Моя страна - прежде всего!
Шрифт:
И, конечно, пехота. Насколько Гюнтер мог заметить в темноте, здесь было несколько тысяч человек, как минимум. Гул их голосов пробивался даже через шум мотора "Здоровяка". Тут были и эсэсовцы и солдаты Вермахта. Несмотря на не слишком дружелюбное отношение между этими родами войск в данный момент они весело разговаривали и делились куревом. В конце концов, все эти шероховатости и мелкие придирки ничего не стоят. Все они немцы и делают одно дело.
Вот и сейчас "Лейбштандарт" был в подчинении 10-го армейского корпуса 18-й армии группы армий "Б". Гитлер, по своему обыкновению, пожелал чтобы его элитный полк находился на самом острие удара и эсэсовцы намерены были сделать всё чтобы оправдать ожидания своего фюрера, даже если это приведёт к тяжёлым потерям..
Походив
— Проходите, господин офицер, садитесь к столу! Сейчас Вероника угостит вас чем-нибудь..
— Не стоит, господин..? — вопросительно поднял брови Гюнтер.
— Никакой я не господин… Называйте меня просто Хорст! — отмахнулся тот и тяжело опустился с другой стороны стола.
Тем временем его жена, не обращая внимания на слабые возражения Гюнтера, принесла хлеб, кровяную колбасу и пиво. От такого подарка желудок Шольке, несмотря на то что перед маршем он хорошо поел, снова заурчал. "Чёртов проглот, когда ты только успокоишься?" — мысленно обругал его хозяин, отпивая отличное пиво из глубокой кружки.
— Меня зовут Гюнтер Шольке, оберштурмфюрер СС! — представился он, когда промочил горло пенным напитком.
— Оберштурмфюрер? — удивился бауэр, задумчиво потерев подбородок. — Что-то я не знаю такого звания… По-армейски этот как?
— Обер-лейтенант… — улыбнулся Гюнтер, принимаясь за колбасу. — Командир разведывательного отряда.
Вероника, закончив все свои дела, тихо вышла из комнаты, предоставив мужчинам возможность поговорить наедине.
— Вот оно что! — глубокомысленно кивнул мужик. — Теперь понятно. Гляжу, наградили вас? Железный крест?
— Да, за Польшу. Там было, временами, довольно жарко… — сказал Гюнтер, пережёвывая вкусную еду.
— А я ведь тоже воевал… — вдруг признался бауэр, потерев рукой хромающую ногу. — Фельдфебелем был в начале той, прошлой войны. Куда меня только не кидало… С запада на восток, потом обратно. То пуалю били, то иванов. Сначала Марна, потом Верденская мясорубка, Сомма… В Галиции тоже побывал, там мы хорошо надрали русским задницу… Но и они нам кровь пустили, что уж тут врать. Как дожил до капитуляции сам не пойму… — покачал головой Хорст, словно сам изумляясь своей удаче. — Десятки раз думал что всё, капут! Но нет, живой оставался. То ли Вероника за меня крепко молилась, то ли ещё что… Все камрады кого я знал, все погибли… А я вот остался! — тяжело вздохнул он.
— За это стоит выпить! — твёрдо решил Гюнтер.
— Не возражаю! — усмехнулся в ответ мужчина, отпивая из своей кружки. — Знаете, обер-лейтенант, больше всего мне тогда было обидно не то что погибли все товарищи кого я знал… война, что уж поделать… И даже не то что наша любимая Германия была в разрухе… Нет… Самое обидное было то что всё это оказалось зря! Все эти жертвы, разрушения, голод, унижения… Всё напрасно! Четыре года мы воевали в грязи, на холоде, задыхались от смрада трупов, питались всякой дрянью, пили из луж, мучались от дизентерии… Хоронили куски тел товарищей с которыми смеялись полчаса назад… Терпели лишения, напрягали все силы… А что в итоге? Что в итоге, я вас спрашиваю, обер-лейтенант?! Оказалось, всё впустую! Париж не взят, французы с англичанами торжествуют, американцы тоже приплыли… И только мы, немцы, проиграли! Ничего не приобрели, только всё потеряли… Разве это справедливо?!
— Вы правы, Хорст, это совершенно несправедливо! — убеждённо ответил Гюнтер, допив большую кружку пива и чувствуя что слегка взбодрился. — Можете мне поверить, на этот раз всё будет по другому! Совсем скоро Франция будет на коленях, наши солдаты пройдут парадом на Елисейских полях а элегантные француженки будут с радостью поднимать свои платья чтобы показать нам все свои секреты! Хотя вряд ли там окажется что-то новое..
Бауэр гулко расхохотался
и Шольке поддержал его, отлично зная что так и будет. Всё-таки, послезнание хорошая штука!— Хорошо бы, обер-лейтенант… — вздохнул Хорст и, встав из-за стола, подошёл к окну. — Я смотрю, в нашей армии много что изменилось… Техники стало больше, танки посильнее и аэропланы тоже.
Гюнтер тоже встал и приблизился к нему. Положил руку на плечо мужчине и серьёзно посмотрел ему в глаза.
— Послушайте, Хорст! — начал он уверенным голосом. — Послушайте и хорошенько запомните этот день! Сегодня начинается месть за наше поражение двадцать два года назад! На этот раз не будет никакого предательства в тылу! И русские не ударят нам в спину, как тогда! Я и все солдаты Германии смоют унижение и позор 18-го года! Мы сполна отомстим за вас и ваших погибших друзей, Хорст! Чего бы это нам не стоило но мы возьмём Париж! А потом настанет черёд Лондона и того толстого любителя сигар который всё время плетёт козни против Рейха! Да, Союзники сильны, у них много техники, солдат и ресурсов, но это на войне не всегда самое главное… Есть ещё боевой дух и готовность к самопожертвованию! А вот этого у нас намного больше чем у них! Мы пойдём и раздавим всех кто попытается помешать нам! Всех и каждого! Верьте мне, Хорст! Наберитесь терпения и следите за новостями по радио! Вот и всё что я хотел вам сказать!
С этими словами Гюнтер ободряюще хлопнул его по плечу, надел свой шлем и вышел из дома на улицу. Из "Здоровяка" выскочил радист и подбежал к нему, радостно улыбаясь:
— Оберштурмфюрер, получен приказ из штаба полка к наступлению! Готовность десять минут!
— Хорошо, передай приказ о готовности всему отряду! — ответил он, охваченный мандражем. Гюнтер уже хотел залезть на свой командный броневик когда перед ним выросла фигура Хорста. Тот посмотрел на него, его глаза были влажными..
— Просто сделайте это, обер-лейтенант! Сделайте то что не смогли сделать мы! — голос бауэра дрожал от волнения. — Размажьте этих сволочей! Заставьте их заплатить за всё! Чтобы при слове "немец" их дети плакали от страха! За всех наших парней что заплатили жизнью и обильно полили своей кровью ту землю! Покажите им всю нашу ярость!!!.. А за нас не беспокойтесь! Тыл выдержит, мы выдержим! Голодать будем, но дадим вам всё что нужно для победы! Только сделайте это!
А потом он не сдержался и обнял ошеломлённого Гюнтера! Постояв так минуту, Шольке осторожно высвободился и тихо сказал:
— Мы сделаем это… Обещаю! Клянусь своей жизнью, Хорст..
Он запрыгнул на свой броневик, тот зарычал и мягко поехал вперёд, к краю рощи. Обернувшись, Гюнтер увидел фигуру бауэра. Хорст стоял по стойке "смирно", приложив руку к виску. Старый немецкий фронтовик передал боевую эстафету своему потомку. Это было правильно! Всё что мог он сделал тогда, больше двадцати лет назад, и не его вина что этого оказалось недостаточно… Теперь настал черёд Гюнтера и его товарищей. И они не подведут, уж он-то это знает!
— Готовность пять минут! — крикнул снизу радист. Кивнул головой в знак того что понял, Гюнтер задрал голову. Ему показалось что наверху что-то мелькнуло. И он увидел..
Далеко на востоке уже начался восход. Солнца ещё не было но его отсвет уже окрасил небо так что было видно ИХ.
Первыми над головой промчались быстрые "Мессершмитты". Их были десятки! Они шли парами, четвёрками, целыми эскадрильями… Несколько секунд и они уже над Голландией. Не успел стихнуть звук их моторов как в вышине появились новые самолёты, летящие сомкнутым строем, крыло к крылу. Двухмоторные машины издавали заунывный гул который невольно давил сверху. Первые, робкие лучи солнца осветили фюзеляжи с крупными крестами на крыльях и Гюнтер сразу их узнал — "He-111" и "Ju-88". Тяжелогружёные бомбами самолёты медленно проплывали над головой неся голландцам множество подарков в своих бомболюках. Гюнтер надеялся что они не будут так уж часто промахиваться, хотя какой точности можно добиться при ковровых бомбардировках по площадям? Разве что случайно..