалось, старая жизнь не хотела меня отпускать… — нахмурился Баум и сжал кулак от воспоминаний.
Помолчав минуту, он заговорил снова:
— Однажды вечером, когда я возвращался домой из магазина, куда ходил за хлебом, ко мне подошли несколько моих бывших, так сказать, товарищей из малолеток. Я уж и забыл про них, у меня появились свои интересы, которые поощряла Надежда… А тут снова эти нарисовались!.. Я спросил, чего надо? А они мне давай говорить что мол, нехорошо, забыл старых друзей, живёшь в достатке, о них не думаешь… Несправедливо, однако!
— Как я понял, ты им показал кузькину мать? — улыбнулся Хайнц, представив эту сцену.
— Честно говоря, не хотел вообще драться но пришлось… — нехотя кивнул Петер. — Они мне и говорят, типа, ночью откроешь нам дверь квартиры моей Нади и покажешь где та хранит деньги и ценности. А потом с нами уйдёшь, со мной главарь побалакать хочет. Вот тут я и не выдержал. Снова в эту грязь и клоаку? Да ни за что! Отбросил сумку, схватил какую-то палку и как вмазал первому! Хорошо попал, сразу вырубило паршивца! Только их четверо всего было, да и быстро спохватились… Накинулись группой. Я отмахивался как мог, лупил их пока палка не сломалась, на хрен… Ногами отбивался… В общем, забили они меня, всё-таки, суки! — стиснул зубы Баум. Его глаза превратились в узкие щёлки и полыхнули ненавистью. — Я был почти без сознания, но помню что нормально идти мог только один из них. Остальные еле тащились, поддерживая друг друга. Матерились на весь двор от злости. Как же, вчетвером еле справились с одним! Позор!.. Но зато с тех пор они уже ко мне больше не подходили. А через пару месяцев вообще куда-то пропали… Чёрт их знает куда, мне было плевать..
— Дотащился я до дома уже в темноте, да и то хорошо что помогли неравнодушные прохожие… — продолжил он, чуть отойдя от злости. — По лестнице, на свой этаж, взбирался, наверное, не меньше получаса. Время уже было позднее, все по квартирам сидят, так что и помочь было некому. Сил дотянуться до звонка уже не было, поэтому пришлось тихо стучать в дверь… Видимо, Надежда что-то услышала, потому что, наконец, открыла… Что тут началось! — печально улыбнулся Баум. — Охи, ахи, паника… Она вызвала "скорую", меня отвезли в больницу и я там провалялся почти неделю. Каждый день приходила, сама кормила меня разными супами и кашами. Даже фрукты достала… Представляешь, два больших апельсина! Я их тогда в первый раз в жизни увидел… А уж когда попробовал! Ммм… — мечтательно причмокнул он губами. — Потом я их много ел но тот, самый первый вкус, остался со мной навсегда. Но даже не это главное! Больше всего запомнился страх в её глазах… Страх за меня! И вот это окончательно подкупило!..