Моя сумма рерум

— Может и не собирались, — сказала Аня. — Но так вышло, что Дракону придется остаться.

— Хорошо, — как заправский психиатр согласился я. — Пусть остается, а мы пойдем.

Трифонов поймал мой многозначительный взгляд и промолчал. Оставлять его до жути не хотелось, но выбраться нужно было, во что бы то ни стало. Выйти из этой комнаты, вывести Дятла, а потом найти Ярика и вызывать полицию.

Поманил рукой Дятла, и он осторожно, бочком, стал передвигаться ко мне.

— Ладно, — спокойно сказала Яна, пожимая плечами. — Пока.

— Вызовешь полицию, мы скажем, что это ты папу убил, — предупредила Аня. — Это же у тебя был наш телефон, там вся переписка осталась. И когда за миллионом ездил, тебя видели.

— Скажем, что вы нас похитили и насильно здесь держали, — добавила Яна. — И ещё много чего расскажем. Синякам все верят.

Она обворожительно улыбнулась.

Я дождался пока Дятел не выйдет из их комнаты, и мы сломя голову бросились на лестницу.

— Я испугался, — признался он. — А ты? Эти девочки очень странные. Как ты думаешь, они ничего не сделают Андрею?

— Не знаю. Нужно Ярика найти.

Мы спустились на пару пролетов, как вдруг из темноты, на нас кто-то неожиданно вышел. Чуть не врезались.

— Помогите, — я узнал голос Смурфа.

Мне было не до него.

— Где Ярик?

— Здесь я, — глухо и неразборчиво отозвался Яров, словно пьяный.

Я пригляделся и различил светлое пятно - его пальто. Смурф пытался тащить его наверх.

После той ситуации с пистолетом я перепугался не на шутку. Дятел тоже.

— Что случилось?

— Ерунда какая-то происходит, — Ярик схватился за перилла и буквально повис. — Такое чувство, что вот-вот упаду.

Он хотел сесть на ступеньки, но покачнулся, и мы подхватили его под локти.

— Ты ранен? — спросил я.

— Слабость просто.

Кое-как дотащили его до двадцать четвертого этажа. Он совсем обмяк и на вопросы уже не отвечал.

Близняшки сидели на полу возле кресла по обе стороны от Трифонова и ласково уговаривали не обижаться. Он же, запрокинув голову, безучастно смотрел в потолок.

Ярова положили на кровать. Лицом вниз.

При виде нас, лицо Тифона посветлело, но вид Ярова озадачил.

— Что с ним?

— Понятия не имею, — развел руками Смурф. — Отрубаться начал. Сам. Я ему ничего не делал. Честное слово.

Яна вдруг весело расхохоталась:

— Это он воды попил.

— А что с водой? — Тифон испуганно уставился на бутылку, которую ему предлагал Яров.

— Ничего страшного, — ответила Яна. — Обычное снотворное. От него не умирают. Пусть спит.

— Зою нашли? — Тифон вперился в Смурфа.

— Её там не было. Была, но теперь нет, - Смурфик неловко улыбнулся.

— Издеваетесь что ли? — Тифон снова забрыкался. — Я терплю тут всё это только из-за неё.

— Я тут не при чем, — сказал Смурф.

Он заметно пришел в себя, перестал трястись и держался очень расслаблено.

— Мне неприятности не нужны. Зачем бы я стал держать три дня в ванной девчонку на наркоте и снотворных? Я не псих, в отличие от некоторых. Хотя если бы раньше знал, что это на тебя так подействует, то может и попробовал бы. Мне только пакет нужен, понимаешь? Ты сходи за пакетом, а её поищем пока. Вернешься, обменяемся, и всем будет хорошо.

— Ты чего это разговорился? — Аня угрожающе нахохлилась. — Я же сказала, что он никуда не пойдет.

— Уберите больную! — взмолился Тифон. — Смурф, я тебя прошу, убери этих припадочных. Я принесу тебе пакет, клянусь.

Смурф достал из кармана пистолет Ярика и помахал перед Аней.

— Развяжите его. Он идет за пакетом.

— Я тебя задушу, мелкая гнида, — прошипела Аня, снова забираясь к Тифону на колени. — Ну, давай, застрели меня.

— Я знаю, куда ты рыжую дела. Я же не дурак. Я видел, что ты уходила перед их приходом.

Яна с карандашом снова начала подкрадываться к Смурфу, но тут Дятел крикнул:

— А что у меня есть! — и помахал у себя над головой папкой с её рисунками.

Яна замерла.

— Отдай!

— Только в обмен на карандаш.

Я забрал у неё карандаш, зашел за спинку кресла и стал протыкать ленты.

Они дырявились и быстро лопались от натяжения. Тифон поднажал и освободился.

— Иди за пакетом, — сказал ему Смурф, когда он, наконец, выбрался из злосчастного кресла.

— Точно знаешь, где Зоя?

Смурф кивнул.

— Она жива?

Опять кивнул.

— Всё, пацаны, идем, — позвал он нас.

Я быстро схватил за локоть Дятла и потащил, но тут Смурф преградил нам дорогу:

— Ребята тебя тут подождут.

— Как? — удивился Тифон.

Это была плохая идея. Просто отвратительная. Мне уже начинало казаться, что я и сам схожу с ума в этом дурдоме.

— Это не обсуждается. Я так решил. Иди уже, — Смурфик опять помахал пистолетом, держась ото всех на безопасном расстоянии. — Ты должен меня понять. С волками жить, по-волчьи выть.

Когда такому человеку попадает оружие или что-либо другое, наделяющее властью, моральных норм больше не существует. Это намного хуже, злого, пришедшего восстановить справедливость человека; хуже обиженной, истерящей женщины; хуже легкомысленного, запутавшегося между реальностями и фантазиями ребенка. Когда оружие в руках слабого, ничтожного и вечно опущенного — оно способно выстрелить в любую секунду.

Он ненавидит всех за то, что, осознавая собственное ничтожество, не просто ненавидит самого себя, а знает, что не обладает ни единой чертой, способной это изменить.

Что он не в состоянии принять свои недостатки, исправить их или отыскать в себе хоть что-то хорошее. Да и не задумывается об этом. У него нет достоинства. Нет силы воли. Лишь желание мстить другим за собственную слабость.

Подобному веришь безоговорочно. Таких людей жалеешь, помогаешь, подаешь, в случае чего, им руку, сажаешь на плечи, пусть тебе и самому непросто карабкаться в гору, а потом они взбираются по твоей же спине и скидывают тебя в пропасть.

Нельзя сказать, что мы как-то сильно помогали Смурфику, жалели его или привязались, но когда выяснилось, что он подкинул зажигалку Тифона на ТЭЦ ещё до того, как тот отобрал у него пакет, я понял, что он как раз из таких.