Моя темная "половина"

– Зоя?
– встревожено проговорил Кир, перекатившись на бок, чтобы не давить на меня своим телом.
– Прости, девочка моя, но так надо. Не плачь, - запустив пальцы в свои изрядно растрепанные волосы, повинился он.

"Надо! Не спорю. Не оставаться же мне вечной девственницей, в конце-то концов", - мысленно согласилась я, облизывая испачканные его кровью губы. Ум-м-м, вкусно. А слезы все равно текут, оставляя влажные дорожки на щеках. И жених аккуратно стирает их рукой, ловит свежие капли губами и продолжает нести какую-то чушь:

– Пойми, айка, так будет лучше.

– Как?
– отодвинувшись от него, я села и, прикрывшись изрядно помятым покрывалом, уставилась на совершенно голого блондина, которому слово "смущение", похоже, было попросту незнакомо.

– Так, - он взял меня за руку и, развернув ладонью вверх, указал на запястье. А там прямо над браслетом красовался серебристый росчерк клейма. И сердце сжалось от осознания. Выходит, он для этого задавал те странные вопросы в преддверии моего оргазма, когда у меня просто не было сил ему в чем-либо отказать. Хотел получить мое добровольное согласие на рабство? Тоже мне! Демон искуситель с замашками деспота.

– Зачем?
– хмуро глядя в его черные с серебром глаза, решила все же прояснить ситуацию я.

– Так надо, айка, - повторил мужчина и плотно сжал губы, которые совсем недавно целовали меня и шептали нежности. Волшебство растаяло, а приятная слабость, гостившая в моем теле, сменилась неприятной злостью.
– Не плачь, принцесса. Это для твоего же блага.

Будто я из-за его выходки плакала. Болван!

– А спрос-с-сить нельзя было?!
– чувствуя, что из ласковой кошечки превращаюсь в разъяренную пантеру, прошипела я.

– Я спрашивал, ты отказала.

– А...

– Айка!
– перебил Кир-Кули, хватая меня за плечи и укладывая обратно на кровать.
– Хочешь знать: зачем?

– Было бы неплохо, - глаза мои сузились, а пальцы крепче стиснули покрывало.

– Затем, что мне страшно!
– с неменьшей злостью, чем моя собственная, заявил он, я же только хмыкнула в ответ, не веря ни единому слову аше-ара.
– Зря смеешься, сейлин, - мужчина был подозрительно серьезен, и это настораживало.
– Я никогда не боялся, - продолжил говорить он.
– Разве что в детстве, но это было слишком давно, чтобы помнить. Никогда по-настоящему не боялся с того случая, когда погибли наши с Лирэн родители, - Кир убрал с моего лба влажные от пота волосы, и я ощутила прилив теплого воздух, который принялся мягко разглаживать и сушить их. Заботится, значит, обо мне... Приятно!
– Никогда не боялся за себя, за сестру, - продолжал блондин .
– Даже за ее мелких отпрысков особо не тревожился. Да и не знал я их, если честно. Без меня ведь росли, - вздохнув, он замолчал.

– И?
– не выдержала я, когда пауза слишком уж затянулась.

– И вот, - как-то странно усмехнулся жених, глядя на меня.
– Теперь я боюсь. До дрожи боюсь, айка! За тебя! А ты, поганка такая, не желаешь носить на теле метку, по которой я всегда смогу тебя отыскать и защитить от любой опасности.

– Рабскую метку, - напомнила я ему про ма-а-аленький такой нюанс его благих намерений.

– И что?
– блондин досадливо поморщился.
– Я, между прочим, в этот раз поставил ее на твоей руке, а не на груди. Раз уж ты так стыдишься быть моей рабыней.

– Рабыня-невеста, - щелкнув пальцами по весящей в ухе серьге, протянула я.
– Оригинальный у тебя подход, Кир из рода Кули.

– Айка, ты ведь понимаешь, что это только слова...

– Про рабыню или про невесту?
– съязвила я.

– Будешь злиться, станешь рабыней-женой, - беззлобно пригрозил аше-ар и, перекатившись по кровати, взял со столика пиццу с колой.
– Ну что, невеста? Позавтракаем?

Ну вот, и как на это белое чудовище злиться? Решив, что земной фастфуд - достойный повод для примирения, я со вздохом села, сложила на груди руки, которыми попутно придерживала норовящий сползти атлас, и, глядя в упор на своего "кормильца", попросила:

– Не делай так больше, пожалуйста. Я только начала тебе доверять, только пустила тебя в свою жизнь, в свои мысли и сердце... Не предавай доверия, ладно, Кир?

Он задумчиво посмотрел на меня, затем достал из самодельной коробки "разогретую" шарту пиццу и, протянув один кусок мне, сказал:

– На Эо согласишься?

Закатив глаза, я застонала. Вот правду говорят - горбатого могила исправит!

– Да или нет?
– Кир-Кули глотнул доморощенной колы, по-прежнему не сводя с меня пытливого взгляда.

– Скорее да, чем нет, - уклончиво ответила я и, взяв свою порцию, поспешно добавила: - но точно не сегодня. И не завтра!
– пробормотала, дожевав кусочек, ибо выражение лица у моего не умеющего проигрывать мужчины было слишком уж довольное.

На следующее утро ...

Я все-таки рискнула прийти сюда одна. И вот теперь стояла на краю обрыва и смотрела вниз. Там, на дне, среди клочьев сизого тумана все также красовался белоснежный храм Древних. Таинственный, загадочный, притягательный и... опасный? За спиной что-то скрипнуло, послышались тихие шаги и какой-то странный скрежет. Я резко обернулась. По тропинке, царапая камни внушительными когтями, приближалась огромная тварь.

Ее тело, сотканное из сгустков мрака, то надувалось воздушным шаром, то усыхало до состояния скелета - словно не могло определиться, какую форму принять. Неизменными оставались лишь стальные когти, горящие серебром глаза и оскаленные зубы. Я замерла, боясь пошевелиться. Чудовище подошло ближе и утробно зарычало. Его тьма простерла ко мне свои жуткие тентакли. Они извивались, точно готовые к прыжку хищные змеи. Как же страшно!

Инстинктивно отпрянув, я оступилась и с воплем полетела вниз. Мое тело все падало и падало, беспомощно размахивая руками, словно неумелый пловец. А воздух уплотнялся и становился похожим на воду. Или это я становилась легче? Наконец, мне удалось зависнуть в одном положении, распластавшись на островке тумана. Моя фигура на глазах менялась, становясь похожей на медузу: туловище утратило привычные очертания, расползаясь чернильным пятном, а руки и ноги раскинулись теневыми лентами. Стало как-то спокойно и совсем не страшно. Неловко барахтаясь, я перевернулась и, неспешно шевеля своими щупальцами, поплыла к храму, который, как оказалось, был уже совсем близко.

– Не ходи туда одна! Там опасно!
– преградила мне путь призрачная всадница, но я лишь отмахнулась, и она растаяла так же стремительно, как и появилась. Меня неудержимо влекло внутрь древнего святилища, потому что я точно знала: там хранится что-то очень-очень важное.

Возле самого входа в храм появился Сэн, он смерил меня внимательным взглядом и... покрутил пальцем у виска. Раздраженно стегнула его щупальцем, и он тоже пропал. А я миновала арочный проем и очутилась в просторном зале. С его стен на меня смотрели странные шестирукие монстры, которые начинали медленно шевелиться и один за другим отделяться от каменной поверхности. Мое кляксоподобное тело тут же обзавелось целой кучей отростков, которые принялись с азартом гоняться за чудовищами.

Одно, другое, третье - все они оседали на пол безобразными лужицами слизи. В конечном итоге в зале остались лишь я и четыре зеркала в массивных рамах. Ближнее из них подернулось белесой дымкой, а потом прояснилось. За стеклом я увидела хрупкую белокожую девочку. Она спала в прозрачном саркофаге, как Белоснежка в хрустальном гробу. Я оглянулась - еще два зеркала отобразили такие же странные гробы, вот только внутри их лежали младенцы. Мои младенцы!

Яростно зашипев, я набросилась на зеркала в попытке их разбить, чтобы дотянуться до детей. Но щупальца, вырывая куски из стен, пола, потолка, почему-то бессильно проходили сквозь рамы и стекло, не в силах даже опрокинуть эти предметы. Проклятье! Может, с четвертым зеркалом повезет больше? Я развернулась и подлетела к нему. Но из темной глубины зеркала на меня смотрела та самая черная образина с обрыва.