Моя сводная Тыковка
Шрифт:
Я победила? Выкуси, чемпион! Неуды тебе и наказание…
Конечно, потребую, чтобы Марат отказался от должности старосты. Ему ничего не останется, как подчиниться. Спор есть спор. И никакого снисхождения!
– Таня! – слышу крик Лолы. Подруга яростно машет. – Это старый финиш. Еще двадцать метров!
– Что? – в груди ёкает.
– Беги, Таня! – орут подруги. – Беги!
Но Марат останавливается, вытирает взмокший лоб, смотрит на меня с широкой улыбкой победителя, и ноги прирастают к земле. Он закончил? А мне ещё двадцать метров? А-а-а!
Но
Практически доплетаюсь до чёткой надписи, которую зачем-то решили сместить этим летом, и перед глазами темнеет.
О, нет! Только не снова!
Пытаюсь справиться с дурнотой, но не получается. Пошатнувшись, падаю, слыша крики:
– Таня!
Вокруг становится людно, но сильный властный голос требует:
– Посторонитесь. Ей нечем дышать.
Меня поднимают, и я с трудом приоткрываю глаза. Шестеро? Позорище!..
Но нет, я на руках одного парня.
Марата!
Глава 10. Таймаут
Глава 10. Таймаут
Он несёт меня, глядя только вперёд. Думая, что я без сознания и ничего не слышу, цедит жестокие слова:
– Блин, сползает… Скользкая!
Сжимаюсь, мечтая выпасть из его объятий и одновременно остаться в них навечно. Как же удивительно от Марата пахнет! Может, это феромоны? У меня реально башку сносит, даже несмотря на то, что он говорит.
– И ведь бежала, пока не рухнула… Тыква чокнутая!
Доносит меня до медпункта, где кладёт на кушетку и, тяжело дыша, покачивается. Завидев Ахматгариева, медсестра роняет недоеденный пирожок и бежит к молодому человеку:
– Вам плохо?
– Ей помогите, – хрипло выдыхает Марат. – Ковка упала в обморок!
– Она притворяется, – беспечно отмахивается медсестра и, заискивающе улыбаясь, протягивает Ахматгариеву неполную бутылку. – Выпейте.
Но Марат игнорирует воду и смотрит на меня, жаля взглядом.
– Притворяется?
В его голосе появляются рычащие нотки, и я резко сажусь на кушетке. Протягиваю руку и отбираю у медсестры бутылку, осушаю её несколькими глотками и хрипло говорю:
– Спасибо, мне уже лучше. Я… Пожалуй пойду.
– Ковка! – вспылил Марат, и я вздрагиваю от его окрика. – Ты совсем поехавшая?
– Нет же! – возмущаюсь я и набираю в грудь воздуха, чтобы объяснить недоразумение.
Но мне не дают и шанса высказаться.
– У тебя два неуда, – обрывает Ахматгариев и стремительно уходит.
– Стой! – вскакиваю, но тут в медпункт вваливаются взволнованные сокурсники, и я невольно отступаю. – Эй… Вы чего?
Кажется, что девушки меня сейчас раздерут на чехлы для сотовых, да и парни присоединятся. Вперёд вылезает Лола и, подняв руки, требует:
– А ну освободили помещение!
Но мою подругу никто не слушает. Меня обступают и начинают дёргать за руки, а кто-то и за волосы.
От вопросов, летящих со всех сторон, я на миг теряюсь.– Он тебя не уронил? Марат тебя досюда донёс? Без передышки? Ты нарочно упала?
– Ага, – разозлившись, огрызаюсь я. – Специально взмокла, как слон после купания, и решила прокатиться на Марате, чтобы навеки запомнил запах моего пота!
– Нет, ну вы нормальные? – встревает Даша. – Зачем Тане притворяться?
– Чтобы Марат тебя на руках носил, – высоким от ревности голосом обвиняет Королёва.
– Лиз, я даже не подозревала, что он меня действительно поднимет, – признаюсь со смешком.
– Верно, – высокомерно кивает она. – На первом курсе тебя вшестером тащили. Ты похудела?
– Ничуть, – сухо отрезаю я.
– Выходит, что никто из парней и в подмётки не годится Марату, – самодовольно подытоживает она и бросает так снисходительно, будто лично тащила меня на своём горбу: – Слабаки!
– Да она скользкая была, как мокрый тюлень! – возмутился прихрамывающий Иван. – Я бы и один справился, но не мог нормально ухватиться.
– Ты кого тюленем назвал, ушлёпок? – злится Лола.
– Э… – он виновато улыбается и отступает, не желая портить отношения со второй красавицей университета, лишь бы доказать первой, что не слабак. – Я не имел в виду её комплекцию. Прости, Тань. Ты не обиделась?
Смотрит заискивающе.
– Обиделась, – честно отвечаю я и усмехаюсь. – Но теперь это не важно. Староста – Марат. Вот перед ним теперь и трепещите. Ясно?
Решительно расталкиваю всех и иду обратно в женскую раздевалку. Подруги следуют за мной и пытаются утешить. Я молча стягиваю с себя мокрое и закидываю в мешок. Принимаю душ и одеваюсь, хотя всё тело стонет и жалуется на отсутствие сил, упрямо бреду в главный корпус.
– Идём в столовую? – нарочито весело предлагает Лола.
Я мотаю головой, у меня сейчас кусок в горло не полезет. В голове крутится калейдоскоп самой ужасной физкультуры, которая только была у меня в жизни, и даже позор первого курса отходит на второй план.
– И куда только Майгуров улизнул? – сочувственно посматривая на меня, ворчит Даша. – Устроил цирк с конями и сбежал!
– Скорее это я цирк устроила, – мои губы подрагивают в улыбке. Даже если у меня нет сил, но чувство юмора осталось. Смотрю на девочек и добавляю: – И конь был только один, но скакал так, будто сбежал от всадников Апокалипсиса!
Подружки начинают хихикать, и Лола добавляет:
– Скорее Слейпнир… Помните, на мифологии рассказывали про восьминогого жеребца!
Мы уже хохочем в голос, как Даша отзывается:
– А по мне, так Сивка-Бурка и Иванушка Дурачок в одном кентавре!
У меня от смеха текут слёзы, и на душе становится легче. Подумаешь, стала посмешищем университета! Кто-то улыбнулся, кому-то жить веселее стало. А от меня не убудет!
Вхожу в столовую, полную гула голосом и устало плюхаюсь на одну из лавочек, как внезапно устанавливается тишина, и все смотрят на меня. Приподнимаю бровь: