Моя судьба с последней парты

— О чем ты хочешь поговорить? Мне казалось, что мы все обсудили. Ты опять исчез, как и тогда.

— У меня умер отец, — тихо сказал Илья и посмотрел на девушку.

— Как? — охнула Оля. Сумка выскользнула у нее из рук и с тихим шмяканьем упала на пол. — Почему? Что случилось с Антоном Николаевичем?

Про завтрак она забыла…

Оля села рядом с Ильей, взяла его руку в свои ладони. Ее душа просто выворачивалась наизнанку от жалости к бывшему возлюбленному. На глазах стояли слезы, но Оля часто моргала, чтобы избавиться от лишней влаги. Она слушала друга, стараясь не пропустить ни слова, но мысли иногда убегали далеко. Девушка не понимала, почему судьба к ним с Ильей так несправедлива. В чем они провинились? Что в жизни сделали не так? За чьи грехи расплачиваются?

Оля не выдержала и всхлипнула. Она подняла глаза и поймала взгляд Ильи и только потом сообразила, что уже какое-то время он молчит. Девушка смутилась.

— Я в порядке. Так, нахлынуло… Продолжай.

— Я уже все рассказал. Но я приехал не для того, чтобы жаловаться на жизнь…

Закончить он не успел: на него налетел ураган в виде маленького мальчика.

— Пусти маму! Отстань! — Венька вцепился ручонками в ладонь Оли, пытаясь оторвать ее пальцы от чужого дяденьки, заставившего маму плакать. — Я тебе к-а-а-а-к дам!

Мальчик замахнулся, но Илья перехватил его ладошку.

— Не волнуйся, — засмеялся он, — видишь, сумка упала. Мама расстроилась, что разбила яйца. Давай, посмотрим?

Венька недоверчиво посмотрел на Олю, потом на Илью, нахмурил бровки, но любопытство пересилило. Он оставил мать в покое и присел возле пакета. Илья осторожно раздвинул ручки. Теперь пришла его очередь удивляться: неизвестно, крепкие деревенские яйца выдержали удар об пол или падение смягчило ковровое покрытие, но треснуло только одно белое яйцо. Рыженькие так и лежали рядком, веселые и целенькие.

— Слушай, Вень, а ты яичницу умеешь делать? Есть хочу, страсть. Я полночи ехал, позавтракать не успел. Теперь, слышишь? — Илья поднял вверх палец, а мальчик замер, округлив глазенки. — Живот урчит.

— Я не умею. Я еще маленький. Мама умеет.

— Нет. Маму мы трогать не будем. Она устала. А хочешь, научу.

— Ага.

Не обращая внимания на Ольгу, сидевшую с отрешенным лицом, мужчины (большой и совсем маленький) пошли на кухню.

— У тебя будет ответственная задача: вымыть помидор, — сказал Илья мальчику.

Венька придвинул стул к мойке и старательно потер красный плод под струей воды. Гость быстро огляделся, нашел разделочную доску и мелко нарезал веточки укропа и лука, а затем и помидор.

— А мама фартук надевает, — оглядел Венька с ног до головы гостя. — Она говорит, что масло пачкает одежду.

— Ничего. Если футболка запачкается, я ее выкину и возьму другую.

На разогретую сковородку полетели яйца с оранжевыми желтками и зеленая смесь. Мальчик, наклонив голову, наблюдал за движениями Ильи.

— Хочешь все перемешать?

— Ага.

Гость подвинул Венькин стул к скворчащей маслом сковороде и сунул ему в руку лопаточку. Оля смотрела из комнаты на мальчика и Илью. Они отлично ладили. Илья не сюсюкал с мальчиком, не зарабатывал себе дешевый авторитет. Он беседовал с ним, как с равным, и Венька принимал такое общение. На минуту, нет, на секундочку, она вдруг представила, что это отец с сыном готовят завтрак маме, вернувшейся с работы. В груди опять сжался комок. Она вскочила с места.

— Все, хватит! — Венька с Ильей оглянулись. — Съедай свою яичницу и убирайся!

Эти слова прозвучали грубо и неуместно. Оля почувствовала неловкость, будто обидела больного человека.

— Мам, ты чего ругаешься? — глаза Веньки наполнились слезами.

— Оля, и вправду. Ты зачем сейчас сына испугала? Я, пока мы не поговорим, никуда не уеду. Так и знай! Уже после ты будешь решать, гнать меня или нет.

Оля опустила глаза. На кого она злилась? Конечно, на себя. Ни сын, ни гость не виноваты в ее фантазиях. Это она выдает мечту за действительность, а вымещает недовольство жизнью на близких людях.

— Простите, давайте завтракать.

Оля быстро разложила яичницу по тарелкам, нарезала хлеб, сварила кофе. Ели молча. Даже обиженный Венька сидел на своем стульчике, не трещал без умолку, как обычно, а возил чашкой с чаем по столу. Потом мальчик тихонько оставил взрослых и вернулся с двумя машинками. Он положил их на стол и ткнул рукой Илью. Тот поднял глаза.

— Это тоботы, — прошептал Венька гостю на ухо. При этом он косился на мать: не заругает ли.

— Правда? Первый раз такие машинки вижу, — поддержал игру Илья и тоже покосился на сердитую Олю.

— Они так называются, потому что превращаются в роботов. Смотри.

Маленькие пальцы замелькали в воздухе, и через секунду пожарная машина на превратилась в красного робота, а из джип — в желтого.

— Здорово! — Илья опять покосился на Олю, но девушка пила кофе, глядя поверх головы сына. Илья оглянулся: там, на стене, висели часы.

— Веня, поиграй с роботами немного во дворе. Ладно? Нам с мамой поговорить надо, — решил Илья.

— А ты потом придешь?

— Конечно. Ты мне еще не все игрушки показал.

Венька убежал.

— Оля, прости, что никак не начну разговор, но то, что я хочу сказать, очень трудно выдавить из себя. Ты только не кричи на меня, не обзывай сумасшедшим. Выслушай.

— Хорошо. Говори и уезжай.

— Оля…

— О боже! Да не мямли ты! Я слушаю.

— Разреши сделать тест ДНК на отцовство, — выпалил Илья и втянул голову в плечи, будто ожидая удара.

— Чт-о-о-о! С какого перепугу? Или от горя у тебя крыша поехала? — Оля чуть не захлебнулась от возмущения и стала большими глотками допивать кофе.

— Не поехала. Просто открылись новые обстоятельства, — Илья замолчал, пережидая, пока Оля придет в себя от его заявления. Она чувствовала себя так, будто оказалась под асфальтовым катком.

— Что ты хочешь сказать? — прошептала она неожиданно осипшим голосом. — Что тогда, в лесу… был ты?

Она вскочила и кинулась в комнату, остановилась. Бросилась к выходу, раскрыла дверь. Вернулась и стала выталкивать Илью на улицу. Она не могла говорить. От ярости и разочарования свело спазмом горло. Она могла только толкать, толкать, толкать…